Темный Шквал

«Штрафники — особый контингент, — наставляла адмирал Сюзанна Мэль перед назначением Аудроне в отряд Киарана. — Ты должна понимать, что для них правила и ограничения — это пустой звук. Терять нечего — и они это понимают. Их не запугаешь выговорами, нарядами и гауптвахтой. Они через все это прошли и теперь каждый день здороваются со смертью. Твое звание для них не будет иметь никакого значения. Они попробуют тебя поучать. Могут высмеивать и издеваться. Не обращай на это внимания, но и спуска не давай. Что-то пропускай мимо ушей, а чего-то не позволяй. Тонкую грань между вседозволенностью и субординацией, на которой лавирует их капитан, должна почувствовать и ты. Киаран Рурк сумел сделать главное — добиться их уважения. Он — как центр, который объединяет отряд. Они могут проигнорировать приказ командования, но Киарана послушают. Приручишь капитана Рурка, его команда примет тебя за свою. А если нет… Ты знаешь, что будет, если у тебя не получится…»

Аудроне покинула рубку вместе с Киараном. Хотела свернуть в сторону своей каюты в коридоре, но Киаран взял ее за руку и потянул за собой. Теплые пальцы сплелись с ее холодными и согрели немеющую руку.

Он ничего не говорил, а это и не требовалось. Три часа мирной жизни в мире восьми человек на борту «Анвайзера» под номером 652197. На что они потратят это время? На разговоры? Лечение? Сон? Еду? Или займутся сексом с тем, с кем потом плечом к плечу отправятся в самое пекло?

Когда война перестанет удивлять? Когда гибель людей из обыденности превратится в нечто, вызывающее ужас? Дети войны, вечно мечтающие о мирной жизни, о которой, по большому счету, вообще ничего не знают. Чашка кофе поутру, тост и сводка новостей с фронтов — к такому «покою» привыкла Аудроне на Луите, пока сама не оказалась в эпицентре бури под названием «война». Малиновые закаты в розовом небе ее родной планеты остались в прошлом, и теперь они ассоциировались у Аудроне не с покоем, а обманом, который достиг вселенских масштабов.

А ведь начиналось все мирно. Двести лет назад Луита славилась небывалым количеством планетарных колоний, которые покорно служили на благо процветания Галактики Вереница Звезд. Луита — как планета в центре солнечной системы Дерта, заслужила репутацию могущественного гиганта, родины давно почившего Инага и домом Императорской династии, предки которой осваивали необитаемые планеты и колонизировали их.

В соседней Галактике Кольцо Света располагался гигант поменьше. Аския из системы двух солнц Асконии и Торо славилась своими производственными мощностями и большим числом планетарных колоний, на которых, в основном, шла добыча полезных ископаемых. Луита, которую интересовали эти ископаемые, предложила Аскии вступить в союз и организовать объединение с целью создания единых торговых путей. Так был создан Союз двух планет.

Две планеты из Галактики Сальтарон и одной солнечной системы Синексис, Равнерия и Третия заинтересовались успехами сотрудничества Луиты и Аскии. Обладатели нескольких планетарных колоний и большого числа космических станций, вроде «Оникса», они получали прибыли на обеспечении транспортировки грузов с одних дальних планет на другие. Равнерия и Аския сами предложили соседям приглядеться к их мощностям и начать сотрудничать на более выгодных для всех сторон условиях. Так образовался Союз четырех планет.

Последней к их большому кругу присоединилась Дженерия из Галактики ГредА и солнечной системы Фикс. У Дженерии были свои многочисленные колонии и космические станции, которые приносили хорошую прибыль. Только проблемы с подавлением восстаний за независимость колоний от «Столицы» постоянно портили дженерийцам мирную жизнь. Предложив Союзу четырех планет свое сотрудничество, Дженерия быстро решила проблемы с повстанцами с помощью армий своих новых друзей.

Так возник «Альянс пяти планет», куда вошли гиганты, контролирующие обитаемую часть Вселенной. Минуло сто лет и незаметно для всех начали происходить изменения. Луитанский язык был признан «универсальным» для общения на всех планетах. Постепенно и культурные традиции луитанцев стали проникать в разные сферы жизни народов-партнеров. А потом были введены должности «Наместников Императора Луиты», которые должны были помогать президентам четырех планет из Альянса принимать «правильные и тактически выгодные для всех решения».

Пока элиты гигантов получали щедрые «урожаи» прибылей, на роль неких «наместников» всем было плевать. Луитанцы подошли к делу основательно. «Титул» наместника мог получить только коренной представитель планеты-союзника из Альянса. На Аскии это был аскиец, на Равнерии — равнериец, на Третии — третиец, а на Дженерии — дженериец. Вот только за «службу» им платили Император и Луита, а не собственные планеты.

Кто знает, сколько такая система «правления» устраивала бы всех, но произошло одно маленькое событие. На него никто не обратил особого внимания, как это обычно происходит с маленькими, но роковыми событиями. На Дженерии появился Эфос — первый представитель человечества, наделенный странной способностью спонтанно исчезать и появляться в другом месте. При этом Эфос мог заставить свои глаза светиться и утверждал, что таким образом демонстрирует истинное обличие.

Многие считали Эфоса шарлатаном, использующим фокусы, чтобы давать представления и водить за нос богатую публику. Сам Эфос был о себе другого мнения. Он предложил ученым обследовать себя, дабы доказать, что все его способности имеют научно обоснованный фундамент. И ученые эту «основу» нашли. Активность коры головного мозга Эфоса была настолько впечатляющей, а спонтанные мутации генов настолько сложными, что они схватились за головы. Но о формировании нового витка эволюции человечества никто не спешил даже заикаться.

Только через пару лет на Вселенную обрушилась настоящая напасть. В разных семьях, на разных планетах стали рождаться дети с такой же мутацией генов, как у Эфоса. И у этих детей открывались разные таланты. Эфос в долгу не остался, и, объявил себя первым представителем новой расы «Эфонцев», собрав все сливки славы и увековечив свое имя в истории.

Когда «эпидемия» рождения детей со сверхспособностями привлекла внимание элит — пожар уже начался. В обществе нарастало расслоение: одни считали эфонцев будущим человечества, а другие — реальной угрозой. Элитам социальное расслоение на «приверженцев» и «несогласных» не нравилось. И они решили проблему так, как привыкли за годы правления: насилием и безнаказанностью.

Эфонцев объявили «дефектными людьми, представляющими опасность для благополучия всего Альянса». «А давайте ссылать их вместе с семьями на отдаленные колонии? — предложил один из Советников Императора Луиты. — Пусть служат во благо Империи и Альянса, но там, а не у нас под боком». Императору идея понравилась. Так началась массовая «идентификация» и «ссылка» эфонцев.

Кто пожелает собственному ребенку быть сосланным куда-то? Кто согласится оставить нажитое и надеть на себя кандалы? Эфонцы и их семьи быстро поняли, что лучше быть «обычными людьми», чем потерять все и отправится в вечную ссылку. Сами того не понимая, Император Луиты и Альянс расслоили свои народы на тех, кто были просто людьми, и эфонцев.

Зачистки, проверки, тотальный контроль детей при рождении приносили плоды. Дальние колонии активно пополнялись новыми жителями. Три года такой политики — и возникло первое крупное восстание семей эфонцев на одной из колоний Луиты. Его подавили. Спустя еще несколько лет пришлось подавлять восстание на Дженерийской колонии. Затем на Аскийской, Третийской, пока вести о восстаниях в разных колониях не превратились для жителей Вселенной в обыденность.

Десять лет постоянных передряг потребовалось для того, чтобы прибыли элит Альянса пяти планет начали стремительно падать. Политика «сдерживания» и «ссылок» не работала. Эфонцев становилось все больше, а круг обычных людей, симпатизирующих угнетенным, только ширился. Чтобы сохранить власть и уберечься от краха, Альянс остановил меры принуждения и объявил эфонцев свободными. «Мы выступаем за равенство всех людей друг перед другом и приносим свои извинения за ошибки прошлого». Пара возмущенных бунтов от тех, кто был с этим не согласен, подавили, и эфонцам разрешили вернуться на главные планеты Альянса.

Кто-то мог подумать, что за последующие десять лет все было забыто и прощено. Именно такую ошибку и допустил Альянс. Стараясь загладить вину, самых талантливых из эфонцев начали продвигать вверх по линии власти. Делали их приближенными, чтобы использовать таланты в своих целях. Расслоение как будто стерлось, и жизнь народов Альянса пяти планет вернулась в мирное русло. Но нельзя сначала закрутить гайки, а потом без усилий их выкрутить. Эфонцы ничего не забыли. И никого не простили. Они знали, что история циклична, и в следующий раз, когда правлению Альянса не понравится их общество — неугодных так же «упакуют» и сошлют подальше. При численном меньшинстве относительно обычных людей, эфонцы осознавали, что месть Альянсу без сторонней поддержки не удастся. Нужен был повод привлечь на свою сторону заинтересованных лиц из стана врага. И эфонцы этот повод придумали.

Пожив в ссылке среди семей-колонистов, они познали все тяготы жизни вдали от процветающих и вечно жирующих столиц. И замыслили свершить революцию, дабы свергнуть элиты Альянса и дать свободу многочисленным колониям. Сторонникам освобождения колоний от гнета Альянса эта идея пришлась по вкусу. Так появилась Армия Освобождения эфонцев, объединившая жителей шестнадцати дальних колоний и поднявшая самое массовое и обширное восстание в истории существования Альянса.

Альянс полагал, что погасит волнения в течение нескольких месяцев. Прошел год. Шестнадцать колоний отбили свободу у Альянса и… начали наступления на другие колонии. Масштабы захвата и расширения поражали. У Армии Освобождения эфонцев постоянно появлялись новые союзники, которые присоединялись к лозунгам о свержении правления Альянса и его элит, и объявлении независимости каждой из пяти столиц.

Призывы Альянса «Мы должны вернуть свое» перестали работать. Мысли о том, что Луита действительно главенствует в Альянсе и давным-давно поработила независимые Аскию, Равнерию, Третию и Дженерию, стали одолевать даже членов самих элит. Чтобы сохранить власть и не допустить раскола в святая святых — системе правления — Император Луиты сделал упор на том, что Армия Освобождения борется не за свободу мирных граждан, а за права эфонцев, которые считают, что они — лучше обычных людей.

Хитрые интриганы использовали более слабых и внушили им крамольные идеи, что без Альянса колонии не смогут самостоятельно жить и процветать. Дабы подкрепить свои заявления, Император предъявил широкой общественности факты об издевательствах и насилии, проводимых эфонцами над обычными людьми на вновь захваченных колониях. И то были не просто факты. Лишенные главного — боязни наказания за свои поступки, эфонцы действительно начали творить зверства и мстить людям, которые ни в чем перед ними виноваты не были. Так сформировалась идея о двух лагерях, которая превратилась в кровь и грязь на лицах погибавших за чужие цели людей.