Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

– Быстро езжайте домой, – приказал Фадеев. – Я к вам потом заеду, расскажу, что случилось. Вы ни в чем не виноваты. Идите. Степан, посадите даму в такси. Оплатите. Оплату включите в мой счет. И чаевые для себя не забудьте.

– Да какие чаевые, ваше благородие? – возмутился Степан. – Вы ведь ранены? Что о девчонке думать, дайте я вас перевяжу!

– Выполняйте приказ, – проскрипел Фадеев. – Чемодан мой передайте в жандармерию, Стасову… Если мне хуже станет.

Лиза ехала в такси по ночному городу. Тут и ехать-то было километр. Но таксист объезжал площадь, пройти через которую можно было, а проехать – нет, и у нее осталось немного времени подумать.

Почему она выстрелила в соратника, который хотел хладнокровно застрелить раненого жандарма? Злые вихри так на нее повлияли? Или добрые? Или она вообще влюбилась в этого пожилого, лет тридцати двух, майора?

Что будет с ним? Не сильно ли он ранен? Что будет с Яцутко? Все решат, что майор в него выстрелил, не она. И товарищи решат. Должна ли она признаться? Хотя Яцутко ведь сам всем расскажет. Как ей жить после этого?

И что теперь будет? Завтра в полдень взорвут бомбу… Город провалится в радиоактивную воронку. Какие там вихри?..

Но если и не провалится… Если всё будет так, как рассказывал Григорий. Что ждет ее? Хорошо ему – майору жандармерии. Орден в петлицу, премия… Высокая зарплата постоянно, уверенность в завтрашнем дне. А ей? Здесь и сейчас?

Уборщицей в детский садик? Ведь на учебу у отца нет денег. В городе отделение университета платное, в Ростове или Москве надо снимать квартиру… Значит, путь наверх закрыт. И без вихрей, без потрясений всё так и останется!

Или, напротив, все будут жить честно, владельцы шахт не будут обманывать рабочих, директора перестанут воровать, и жизнь наладится? Она сможет поступить в университет, получить хорошее образование, найти хорошую работу? Но разве в такое поверишь? Разве может подземный ядерный взрыв заставить человечество отказаться от пороков, поднять Россию из пепла частых войн и регулярных потрясений?

– Приехали, – буркнул таксист.

Недоволен. Принял ее за проститутку, возвращающуюся из гостиницы. Хорошо, хоть с гнусными предложениями не полез.

– Спасибо.

Лиза вышла из машины. Во дворе было совсем темно. Только сияли в небе тысячи звезд. Интересно, а вихри оттуда достают до Земли? Проносятся время от времени через парсеки холодных безжизненных пространств? Или вихри существуют только там, где есть люди?

Проснулась Лиза поздно, часов в одиннадцать. В дверь настойчиво звонили. Лиза побрела к двери, взглянула в глазок. На лестничной площадке стоял майор жандармерии Фадеев с черным чемоданчиком в руке.

Лизу бросило в жар. Григорий! А она в ночной рубашке…

– Что вам угодно? – спросила девушка. Ей было радостно, что майор приехал, что он здоров, но и слегка тревожно… – Как вы узнали, где я живу?

– У жандармерии свои возможности. Поедем со мной, Лиза, – предложил майор. – Ведь вы вчера спасли мне жизнь. Я хочу, чтобы вы присутствовали при историческом событии. И убедились в том, что городу ничего не грозит. Только поторопитесь, у нас мало времени. Машина внизу. У вас пять минут, чтобы собраться.

– Потом вы взломаете дверь?

– Потом я уеду.

Лиза выбежала во двор через четыре с половиной минуты. Проверять терпение майора не стала. Была она в джинсах и надутой болоньевой курточке, ненакрашенная.

Майор открыл перед ней дверь черного УАЗа.

– Прошу. Я полагаю, вчерашней решительностью вы заслужили место в первом ряду сегодняшнего спектакля.

– Спектакля?

– Извините, если такой оборот вас задел. Исторического события. Без вас оно могло бы не состояться.

– Не знаю, пойдет ли оно на пользу, – сказала Лиза с тоской.

Она не желала возвращаться к проблемам выбора. Ей просто хотелось, чтобы Григорий был рядом.

– Пойдет. Не сомневайтесь. Нужно просто верить. Твердо верить…

УАЗ рванулся с места. Лиза заметила на переднем сиденье начальника жандармерии Стасова, за рулем – не раз проводившего с ней профилактические беседы Тычкова. Но не они были ей сейчас интересны… Девушка вгляделась в китель Фадеева.

– Как ваша рана? Бинтов не видно…

Майор улыбнулся.

– У меня есть одна полезная привычка. Я ношу во внутреннем кармане кителя фляжку с виски. Сколько раз она спасала меня от холода и безнадежной тоски во время службы! А сейчас и жизнь спасла. Ударило больно, но на груди – всего лишь синяк. Да наконечник пули прорвал кожу. Я пластырем заклеил. Ерунда. Позже покажу, если хотите.

Лиза зарделась. Майор смутился, кашлянул.

– Извините, пожалуйста. Право, я не намеревался вас оскорбить… Заболтался.

– Привычка? – спросила Лиза.

– Нет… Я совершенно искренне… То есть… Простите, одним словом!

– Москва на линии, – спас растерявшегося майора Стасов, оборачиваясь назад и протягивая Фадееву солидную телефонную трубку, соединенную проводом с рацией в машине.

– Выдвигаемся к точке, – доложил майор. – Через пять минут будем. Опоздание? Нет, опоздания не случится. Имели место определенные события, поэтому немного задержались… Не только у нас? Что ж, замечательно.

– Что говорят? – поинтересовался Стасов.

– Возмущаются, что мы еще не на месте. Однако на всех точках какие-то приключения. Но все уже отчитались о готовности. Кроме нас.

– Не спеши, – бросил Стасов Арсению, выжавшему педаль газа. – Тише едешь, дальше будешь.

Профессор Воронцов сидел на командном пункте генштаба в кресле сенатора-наблюдателя. Профессор Игнатьев устроился рядом с ним на стуле ассистента. В научном отсеке царила суета, проверялись и перепроверялись данные, присутствие профессора не требовалось.

– На тебя вчера никто не напал? – осведомился Игнатьев.

– Должны были? – удивился Воронцов.

– Не знаю. В Гуково имел место инцидент с покушением на жандарма-инспектора. Фадеев, помнишь такого?

– Смышленый молодой человек. Помню.

– На Новой Земле белый медведь чуть не задрал часового. Застрелили.

– Бывает.

– На Сахалине случился побег из колонии. Рядом с нашей шахтой. Не исключено, что беглецы попытаются спрятаться в штреках.

– Нужно усилить охрану – только и всего.

– И ко мне вчера гопники на улице цеплялись.

– А я ведь предлагал тебя отвезти! – возмутился Воронцов. – Всё благополучно обошлось?

– Для меня – да.

– Крепкий орешек, – усмехнулся философ. – Я всегда подозревал, что ты тверже, чем кажешься. Хотя и выглядишь ты отнюдь не слабаком…

Металлический голос из динамиков под потолком провозгласил:

– Готовность тридцать минут!

– Спасибо на добром слове, – хмыкнул Игнатьев.

Воронцов прищурился.

– Что касается меня, то я вчера ночью испытал приступ беспричинного ужаса. Но вряд ли это можно назвать покушением.

– И все-таки цепочка событий заставляет задуматься… Не так ли? – спросил Игнатьев.

– Не знаю, – Воронцов вынул из кармана серебряный портсигар, достал сигарету, понюхал, сунул обратно. Курить ему запретили, но сигареты он с собой носил. То ли тренировал волю, то ли, напротив, поддавался слабости. – Не думаю, что наши злые вихри, сколь бы разумными они ни были, могут напрямую распоряжаться жизнями людей. Мы разные… Нас много. Они задают лишь общий вектор. Который мы надеемся скорректировать.

– До наступления эры благоденствия осталось меньше получаса, – указал на огромный циферблат на стене Игнатьев.

– Полдень. Двадцать первый век, – улыбнулся Воронцов.

В кабинете директора шахты «Алмазная» собралось много народу. Начальник жандармерии, начальник полиции (полицейское оцепление стояло по всему периметру шахты и на поле над эпицентром взрыва), мэр города Шубин, владелец соседних шахт – представительный мужчина с черными усами в деловом костюме, которого Фадееву не представили. Ученые и техники, что монтировали здесь оборудование несколько недель, – куда же без них? Фадеев завел Лизу в кабинет, усадил на стул около стены. Подошел к столу, на котором стоял главный компьютер, вынул из чемоданчика ноутбук.

Техник Решетняк ловко подключил ноутбук к компьютеру. Система выдала подтверждение готовности. На мониторе компьютера появилось изображение командного пункта генштаба в Москве.

– Готовность – двадцать минут, – сообщил главный техник в Москве. – Проверить системы!

Местные техники застучали по клавишам. Системы оказались в порядке.

Телефон начальника полиции разразился бравурным маршем. Тот выслушал донесение, помрачнел.

– Колонна из пятисот человек идет сюда из центра города, – сообщил он.

– Что за беда? Пешком им идти не меньше часа, – отозвался Стасов.

– Беда в том, что они наняли три автобуса. Двести человек будут здесь уже через пять минут, – объяснил начальник полиции.

– Хотел бы я знать, кто им предоставил автобусы, – проворчал Стасов.

– Рынок, – заметил Шубин. – Мало ли перевозчиков? Муниципальные предприятия такого заказа не получали, насколько мне известно.

– Двести человек сметут оцепление. У нас тут всего шестьдесят человек, из них тридцать – в полях, – заметил начальник полиции.

– Спокойно, – попросил Фадеев. – До взрыва – пятнадцать минут. Мы успеем. Прикажите закрыть двери в здание.

– В административно-бытовой комплекс шахты можно попасть десятком способов, – заметил черноусый владелец горных предприятий. – Тут ведь не банк и не магазин. Люди найдут, как пролезть.

– Я поговорю с людьми, – предложил Шубин.

– Нет! – возразил Фадеев. – Они будут стрелять. Или взрывать. Я чувствую. Не зря такая спешность. Не зря так ко времени. Готовится провокация. Как только прольется кровь, толпу уже не остановить. Надо подумать…

Во дворе послышался шум моторов, а спустя несколько секунд – гул агрессивно настроенной толпы, который нарастал с каждым мгновением.

– Москва, у нас проблемы, – заявил Стасов по своему каналу связи. – Я знаю, что стрелять нельзя. Мы и не собирались. Но не исключено, что будут стрелять в нас. Накануне арестован активист-ленинец… Не арестовать его мы не могли – он стрелял в жандарма и готовил полномасштабное восстание. Да, вот и подготовил…

– Я понял, что нужно делать, – заявил Фадеев. – Выйду к людям. Устройство приводите в действие любой ценой.

Мэр города поднялся, чтобы идти следом. Кому, как не ему, разговаривать с народом. Поднялся и начальник полиции, и Стасов. Вскочила Лиза.

Фадеев отстегнул и положил на стол рядом с главным компьютером парадную шашку. Не нужно выходить к народу с оружием.

– Господа, попрошу вас остаться. Если мы выйдем вместе, они точно начнут в нас стрелять. Я – человек незнакомый, новый. Авось захотят послушать. А уж если со мной что случится, пусть Виктор Васильевич попробует сдержать толпу. Но раньше времени показываться ему нельзя.

Шубин кивнул.

– Я спущусь через две минуты после вас.

Фадеев вышел в коридор, следом выпорхнула Лиза.

– Григорий! Может быть, не надо взрывать? Может, людям виднее?

Майор поцеловал руку девушки.

– Не ходи со мной. Не получится – значит, не получится. На отдельного человека вихрь может и не повлиять. Но толпа – идеальная среда для воздействия. Толпа по определению агрессивна… Я попробую их задержать. Если получится – уедешь со мной в Москву?