Четыре Времени Мира. Город

—… и люди не умеют строить корабли, — шаги гаркана и частично его слова, скрыл шум и скрип от снастей исполина, так что начало фразы я не услышал. В его слова прокрадывался акцент, рычащее–ворчащий, словно краснокожий, разговаривая, бередил в горле маленький шарик.

— Сирра гаркан, вы, наконец–то, решили со мной поговорить? — вслух удивился Зорон с легким сарказмом в голосе.– Не любите людей?

— Слишком вас много вокруг. Бегаете. Суетитесь. Никакого толка, — краснокожий нахмурился. — Корабль кренит. Люди не способны с ним управляться, — он посмотрел вверх, покачал головой и пошел в сторону станции. — Шевелись.

Он и говорил, и вел себя по звериному. Даже в походке его было больше медвежьего, чем человеческого. Не то чтобы Зорон любил во всем быть главным…

Хотя нет, он действительно предпочитал быть тем, кто указывает, чем тем, кому указания раздают. И да, молчащий гаркан устраивал его гораздо больше его же разговаривающего. Кирстен в качестве спутницы предпочтительней, она хотя бы делала вид, что интересуется мнением доктора.

Кстати о ней. Смутно знакомый силуэт…

Зорон взбежал по лестнице станции и ступил на борт исполина.

Темная фигурка рядом с мачтой, яркий мазок алого на черном фоне. Длинные волосы трепал ветер, девушка придерживала шляпу с красным пером — чтобы не слетела от резких порывов весеннего ветра. Она улыбнулась Зорону, он подошел ближе, щурясь от солнца, слепящего глаза.

На палубе стояло несколько гарканов, остальной частью многочисленной команды были люди, что и возмутило краснокожего. Смутное подозрение шевельнулось внутри, когда Зорон их увидел.

— Что–то вы долго, доктор Зорон, — Кирстен кивнула гаркану, тот чуть наклонил голову в ответ, и Зорон понял — они знакомы. Что ж, наконец прекрасная возможность во всем разобраться.

— Я даже не сомневался, что ты снова появишься, — он усмехнулся. — Как грифойдеры?

— Пришлось привести пару аргументов, чтобы меня отпустили, — наверняка она улыбалась, доктор видел с высоты своего роста только срезанный круг широкополой шляпы.

— Например, то, что ты служишь Шелль Трой?

— Неплохо, сирра доктор. Какими еще откровениями вы меня удивите, пока корабль не отошел от причала и у вас еще есть шанс сбежать? — она развернулась, и Зорон увидел серый подбородок. Остальное лицо прятала тень от шляпы.

— Этот гаркан…

— Арджан, ты опять забыл представиться? — гаркан был занят тем, что распекал одного из рабочих, указывая ему на один из узлов такелажа, на зов тени он лишь на миг повернул голову, а после вернулся к своему занятию. Вскоре к разбирательству присоединился и соотечественник краснокожего. До Зорона доносилось утробное рычание — язык гарканов мелодичностью не отличался.

— Этот гаркан — пятьдесят третий пленник, сбежавший от грифойдеров и врачевателей, верно?

Доктор заметил свежий шрам на боку своего сопровождающего, полосы от шрамов на спине, истощение, очень характерное для тех, кого долго держали в подвале, и то, что он, в отличие от других гарканов, ярко — красный. Сейчас это бросалось в глаза. Два гаркана стояли рядом, кожа одного была темной, цвета свернувшейся крови, цвет же Арджана — самый яркий красный, который можно вообразить. Можно было бы списать это на индивидуальную особенность Арджана, как назвала его Кирстен, но Зорон подумал, что все проще: причина разницы в цвете — загар.

— Не может быть, чтобы тени не оставили охрану в подвале. Он был там? — Зорон продолжал развивать свою фантасмагорическую теорию, которая почему–то казалась сейчас очень верной. — И перебил их? Охранников?

— Удивительно! Ты тычешь пальцем в небо, и каждый раз попадаешь! — она рассмеялась. Корабль с натужным скрипом начал отходить от причала. — Доктор, ты же понимаешь, что многое не вернешь вспять? Последний шанс сбежать, — тень кивнула в сторону увеличивающегося отрезка между палубой и причалом. — Должна сказать, ты совсем не похож на того неуверенного юного сирру, которого я увидела впервые. Многое сделал, пережил. И должен понимать, что бы не случилось в Рассветных горах, вернешься совсем другим человеком.

— Я уже принял решение, — солнце заставляло щуриться, и Зорон прикрылся от него рукой. — Вряд ли что–то его изменит.

— Это ты еще не знаком с Шелль Трой! — фыркнула тень, произнеся эти слова, словно они были не именем человека, а названием какой–то таинственной и могущественной организации, не меньше.

— Так, может, расскажешь? — Зорон, если честно, был взволнован и встревожен словами тени. Но с другой стороны, его чутье отозвалось приятным предчувствием, и у него не было причин ему не доверять.

— Предлагаю позавтракать и привести себя в порядок. Здесь для людей потрясающее обслуживание. А ты выглядишь даже бледнее, чем когда я пыталась тобой подзакусить.

— Слишком невкусен на вид? — Зорон ухмыльнулся. — Хорошо, только обещай, что снова не исчезнешь, оставив меня с кучей вопросов.

— О, это очень легко обещать, когда под тобой метров тридцать высоты, а ты тень, которая может сломать хребет от падения со стула — она рассмеялась. — Иди, доктор, я никуда не денусь.

Зорон подумал и последовал её совету, все–таки и вправду чувствовал себя неважно. Удивительная штука: прожив почти три десятка лет в своем пригороде, имел множество знакомых, хороших, умных, добрых людей, но своим другом почему–то мог и хотел назвать только женщину из хищной агрессивной расы, которую знал всего–то несколько часов, и за которой почему–то пошел без вопросов, чему сам до сих пор удивлялся. Умственное затмение, не иначе! Зорон двухдневной давности только недоверчиво хмыкнул бы на одно лишь предположение о таком повороте событий. И куда делись его осторожность, вдумчивость, разумность, предусмотрительность, умение обходить острые углы? Улетели, исчезли, словно не было их, оставив дурного мальчишку, с головой бросившегося в самую гущу поманившей из–за угла опасной авантюры. Надо быть умнее, Зорон. Если станешь встревать в политические игры Города, второй раз так может и не повезти — из сорванного восстания целой расы выбраться без единой царапинки.

Приятно, что Кирстен тут.

Стюард показал Зорону санитарный блок, в котором он и уединился. Побрился, правда рука с лезвием дрогнула, оставив порез на щеке, умылся и спустился в столовую, где неожиданно встретился с Арджаном. Гаркан что–то обсуждал с соотечественником. Если не смотреть на них, а только можно бы подумать, что они намерены немедленно убить друг друга. Язык их, рычащий, громкий, агрессивный на слух, был наполнен массой эмоций — вероятно компенсация отсутствия мимики, хотя на самом деле два гаркана мирно беседовали, явно найдя общий язык на почве нелюбви к людям. Оказалось, обслуживание, вероятно заказанное наместником, было на высоте, как, похоже, и все, с ним связанное. Зорон, наконец, на славу оттрапезничал, пополнил силы, повеселел и даже не отказался от предложенной стюардом трубки. Кирстен ждала его все там же, на палубе, как и обещала.

Благодаря теплогенераторам, что мерно шумели, крепясь на края судна, на палубе было достаточно тепло. И разница температуры от подьема в небо все выше и выше почти не чувствовалась. И они и корабль были запитаны теневым элементом, что хранился как зеница ока, где то там, в самом сердце круглобокого днища судна.

Корабль всё ещё плавно набирал высоту, проворный персонал раскрасил деревянную палубу плетеными столиками и стульями в цветастых чехлах. Доктор не стал отказывать себе в удовольствии сесть и насладится открывающимся видом.

— А как же платье? — не удержался он от шпильки, когда тень подошла и села в кресло напротив. Теперь она была облачена в черный костюм — брюки, камзол, высокие сапоги и перчатки, и, надо сказать, во всем этом тень смотрелась органичней, чем в алом бархате с длинным подолом. Как будто сбросила ненужную уже личину.

— Платье? О, истрепалось в клочья. Дала себе страшную клятву больше никогда их не носить. Ужасно неудобная одежда! — она улыбнулась и положила ногу на ногу. — Не обращай внимания на Арджана, — ни с того ни с сего добавила она. — Он только кажется грубияном, а на деле — отличный парень. Вы подружитесь. Он такой же зануда как ты, доктор.

— Я? Зануда? С какой это стороны? — искренне изумился Зорон.

— Прежде, чем сесть, ты положил трубку, поправил кресло так, чтобы ножки стояли перпендикулярно доске палубы, одернул чехол на стуле, сел, взял трубку. И да. Ты зануда, — она рассмеялась.

— Ладно, ладно, я еще это припомню, — он аж закашлялся от дыма — как–то не замечал за собой всех этих мелочей. — Итак, ты будешь рассказывать, что же связывает тебя, Арджана, наследницу и наместника? Кстати, какая она, эта Шелль Трой, и почему ты, тень, служишь человеку? И к чему все эти благодарности матриарха?

— Нет. Все я тебе рассказать не могу. У меня четкие указания на этот счет: не говорить ничего, что может повлиять на твой выбор, Зорон, — Кирстен поправила шляпу, и на секунду он увидел, что та скрывает: серая кожа, серые, прозрачные глаза и бледные, бесцветные губы, беликовы бороздки особенно четко выделяются по две стороны впалых щек. Словно из той Кирстен, что он знал, выкачали все краски. Понятно теперь, почему она прячет лицо.

— А, что можешь? — он почувствовал, как саднит свежий порез на щеке. — Надеюсь, ты не набросишься на меня, ошалев от запаха крови? Боюсь, это несколько смутит экипаж.

— Ты чересчур себя переоцениваешь, человек, — тень с готовностью поменяла тему. — Если честно, кровь просто отвратительна на вкус. Не понимаю, как вы можете жить с этой штукой внутри, — она пожала плечами. — Единственное, от вида и запаха чего я могу действительно ошалеть, — она сделала многозначительную паузу, — это… сыр!

— Сыр? Серьезно? — Зорон с трудом удержался от смеха, представляя как тень на полном серьезе пытается ограбить сырную лавку, злобно клацая своими жуткими челюстями и запугивая продавцов.

— Ага. Жаль только, есть я его не могу — организм отторгает. Последний раз когда сорвалась и съела кусочек, меня выворачивало целые сутки, — она вздохнула. — Но, как оказалось, тени не последние дураки, и есть способ ощутить этот прекрасный вкус и аромат почти без последствий, — Зорон внимал. — Пожевать и выплюнуть, — мрачно добавила она. — Вообще люди –несправедливо счастливая раса. Вы можете есть, что хотите, в отличие от теней, ходить, в чем хотите, и не бояться, что умрете от перегрева, в отличие от ётунов.

— А что с эйрами, нагами и гарканами? — хмыкнул доктор, заинтересованный взглядом Кирстен на различия между расами.

— Ну эйры — ладно. Они все такие у–у–умные, все такие краси–ивые, даже чересчур. Оставим книжников в покое. Наги сами себя наказали, даже тенью быть лучше чем нагом, бр–р–р. Ну а о гарканах я знаю слишком мало, чтобы судить об этом.

— А как же наш общий знакомый?

— Он мало говорит о себе. Но ты можешь попробовать его осмотреть. Или не боишься лезть в рот только к беззащитным девушкам? — она фыркнула от смеха. Зорон, впрочем, принял её предложение с интересом:

— Не отказался бы, тем более его шрамы выглядят необычно. По крайней мере никакое из известных мне средств быстрого заживления не оставляет таких следов.