Лягушка Двупланетная

3. Компот

В кладовке я нашла ящик вина. К его крышке была пришпилена записка: «Дорогая, это вино, которое мы делали вместе до твоего отъезда. Надеемся, оно хоть на пару минут вернёт тебе ощущения дома. Любим и скучаем, мама, папа и братья». Это было трогательно, и я аккуратно свернула записку и спрятала её в карман. А ящик тут же вскрыла. Там прятались двадцать бутылок разного вина. Я вытащила сливовое и направилась с ним в гостиную. Можно было сесть за стол, но я подумала, что его займёт Зигфрид со своей работой, так что повисла в воздухе, скрестив ноги. Бутылка тоже повисла, а бокал по моему желанию соткался в руке. Наполнив его вином, я сделала глоток. Его аромат и правда на мгновение погрузил меня в ощущение, будто я среди фруктового сада.

— Что ты делаешь? — раздался голос Зигфрида, и моя иллюзия разбилась.

— Левитирую, пью вино, предаюсь воспоминаниям и слежу за космосом, — повернувшись к нему, улыбнулась я. Очки снова были у него на носу. — А что?

— Тебе заняться нечем? — недовольно буркнул он, подходя к столу, на который положил небольшой шестигранник.

— Есть, — хмыкнула я. — И я этим и занимаюсь, — я перетекла в положение лёжа на животе, продолжая висеть в воздухе. — Или ты имеешь в виду что-то больше похожее на работу?

— Да, — инженер нахмурился. — Ты просто тратишь время на…

— На подарок от родителей, — я сделала ещё глоток. — Хочешь?

— На Инженерии культ трезвости, — поморщился он. — Я никогда не пил вина, — наткнувшись на мой скептический взгляд, инженер поправился: — Зигфрид никогда не пил.

— Культ трезвости? — переспросила я и рассмеялась. — Очень интересно.

— В каком смысле? — Зигфрид нахмурился. — Алкоголь вызывает помутнение рассудка и гибель клеток мозга. Разум — самое ценное, что у нас есть. В моём окружении никто никогда не пил.

— Что ж… — я подлила себе вина и отхлебнула. — Я родилась и выросла в семье Шарияр. У нас дом на Кольце и огромные виноградники и фруктовые сады. Шарияр — марка вин и коньяков, мы производим ежегодно двенадцать миллионов литров виноградного вина, двадцать — фруктового и восемь — коньяков. На Инженерию уходит половина нашего вина и три четверти коньяка. А общий объём алкогольной продукции, идущий с Магерии на Инженерию, считая пиво и крепкие напитки, колеблется от трёх до четырёх триллионов литров в год. Кто это всё пьёт, если у вас, как ты говоришь, культ трезвости?

— Может, это всё используется как-то иначе? — озадаченно свёл брови инженер.

— Типа как? — хохотнула я. — Спирты для технического использования Инженерия заказывает отдельно. Это проще и эффективнее, ведь для выделения спиртов требуются специальные устройства — затраты времени и сил.

— Но… Я даже никогда не видел вин в продаже, — отозвался Зигфрид.

— Что-то мне подсказывает, что оно оседает там же, где и деньги за нормальные продукты, — хмыкнула я. — Это у тебя квантовый носитель? — я кивнула на шестигранник.

— Да, там мои чертежи, — он кивнул. — Я хотел поработать с ними. Как мне использовать этот твой шар?

— Там в подставке маленький ящичек — положи туда, — я указала ладонью на шар.

Зигфрид кивнул и последовал моим указаниям. Внутри шара заклубился слабо светившийся туман. Через несколько секунд над столом начали возникать полупрозрачные плоские изображения с чертежами и спецификациями, а затем над всем этим сформировалась такая же полупрозрачная модель в объёме. На столе возник слегка подсвеченный прямоугольник, а рядом с ним — заострённая белая палочка. Инженер пробежался взглядом по изображениям и сел перед столом. Взяв палочку, он потыкал прямоугольник, но ничего не произошло.

— Ткни ей сначала в чертёж, с которым хочешь работать, — заметила я. — Правки можно вносить и через панель на столе, и прямо по изображению.

— Удобно… — протянул Зигфрид.

— Я же говорила тебе, что это отличная штука, — хмыкнула я и хлебнула ещё вина.

Вино меня почти не пьянило. Магия Источников перестраивала метаболизм таким образом, что перерабатывала всё, что попадает в организм, в энергию. В принципе, я могла бы и камней поесть — они бы тоже переработались. Только были невкусными. Так что для того, чтобы опьянеть, мне нужно было выпить буквально очень много. Я таращилась пустым взглядом на экраны с изображениями с камер, чтобы вовремя среагировать на любую ситуацию. Но ситуаций никаких не происходило. Занятие это хоть требовало внимания, увлекательным вовсе не было. И почему-то в присутствии Зигфрида иллюзии погружения в родные сады не случалось.

Зигфрид сосредоточено работал. Мне было скучно, так что я переключила внимание на него. Видно было, что он устал, но явно хотел сделать ещё хоть немного. А потом ещё немного и ещё чуть-чуть. Короче, от чертежей его было не оторвать. Он в очередной раз потёр переносицу и нахмурился, как будто что-то у него не сходилось. Потом лицо его просветлело, и он принялся быстро что-то перечерчивать. Я обратила внимание на чертежи. Вообще, я совершенно не разбиралась в строительстве космических кораблей, но не сказала бы, что это могло мне помешать.

— Орина, — позвал Зигфрид. — Перестань на меня так таращиться. Ты отвлекаешь.

— Это не входило в мои планы, — отозвалась я спустилась на пол. — На какой стадии готовности твои чертежи?

— Кажется, я закончил, — отозвался он. — Но я не уверен…

— Хочешь, соберу модель? — я склонила голову набок.

— А ты разбираешься в теме? — Зигфрид поднял на меня глаза.

— Нет, — беспечно отозвалась я. — Но это не имеет значения. Видишь ли, я мгновенно усваиваю информацию. Правда, надолго она не задерживается… Однако, изучив твои чертежи, я могу собрать и модель, и сам глайдер.

— Но это же время займёт, — отозвался инженер. — Если думаешь этим заняться, я тогда спать пойду. А завтра, или через пару дней, когда во всём разберёшься, тогда и посмотрим на модель…

— Я уже, — прервала его я и пошевелила пальцами.

Магия не просто обходила законы физики — она позволяла создавать материальные объекты из энергии и наоборот. Иными словами, законы сохранения магия обходила на раз-два. Хотя менять объекты было проще, чем создавать их с нуля, и если сила мага была скромной, обращение энергии в материю едва давалось ему, но по сути это мало что меняло. Чертежи Зигфрида были детальными и подробными, так что сделать по ним модель было несложно. Можно сотворить что угодно, если следовать инструкции. Так что через пару минут на столе стоял глайдер размером с кошку.

— Как я поняла, ты заложил стандартную систему управления, да? — привлекла я внимание Зигфрида, который практически завис, глядя на модель.

— Ага… — кивнул он, бросив на меня короткий взгляд.

— Понятно… — протянула я.

Конечно, можно было поднять модель магией и помотать по комнате, но тогда это определённо не было бы испытанием, ради которого стоило собирать её. Так что надо было делать к модели пилота. В обычных условиях эта задачка была бы крайне трудновыполнимой. Но магией можно было сделать голема. А в голема можно было зашить любую программу — хоть ямы копать, хоть звездолёт пилотировать. Сложная деятельность, впрочем, давалась им только в тепличных условиях — големы не умели думать, так что были способны только действовать в соответствии со своей программой. И если она не имела способа решения нестандартной задачи, то и голем решить её не мог. Но так и нам надо было, чтобы модель просто облетела комнату по кругу и села на место. Так что проблем возникнуть не должно было.

Голем отдал Зигфриду честь и прошествовал к модели, куда вполне ловко забрался. Усевшись в миниатюрное кресло, голем принялся нажимать какие-то кнопочки и щелкать рычажками. Двигатель глайдера запустился, и машина плавно поднялась в воздух. Зигфрид дёрнулся и вопросительно уставился на меня.

— Это функциональная модель, а не бутафория, — изрекла я. — Сделает круг по комнате и сядет.

— Но… Как? — выдохнул инженер.

— Ты что, методичку по общению с ВИКТ не читал? — я изогнула бровь. — Там же вроде сказано, что я могу практически всё за очень небольшим исключением.

— Но я думал… — он покачал головой. — Не предполагал, что ты будешь помогать в работе.

— А зачем тогда вообще отправлять инженера сюда? — я озадаченно изогнула бровь и сама сразу же ответила: — Чтобы иметь доступ к возможностям ВИКТ. Впрочем, с такой магией, как здесь, мы раньше не сталкивались. Она практически безусловна.

Глайдер, как и было запланировано, сделал круг по комнате и сел. Люк распахнулся, и голем выбрался на стол. Он снова отдал честь Зигфриду, а затем заговорил:

— Управление глайдером соответствует учебным параметрам. Скоростные режимы соответствуют стандартам программы. Температура в кабине за время полёта поднялась на шестнадцать градусов. В модели в масштабе перегрев двигателя должен произойти через семьдесят две минуты полёта.

— У тебя не предусмотрены системы охлаждения? — уточнила я. Что их там нет, я заметила, ещё когда собирала модель.

— Я не думал, что они потребуются, — признал Зигфрид. — Ведь он должен функционировать в космосе, а там холодно.

— Как будто это гарантия от перегрева, — нахмурилась я.

— Тогда мне нужно переработать полностью отсек двигателя, — мрачно заметил инженер.

— Это большой объём работы, — заметила я. — Если сядешь сейчас, точно засидишься.

— Да, но у меня не так много времени, чтобы тратить его на что-то кроме проекта, — он вздохнул.

— Не сегодня, — отрезала я. — Ты устал. А твоя модель показала неплохой предварительный результат. Так что давай-ка передохни.

— Сон как рукой сняло, — инженер поджал губы.

— У меня ещё полно вина, — без задней мысли предложила я. — Точно не хочешь?

— А давай, — внезапно согласился Зигфрид. Хотя, как мне показалось, в большей степени Франкенштейн.

Я махнула рукой, и из кухни к нам приплыла бутылка вишнёвого вина. Рядом с моим бокалом возник ещё один такой же, и я разлила по ним остатки сливового. Зигфрид взял бокал в руку и пригубил. С фруктовыми винами есть такой маленький нюанс — на вкус они как компот. Пьются очень легко и совершенно незаметно. Алкоголем от них абсолютно не пахнет. А вот эффект опьянения возникает резко и внезапно. Вот сидел совершенно трезвый человек, а вот уже лежит совершенно пьяный. Никак эту грань между этими состояниями не поймать. Зигфрид был совершенно здоров — я это знала, потому что читала его медкарту. Единственной его проблемой по части здоровья было зрение. Оно не было плохим — совсем небольшая близорукость. Но без очков его глаза быстро уставали, и ему становилось трудно сфокусироваться, поэтому он носил их почти постоянно. ВИКТ могла решить эту проблему, но только если бы он попросил. Я надеялась, что ему хватит соображения сделать это, но сама намекнуть не могла.

— За твой глайдер, — я приподняла бокал, и он ответил мне таким же жестом, а потом мы оба сделали по глотку.

— Вкусно, — заметил Зигфрид. — Это точно вино?

— Точно, — я улыбнулась. — Фруктовые вина такие.

Инженер осел на диван и запрокинул голову, прижав ко лбу тыльную сторону ладони свободной руки. Я снова улеглась на воздух, внимательно его рассматривая. Не могло же его развезти с одного глотка? Или могло? С минуту он просто молчал, прикрыв глаза, а потом перевёл взгляд на меня.