Лягушка Двупланетная

18. Повод

Генерал Хайскли усадил меня в кресло рядом с собой. С другой стороны от меня расположился генерал-майор Бершо. Вскоре в зал начали заходить другие офицеры, большинство из которых с некоторым удивлением смотрели на меня. Однако вслух пока никто ничего не говорил. Когда осталось только два свободных кресла, генерал сделал знак рукой секретарю, и тот раздал каждому, включая меня, папки с материалами.

— Господин генерал, разве уже все собрались? — обратился к Хайскли один из генерал-лейтенантов, кивнув на пустующие места.

— Да, — мрачно и коротко ответил он. — Можем начинать.

— Генерал Хайскли, — в повисшей тишине произнесла я. — Хочу вас предупредить. Настроение ваши подчинённые мне испортили, так что следующему, кто отдаст приказ в меня стрелять, я сверну шею.

Он взглянул на меня и кивнул, а потом обвёл всех присутствующих суровым взглядом, остановившись на штурмовике у двери.

— Капитан, — его голос прозвучал резко, как будто он не говорил, а лаял. — Если кто-то посмеет озвучить приказ стрелять в ВИКТ, пристрелите его, — мне показалось, что генерал едва не добавил «как бешеную собаку». Рука капитана тут же легла на рукоять его табельного пистолета. Генеарл глубоко выдохнул и повернулся ко мне. — Я не могу допустить, чтобы вы сами производили в моей ставке кадровые перестановки.

Я только кивнула в ответ и притянула к себе папку. Беглого взгляда хватило, чтобы определить, что в ней не было ничего, что я бы и так не знала — все сведения были из тех протоколов, которые я постоянно отслеживала.

— Господин генерал, — заговорил какой-то полковник. — Я не желаю участвовать в заседании, на котором присутствует эта магичка.

После этого полковник поднялся, а вместе с ним и ещё трое в том же звании встали со своих мест.

— Сидеть! — рявкнул генерал Хайскли, и я подумала, что его окрика послушались даже собаки во дворе. — У нас здесь не демократия, чтобы вы могли встать и уйти потому, что кто-то вам не нравится. У нас диктатура. И если я приказал провести заседание, значит, вы будете на нём присутствовать, даже если в зале будут танцевать ряженые слоны. Вам ясно?

— Так точно, — полковник сник и сел на место.

— Итак, — заговорил генерал уже куда более спокойным тоном. — На прошлом заседании мы приняли решение развернуть боевые порядки до подхода противника чуть ниже барьерной сети. Таким образом мы сможем дезориентировать их, если первые их выстрелы не нанесут ущерба, а уже после перейти в активную контратаку. ВИКТ? — он повернулся ко мне.

— Да?

— Наш барьер выдержит залпы их калибров? — генерал чуть сощурился.

— Почти всех, — кивнула я. — Но я не думаю, что они станут использовать тот, что не выдержат, — конечно, я же его сопру.

— Вы не думаете или вы уверены? — уточнил седой генерал-лейтенант. Звания я определяла по числу точек на погонах, а вот имён не знала, так что ограничивалась чертами внешности.

— Я уверена, — я повернулась к нему. — По крайней мере, в достаточной мере, чтобы предполагать вашу идею психологической атаки удачной.

— Ясно, — генерал Хайскли кивнул. — Я задам странный вопрос: мы можем законсервировать Двупланету барьером, чтобы они не могли попасть на поверхность через него?

— В принципе, мы можем, — я кивнула. — Но только на какое-то время. У барьера есть запас прочности. И даже если саму сеть мы будем исправно питать магией, рано или поздно они разрушат шары. Вдобавок, полная консервация лишит нас света солнца.

— Таким образом, это могло бы только оттянуть сражение, но не исключить его, — он недовольно мотнул головой. — Есть какие-то цифры по численности?

— Точное число протоколы пока не определили, — признала я. — Но по предварительной оценке всего на пяти крейсерах и одном флагмане находится около ста десяти-ста двадцати миллионов крулов. Непосредственно солдат, если можно так о них выразиться, не менее двадцати процентов.

— Я бы предположил — не менее пятидесяти, — заметил носатый генерал-майор.

— Не более, — поправила я. — Они перемещаются всей кучей. То есть на их кораблях так же располагаются дети и старики. Плюс персонал и тоже с семьями. Как я сказала, точной оценки пока нет, но думаю, это около тридцати процентов.

— То есть, в грубом приближении, наша армия в шесть раз больше, — с гордостью заметил кудрявый генерал-лейтенант.

— В целом — да, — я скептически скривилась. — Только давайте помнить о том, что все их бойцы составляют космический флот. Даже если предположить, что командование составляет пять процентов, половина оставшихся сражается в истребителях в парных расчётах, а вторая — в штурмовых барках готовится к высадке по десять бойцов, то выходит порядка восьми с половиной миллионов истребителей и миллиона семисот тысяч барок. Если вы видели записи, то примерно так это и будет выглядеть. При всём уважении к армии Инженерии, космические войска составляют только пятьдесят тысяч боевых единиц. С големами — сто пятьдесят. На порядок разные числа. А я не думаю, что мы действительно хотели бы, чтобы сражение добралось до поверхности. И даже если верна самая низкая оценка численности контингента, особой разницы не будет.

— Откуда вам известна численность наших космических войск? — спросил меня тот полковник, который хотел в начале уйти.

— Вас только этот вопрос озадачил? — я изогнула бровь. — От меня нельзя спрятать информацию. Абсолютно нигде. Мне нужны были сведения, чтобы чётко представлять себе картину и масштабы будущих событий, так что я их отыскала. И как мне кажется, проблема не в том, что мне известно, а в соотношении сил.

— И что вы предлагаете? Сдаться? — озадаченно спросил кудрявый генерал-лейтенант.

— Вы с своём уме? — ответил за меня генерал Хайскли. — Нам нужно найти способ отразить атаку теми ресурсами, что у нас есть!

— Исходя из тех записей, что попали в наше распоряжение, — заметил лысый генерал-майор, кивнув мне, — мы рассчитывали задавить противника числом. Но при простом расчёте выходит, что тут наши шансы довольно сомнительны.

— Орина, а возможно ли создать видимость, что наш флот больше, чем он есть на самом деле? — посмотрел на меня генерал.

— Сомнительно, — я пожала плечами. — Их корабли оборудованы датчиками невизуального обнаружения. Обмануть их с помощью магии вряд ли получится.

— Но наверняка вы не знаете? — уточнил он.

— Никто раньше не пробовал, — я нахмурилась. — Мы не можем проверить это до того, как начнётся бой. Надо понимать, что создание иллюзорных копий потребует большого количества ресурсов, и если это не сработает, есть риск оставить часть магов без магии. А это в свою очередь затруднит последующую работу госпиталей.

— Тогда мы возвращаемся к тому варианту, в котором разрушаем связь флагмана с остальными, — генерал поджал губы. — По защитным системам флагмана есть информация?

— Полной нет, — отозвалась я. — По предварительной оценке внешний узел связи защищён силовым полем. Кроме того, на «крыльях» флагмана установлены турели, которые расстреляют любой объект, который подойдёт на опасное расстояние к узлу.

А вот это уже хорошая мысль для диверсии. Надо только продумать, как её провернуть. И я была почти уверена, что в случае потери связи крулы будут слишком заняты этой проблемой, чтобы сразу заметить кражу пушки. Впрочем… Нет, даже так её незаметно не стащить. Надо придумать что-то, чтобы они вообще не поняли, что она пропала.

— А вы с помощью магии ничего не можете сделать? — нахмурился седой генерал-лейтенант. — Скажем, перенести прямо в узел бомбу?

— Можно подумать, как это сделать, — я кивнула. — Хотя должна заметить, что магия переноса имеет ограничения дальности. Я посмотрю, как можно решить этот вопрос.

— Что ж, у меня сложилась примерная картина, — поморщился генерал Хайскли. — Орина, думаю, вы можете идти. Дальше мы будет обсуждать детали, которые вряд ли будут вам интересны.

— Вряд ли, — согласилась я. — Что ж, прощайте.

Я шевельнула рукой и перенеслась сразу на станцию. Приятно было оказаться там, где в меня точно никто не будет стрелять. Не то чтобы стрельба сама по себе могла доставить мне какие-либо проблемы, но приятного всё равно мало. Я вернулась ещё до завтрака. Велик был соблазн пойти досыпать, но я решительно отогнала эту мысль. Вместо этого я направилась пить кофе. Интересно, а если бы я наколдовала по чашечке всей ставке, они были бы менее враждебны?

Протоколы продолжали обновлять данные на мониторах, но беглого взгляда хватило, чтобы понять, что ничего нового там не происходило. Похоже, что моё магическое ощупывание осталось незамеченным. А вот это уже было хорошей новостью — видимо, прежде крулы не сталкивались с этой энергией, так что у них не было никаких датчиков, её обнаруживающих. К счастью для нас. Впрочем, моё настроение особо не улучшилось от этого. Зато у меня в голове снова начала формироваться пока неясная идея. Я направилась в мастерскую, чтобы вернуться к работе с големами. Их всё ещё нужна была гора, и никакой идиот-полковник не должен срывать мне план работ.

Големами я занималась совсем рядом с глайдером Зигфрида. Изящные формы аппарата вдохновляли. Я понимала, что не все наружные части этого творения функциональны, однако созданы явно были художником. Интересно, что на Инженерии было искусство — и литература, и живопись, и скульптура, и музыка, и театр. Но чем более они стремились к экономии времени, к эффективности и продуктивности, тем менее востребованным и популярным становилось искусство. Кто же пойдёт на двухчасовую пьесу, когда можно за это время начертить целый элемент фюзеляжа? А вот на Магерии искусство инженеров любили. В нём была выдумка, фантазия. И если Инженерия не могла воплотить идеи писателей в жизнь, то Магерии это порой удавалось.

Возможно, впервые за время пребывания в этом мире я порадовалась тому, что у меня короткая память. Информация о поведении полковника не была для меня ценной или ключевой, так что мой разум затёр её, переключившись на другие, более насущные задачи. И хотя я находилась в дрянном расположении духа, в целом день всё равно прошёл вполне нормально. Отец заметил моё плохое настроение, но не стал расспрашивать, что было хорошо, потому что новости о стрельбе явно не настроили бы его на дружелюбный лад. Тут стоит отметить, что Магерия никогда не относилась к Инженерии с враждебностью, однако это не означало, что маги просто проглотили бы подобный выпад. А сейчас нам совершенно не нужен внутренний конфликт.

После окончания занятий я осталась в мастерской одна. Было совсем тихо, и только кошка-голем где-то тёрлась обо что-то боком. Надо было деактивировать её, что ли. Я запихала очередного голема в карман и повернулась к глайдеру, снова рассматривая его. В этот момент пришло сообщение от старейшины с ключом для соединения с шаром. Я мрачно вздохнула: теперь надо было достать каждого готового голема и прописать ему этот ключ. И кто бы знал, как сильно мне не хотелось этим заниматься. По крайней мере сегодня. Я встряхнула головой и развернулась в сторону выхода, но тут последовал вызов.