Лягушка Двупланетная

7. Против кого будем дружить?

Я проснулась от зудящего писка в голове. Как будто мне в череп залетел комар и искал там то ли выход, то ли мозг. Пробуждение было не из приятных, и мне понадобилось около трёх секунд, чтобы определить причину и источник писка. Это был звук сирены раннего оповещения. Едва эта мысль заполнила моё сознание, как я подскочила как ужаленная и, на ходу одеваясь с помощью магии, помчалась в гостиную. Хрустальный шар на столе во всю играл светомузыку: помимо монотонного писка он гонял по стенам красные пятна света. Я подошла и положила на него ладонь. Светомузыка тут же прекратилась.

— Переключить системы на голосовое управление, — велела я.

— Голосовое управление включено, — отозвался шар приятным мужским голосом, принадлежавшим некогда ВИКТу Ренеру.

— Вывести на экраны изображение причины срабатывания системы, — произнесла я, и экраны на стене на мгновение потемнели, а затем показали несколько кучно движущихся точек на фоне космического пейзажа. — Запустить протокол распознавания форм жизни. Запустить протокол расчёта траектории полёта.

По левому экрану с огромной скоростью побежали строки работы протоколов в два столбца. Я всматривалась в них, и ощущение было такое, что я не читаю текст, а буквально закачиваю его себе в мозг. Сначала первый протокол определил — довольно ожидаемо — наличие форм жизни в этих точках. Второй следом предположил траекторию, пролегающую через нашу планетарную систему. Был, конечно, шанс, что форма жизни не опасная или даже дружественная, но с каждой новой строчкой кода протокола он исчезал, как вода в песке.

— Что-то случилось? — донёсся со стороны комнат заспанный голос Зигфрида. — Я спал, а тут этот звук…

— Помолчи, — прервала я его. Болтовня отвлекала от скоростного чтения, а отвлекаться мне было нельзя.

— Эй! — в голосе прозвучали нотки обиды.

— Десять минут, — протянула я. — И я всё объясню.

Строчки продолжали сменяться на бешеной скорости, пока одна из них не оказалась подсвечена красным. Протокол распознавания форм жизни определил, кто это к нам прилетел. Их называли крулами. Протокол описывал их как антропоморфных ящеров, космических пиратов. Планеты после их налётов в случае поражения оставались пустынными, поскольку крулы жрали всё органическое. Из всех, кто мог прилететь на нашу окраину галактики, они были наихудшим вариантом.

— Запустить протокол определения оборудования распознавания органики, — скомандовала я. — Запустить протокол определения вооружений. Отправить сообщение командованию Инженерии и в Совет магов.

— Протоколы запущены, — сообщил голос Ренера. — Сообщение отправлено, — последовала пауза в несколько секунд, а затем голос добавил: — Генерал и Старейшина подтвердили получение. Они прибудут через час.

— Запустить протокол слежения и подготовки, — я скривилась. — Подготовить сводку отработанных протоколов.

— Расчётное время полной обработки протоколов и подготовки сводки — сорок семь минут, — отозвался шар.

— Отключить голосовое управление, — кивнула я. Шар мигнул зелёным. Строки на экране продолжали меняться, но я уже их не читала. — Десять минут ещё не прошло, но теперь можем побеседовать, — я повернулась к Зигфриду. Он стоял в пижамных брюках, сложив руки на голой груди. — Прекрасно выглядишь, — скептически заметила я. — Особенно учитывая, кого мы ждём в гости.

— Я вчера зачитался и лёг только три часа назад, — он душераздирающе зевнул. — Как ещё я могу выглядеть?

— Ну, не знаю, — я изогнула бровь. — Одетым?

Зигфрид опустил глаза и заметил, что стоит передо в том, в чём спал. Дёрнувшись, он развернулся и скрылся в жилой части станции. Я бросила ещё один взгляд на экраны — ситуация там не изменилась — и пошла варить кофе. Взирать на грядущий и, вероятно, неизбежный ужас можно было и с чашкой ароматного напитка. Я вернулась в гостиную с парой чашек в руках как раз к тому моменту, когда пришёл и Зигфрид. Теперь он был одет в чёрный костюм поверх белоснежной рубашки. Я протянула ему кофе и предложила сесть.

— Итак, что вчера вычитал? — спросила я, размышляя о том, как много мне придётся рассказывать.

— О, я читал «Историю мореходства», — Зигфрид улыбнулся. — Так захватывающе. Но к чему вопрос?

— Просто подумала, что ты мог читать кое-что другое, — я нахмурилась. — Что ж… Некогда очень давно мы использовали Хрустальные шары, чтобы создать сеть раннего оповещения во всей нашей планетарной системе. Эта система связана с этим шаром. И если она находит что-то подозрительное или потенциально опасное, запускается этот невыносимый писк. По правилам, после включения сирены я должна запустить комплекс протоколов, чтобы определить степень опасности космического объекта или объектов, и выполнить надлежащие действия исходя из того, что эти протоколы выявят.

— И если ты вызвала сюда Генерала и Старейшину, там что-то нехорошее, да? — он мрачно свёл брови.

— Программа говорит, что худшее из возможного, — я глубоко вздохнула. — Во вселенной, и даже в нашей галактике, множество разумных рас. Наша планетарная система находится на отшибе, так что они для нас почти как сказки, но там, ближе к центру, их намного больше. Формы жизни там есть самые разнообразные, и…

— Погоди, а мы откуда о них знаем? — нахмурился инженер.

— Магерия ежегодно отправляет наблюдательные зонды, — я сделала глоток кофе. — Это ритуальное действо на день ВИКТ. Новый зонд меняется местами со старым, продолжая собирать и передавать информацию сюда, пополняя каталоги протоколов. Поэтому у нас есть достаточно полный справочник форм жизни нашей галактики. Большинство из них сравнительно мирные. Некоторые даже имеют дружественные настроения. Но есть и такие, как те, что заявились сюда. Впрочем, конкретно таких больше нет. Они называют себя крулы, — я взмахнула рукой, вызывая из памяти каталога призрачный образ представителя их расы. Он действительно был очень похож на прямоходящую ящерицу в анатомическом скафандре. — Остальные зовут их космическими пиратами. Их рацион составляет любая углеродная органика. Наши зонды передали информацию, что в случае захвата планеты они не оставляли на ней вообще ничего — пожирали целые миры.

— Любая органика? — переспросил Зигфрид. — То есть, человек тоже?

— Да, — я мрачно кивнула. — Всё, что только попадётся.

— И что нам делать? — он понизил голос.

— Готовиться, — я глубоко вздохнула. — Генерал и Старейшина прибудут сюда как раз для того, чтобы совместно определить, как именно. Но прежде протоколы должны доработать до конца. Тогда у нас будет больше отправных точек.

— Я сейчас ваши Хрустальные шары прямо зауважал, — произнёс Зигфрид. — Нет, они меня и раньше восхищали, пока я работал с одним из них. Но теперь… Какая же универсальная вещь.

— Да, верно, — я потёрла переносицу. — Мне надо собрать статистику с сетей, — я взмахнула рукой, создавая ещё один шар. — Можешь позаботиться о кофе для наших гостей?

Зигфрид кивнул и поднялся, а я принялась тыкать в шар пальцем. Статистика по Магерии практически сама полилась в мой шар со всей сети, окутывающей родную планету, а вот по aranea надо было шариться целенаправленно. Хотя тут надо отдать должное командованию — её собирали регулярно и подбивали в удобные отчёты. Надо было только влезть в засекреченные материалы. Но как будто какие-то пароли и скрытые данные действительно можно было спрятать от магического поиска. Минут через пять после того, как на экране высветилась информация о готовности сводки по протоколам, я закончила собирать свою. Для удобства я вывела всю информацию на бумагу в двух экземплярах, а затем прошла на кухню, где Зигфрид уже приготовил чай и кофе. Мы только и успели принести их в гостиную, когда произошёл перенос с Инженерии. Посреди гостиной материализовался генерал Вольфганг Хайксли — нынешний верховный главнокомандующий. Это был рослый мужчина, широкоплечий, но не огромный. На вид ему было лет пятьдесят. В его жёстких, тёмных волосах уже проступила седина, а морщины добавляли лицу строгости. Глаза у него были ярко-синие, внимательные. В молодости, надо полагать, он был довольно красив, хотя не сказать, что возраст его испортил. Впрочем, при всей строгости черт и военной формы насыщенного сине-зелёного цвета, генерал Хайскли внешность имел располагающую.

— Здравствуйте, ВИКТ Орина, — слабо улыбнулся генерал. — Кажется, это наша с вами первая очная встреча.

— Да, — я кивнула. — Я не так давно сменила своего предшественника. Надеюсь, я не вытащила вас из кровати?

— Даже если бы и вытащили, — он пожал плечами. — В подобных обстоятельствах я могу только поблагодарить вас за оперативность.

— Располагайтесь, — я указала жестом на диван. — Не думаю, что разговор будет очень долгим, и всё же считаю правильным предложить вам кофе или чай.

— А коньяка у вас нет? — спросил генерал, усаживаясь.

— Не думаю, что в текущих обстоятельствах коньяк будет уместен, — я покосилась на Зигфрида.

— Да, это кажется рациональным, — чуть нахмурился он и перевёл взгляд на инженера. — А вы?.. Нынешний инженер моста, верно?

— Да, господин Хайскли, — Зигфрид кивнул.

— Так… — генерал снова сощурился, глядя на него, будто что-то вспоминая. — Кеер Стийин. Помню ваше личное дело. Ваши результаты на экзамене были хороши, но всё же не блестящи. Вас отобрали из-за личных качеств. И как? Сломала ВИКТ вашу ненависть?

— Я… — инженер замялся. — ВИКТ очень отличается от того, какими мне представлялись маги прежде.

— Мы в комиссии предполагали, что если выберут именно вас, за год ваше представление о Двупланете перевернётся, — кивнул генерал. — Надеюсь, ВИКТ, вы не сердитесь на нас за то, что мы используем вас для поддержания боеспособности?

— Как будто только для этого, — криво усмехнулась я. — Двупланета находится в сложных симбиотических отношениях. Когда дело касается вопроса выживания такого количества людей, личные эмоции не должны определять позицию.

— Рад слышать, что вы, как и ваш предшественник, рациональны, — генерал печально вздохнул. — Впрочем, нас ждут большие, пусть и временные изменения. Сколько у нас времени?

Я протянула ему документы, и он приступил к их изучению. Буквально через пару секунд в гостиной возник Старейшина Совета магов, Эльсар Аспортел. Он был невысоким и довольно пухлым стариком, которому в этом году исполнилось сто четырнадцать лет. Его борода и волосы отросли уже до пояса и были совершенно белыми, так что невозможно было узнать, какими они были до того, как он поседел. Всё его лицо были испещрено глубокими улыбчивыми морщинами. Одет он был в синие шаровары и белую с золотой вышивкой удлинённую рубашку. Его карие, почти чёрные глаза быстро нашли меня, и он, с невообразимой для старика прытью, обогнул стол, чтобы крепко меня обнять.

— Орина, девочка! — ласково заговорил он. — Как ты здесь? Не тяжело? Не скучаешь?

— Я в порядке, Старейшина, — я улыбнулась. — И сейчас важнее совершенно другое.

— Конечно-конечно, — закивал Старейшина. — Но это ведь не значит, что старику и спросить нельзя. Значит крулы, да? Ох, как же я надеялся, что на старости лет меня обойдут стороной такие потрясения…