Игры Бессмертных

Глава 17. Мигрень Эверетта Шеферда

Эверетт Шеферд никогда не болел обычными человеческими хворями. У оборотней было завидное здоровье, быстрая регенерация и множество других талантов, отличающих их от обычных людей. Но сегодня он был готов поклясться, что у него разыгралась самая обычная мигрень.

Он услышал, как экипаж отъехал от парадного входа. Стук копыт и приметные скрипы осей он мог услышать при нужде и с другой стороны дома — нужно только знать, куда именно направлять свой обостренный слух и сосредоточиться.

Тереза Доплер уехала. Он продолжал слушать подъездную дорожку, и урчание автомобильного двигателя резануло его по ушам слишком сильно. Шеферд поморщился и отвлекся, усмиряя свой слух, возвращая его к обычному, людскому.

Хорошо, за ней проследят и останутся наблюдать. Разумеется, он подозревал, что это наблюдение ни к чему не приведет, но облегчать врагам работу и позволять встречаться со своим шпионом открыто он был не намерен.

Вопрос оставался открытым — кто именно посуетился, нашел ее в Междуречье и притащил сюда, с заданием попасть к ним в дом?

Почему выбор пал на Терезу, Эверетт прекрасно знал. Однажды он сболтнул лишнего брату, а тот, опускаясь все больше в пьянство, мог неосторожно выдать это в присутствии неблагонадежных людей.

Эверетт прошел по коридору и сунулся в курительную комнату. Тут предсказуемо торчало пара бодрствующих оборотней из несущих охрану.

— Будите деогенсу, — приказал он коротко. Арис, молодой волк от связи одного из Шефердов и человеческой женщины тут же пошел выполнять распоряжение. В комнате остался более опытный и куда более сильный волк, Вильгельм.

— Что случилось? — спросил он и вполне мог рассчитывать на откровенность. В стае не было место недоверию. Своим волкам Эверетт доверял всецело, но сегодня он промолчал. Причиной был то ли стыд, что его недопустимая слабость стала причиной угрозы стае, то ли совсем уж бесстыдное желание скрыть эту слабость. А еще хотелось обезопасить глупую девчонку от оборотней, и оборотней от девчонки, которая могла оказаться недостаточно глупой и обо всем догадаться.

— Я пока не знаю. — отмахнулся Эверетт и пошел к гостям.

Ими должен был заниматься Хел! Можно было призвать на голову старшего брата проклятье и громы Творца, но жизнь его и так потрепала. Отец отправился спать, оставив вечеринку на старшего сына, а тот бессовестно надрался и снова затеял бои, позоря и себя и стаю.

Мать прислала волка с распоряжением надеть фрак и выйти к гостям. Если Хел завтра вспомнит, кто именно спаивал его волчьим самогоном, это будет очень кстати. Этот человек вполне может быть связан с теми, кто прислал в их дом Терезу. О, Эверетт знал кому именно ее прислали. Конечно же, ему. В надежде на что? Что он возьмет ее в любовницы? Но нет, они замахнулись на большее. Девушка отчаянно хотела попасть к ним в дом. И когда он отказал, ее лицо сказало ему все. Это была ее цель. И как только она оказалась недоступной, Тереза Доплер потеряла к нему всякий интерес. Глаза ее заметались, она явно думала, как спастись от своих хозяев.

Страх был в ее глазах. Отчаянный животных страх. Эверетт предпочел не задумываться, почему он так остро чувствует эмоции этой девушки. Это… бессмысленно.

Он должен был позволить ей уйти. Ну и пусть погибает или возвращается в свою захолустную дыру! Нужно было просто промолчать и позволить ей убраться. Но он не смог! Деогенса его живьем сожрет за такую глупость, но он не смог отправить ее на смерть. Они знали кого к нему прислать. Знали наверняка.

Он вошел в гостиную, чтобы увидеть что его присутствие тут мало кому интересно. Все уже напились, многие гости уехали, а кто остался, играли в непристойные игры, попивая вино.

Эверетт как радушный хозяин обошел гостей, посочувствовал проигрывающей поцелуи Розе, переглянулся с генералом Вертом за карточным столом.

Вошел Арис и на ухо прошептал ему, что деогенса ждет в своем кабинете. Эверетт пошел на половину дома матери.

Дворец на улице императрицы Валерии, одной из старейших в Рейне и самой престижной, достался им по велению императора не так давно, лет тридцать назад. Уже сто лет Старая Глинная, как называли улицу в народе, была негласными владениями семьи Фетаро. Старые враги, сейчас поистрепавшиеся и затаившиеся, но оттого не менее опасные.

Не принять подарок императора было невозможно. Вот и пришлось вселяться во дворец, построенный для наследного принца Людвига, который сломал шею на охоте в шестнадцать лет и становиться соседями вампиров.

От мыслей о Фетаро мигрень только усилилась. Эверетт не знал, что такое болезни, но сейчас чувствовал себя откровенно плохо. От обилия мыслей, ощущений и тревоги. От странного, болезненного чувства в груди. Он помнил его. И не желал чувствовать никогда больше! Он убьет Хела! Вырвет его болтливый язык!

Мать ждала, накинув ночной пеньюар. Живот на раннем сроке в плотных платьях был не особенно заметен, но без корсета сразу выделялся. Она снова ждала ребенка.

— Что случилось? — даже поднятая с постели посреди ночи, она выглядела собранной и внимательной.

— Кто-то пытается подсунуть нам в дом шпиона.

Мать подняла брови.

— И это стоило моего сна?

— Этот шпион — Тереза Доплер из Междуречья и я дал позволение Жану дать ей работу.

— Объяснись, — деогенса обошла стол и села в свое рабочее кресло.

— Я не мог дать ей умереть, — сказал Ретт правду. Юлить перед матерью он не мог физически. Она была богиней их рода, альфа-волчицей, равной мужу по влиянию на волков стаи. Он не мог противиться ее воле и не мог ей лгать. Мог, конечно, пытаться, но она бы все равно докопалась до истины. Ретт не хотел тратить ее время на неуклюжие попытки солгать.

— Ретт… — мать устало потерла виски. — Мы обсудили это один раз, и я думала второго не понадобится.

— Его и не нужно. Но я хочу выяснить кто ее послал. А ты нет? Если мы покажем, им, что игра проиграна, они просто подчистят хвосты и попробуют позже и другим путем.

— Я и так знаю кто это сделал. И ты знаешь.

— Мне нужны доказательства для большого совета.

— Большой совет не собирается из-за попытки подкупа служанки, Ретт.

— Я прослежу, чтобы она не узнала ничего важного.

— Ты не можешь знать что для них важно. И как именно? Будешь следить за ней и днем, и ночью? — мать хмыкнула.

— Я не намерен делать ее своей любовницей, если это тебя волнует.

— Волнует! Эта девушка оказывает на тебя дурное влияние. Это путь в тупик, Ретт. Твоя невеста скоро прибудет. Ты должен сосредоточиться. Эта Доплер ходячая катастрофа и я не хочу, чтобы она была в моем доме. Отзови свое разрешение. Пусть ее убьют, мне все равно. Я только порадуюсь. И ты тоже должен радоваться.

— Мама… — у него кончились аргументы. Взгляды их скрестились. Обычно Ретт покорно опускал глаза, склоняясь перед ее силой. Аталанта Валис как оборотница оказалась куда сильнее мужа. Кровь Шефердов уже три сотни лет соединялась по указу короны, династическими браками, а не правом сильного, как это было в старые, дикие времена. Волки Галивара становились слабее. Но в стае матери порядки были другие и она была волчицей совсем другого толка, чем Ричард Шеферд, сын династического брака волка, который не любил свою волчицу.

Ретт не мог отступить и это дало ему сил.

— Ретт, не обманывай себя. Этого не может быть никогда. Она человек. И то что ты к ней почувствовал тогда, это не волчья тяга. Это невозможно!

— Я знаю. Но она тут из-за моего болтливого языка. Я выясню кто ее прислал, поторгуюсь за ее жизнь и отпущу на все четыре стороны. Как будто у нас нет других соглядатаев среди слуг. Одним больше, одним меньше. Но я не хочу ее крови на своих руках.

Мать устало прикрыла глаза, размышляя.

— Хорошо. Я доверяюсь тебе. Делай как знаешь. Но к приезду твоей невесты, этой девки в доме быть не должно. И не вздумай спать с ней, Ретт. Я запрещаю!

— Да, деогенса, — он поклонился и вышел из кабинета.

Хотелось отправиться к себе, залезть в постель и заснуть. Откуда у него это настойчивое жужжание в голове? Проклятье! Но Ретт был вынужден вернуться в гостиную и развлекать пьяных гостей.

В голове у него крутилось ощущение от запаха Терезы Доплер. Позабытый и незабываемый. Почему она его так волнует? Это невозможно! Она — человек! Ни капли оборотнической крови. Он даже справки навел тайком от матери. Ни одного волка в семи поколениях.

Будь проклят Хельстром и его болтливый язык! Не нужно было рассказывать ему. Отец и мать никому не сказали бы никогда, что он устроил скандал в Междуречье, желая забрать купленную на одну ночь девчонку с собой. Что, когда она ушла, на него напала черная тоска и он чуть не завыл. Это было невозможно! Да, им было очень хорошо. Она была такая дерзкая, жадная, он голову потерял как мальчишка. Но это?! Это было невозможно. Волчья тяга не возникает к человеческим женщинам. Никогда!

Чтобы привести его в чувства утром, матери пришлось отвесить ему пару чувствительных оплеух.

Это все было объяснимо. Он тогда год не был с женщиной, вот и играют волчьи инстинкты. Нельзя было воздерживаться так долго.

— Ты никогда не сможешь быть с ней, Ретт. Не порти девочке жизнь! — сказала мать и в ее словах был смысл. Он женится на волчице, а как иначе. — У нее есть деньги и шанс на достойную жизнь, если она распорядится ими с умом. А уж на дуру она непохожа. Мы уезжаем. В Рейне ты забудешь о ней.

Ретт кивнул и покорился. Мать была права. Абсолютно и, как всегда, права. Во всем кроме одного. Даже оказавшись в Рейне, он не забыл Терезу Доплер.

У Эверетта было достаточно женщин. Куртизанки, дамы из света, шлюхи на солдатских попойках. Даже пара свободных волчиц в стае одаривали его благосклонностью, но все знали, что это ни к чему не приведет. Он был давно сосватан. Женой Эверетта должна была стать старшая дочь главы стаи Рабах из Маркии, воинственного соседа империи Галивар и об отмене этого брака не могло идти и речи.

Карл Шестой, здравствующий император Священной империи Галивар, задумал присвоить себе стаю Рабах, а может и больше. Переманить всех оборотней Маркии под свои знамена было слишком заманчиво, чтобы не попытаться. В военном деле оборотни были весомой силой. Плохо поддавались даже алхимическому оружию, могли пережить страшные ранения и регенерировать прямо на поле боя. А нюх и слух давали невероятные преимущества в партизанской войне, в тактических схватках и провокациях. Четыреста лет назад был заключен Великий союз, договор между людьми и оборотнями, где главы ста волчьих стай поставили отпечатки своих пальцев кровью. Отныне оборотни и люди будут жить в мире и согласии. Оборотням открыты людские города и за это волки служат государю своей страны.

И люди тут же нашли оборотням самое славное применение — убивать своих врагов. Сначала по мелочи, а потом и в более крупных масштабах.

Когда Галивар воевал сорок лет назад за выход к морю, эта соленая вода была оплачена галлонами волчьей крови. Ретт не был на той войне, еще не родился, но некоторые из волков стаи были. Вильгельм, например, которому уже исполнилось семьдесят. Когда Ретт занимался со своими наставниками, у него возникали вопросы про сражения. Мучили не состыковки. Вильгельм порассказал ему про войну просто и без изысков. Оборотней в рядах войск считали за пушечное мясо. Тяжело убиваемое, а оттого такое ценное. Закрывшись волками, можно было идти и на пушки, и на шрапнель. Волков можно было пустить и под стрелы, и под пули. А самим отсидеться подальше. Поэтому желание императора удвоить свои оборотнические силы было логично, а главное, исполнимо. Для этого сложилось вполне удачное положение.