Не выпускайте чудовищ из шкафа

И наследник собирался взять в жены их принцессу. Немок часто выбирали, уж не знаю почему. И о помолвке почти договорились. Даже в газетах вон пропечатали.

И никто не ждал.

Никто ведь действительно не ждал.

- Марк дошел до Берлина. И вернулся. Он сильный маг…

- И теперь?

- Жена. Трое детей. Четвертого ждут. Девочку, - он мягко улыбнулся, а я подумала, что о таком посторонним не рассказывают. Слишком уж это… личное? Да, пожалуй.

А мы тут.

Вдвоем.

На кухне. И чай заварен, даже почти не воняет пылью.

- Так что есть кому род продолжить. А мне… я тогда тоже на фронт хотел, но мне предложили поучаствовать в эксперименте.

Он и согласился.

Дурак.

Впрочем, я ничуть не лучше.

Я отвела взгляд. Вот странность, я все-таки не собака, да и они разными бывают, но смотреть в глаза кому-то тяжело. Разве что Софке могу, но это оттого, что она не поймет. Не увидит.

Надо бы заглянуть.

Я посмотрела на часы, подумывая, не свалить бы ненадолго. Но кто меня отпустит-то?

- А вам? Что предложили вам? – Бекшеев точно не собирался отступать.

- А то не знаете, тоже эксперимент своего рода, - я вытянула ноги. Иногда мышцы начинали ныть, просто так вот, без особых причин. И главное, боль была не сильной, скорее уж муторной. Наш док, когда я дошла ему пожаловаться, только головой покачал.

Мол, изменения тела не могут остаться безнаказанными.

И выписал обезболивающее, которое, правда, нисколько не помогало. Ну да я как-то не особо и усердствовала. Наоборот, боль странным образом возвращала меня в жизнь. И теперь тоже.

Что до экспериментов, то да, теперь говорят, что Империя вынуждена была в срочном порядке искать выход. Отсюда и принудительные инициации. И «разгонка» лекарствами, ныне настрого запрещенными.

И другое.

То самое «другое», которое и тогда было под грифом, и много еще лет под ним останется.

Только вот… кто поумнее, понимает, что все это разрабатывалось задолго до войны. Что невозможно за месяц создать работающую технологию.

А она работала.

И тот человек, рыжий и вежливый, умеющий слушать, сочувствующий, причем вполне искренне, потому как фальшь мы с Мраком чуяли тонко, он рассказывал мне.

О войне.

Я ведь ничего толком не понимала.

О сожженных деревнях. Таких, как наша. И других. И разных. О людях, которых не стало. О… о многом. Он просто рассказывал. А еще снимки были. И хроники. И сама собой в голове появилась мысль, что я должна сделать что-то. Хоть что-то. Месть? Нет, я не хотела мести. Я хотела, чтобы весь этот ужас прекратился.

- У меня были способности, вот их и предложили развить. Усилить. Принудительным образом, так сказать. Ускоренно. А заодно усовершенствовать тело. Немного. Оно ведь такое… слабое. Человеческое. То ли дело звери.

К тому времени я ведь сама могла убедиться, что Звери способны на очень и очень многое.

- Меня перевезли… хрен его знает, куда.

Бекшеев даже не поморщился. А вот Медведь не особо любил, когда я начинала ругаться без повода. Еще у нас были ну очень разные представления о том, что можно считать поводом.

- И делали… тоже слабо представляю, что. Уколы какие-то. Потом машина еще была. Вроде ящика. Я внутри, а снаружи гудит, гремит что-то. И становится неуютно.

Я поежилась.

До сих пор не люблю замкнутых пространств. Нет, не боюсь. Просто не люблю.

- Еще учили. Тоже быстро. И узконаправленно. Чувствовать магию. Видеть след. На той стороне. Даже самый слабый…

И я училась.

Старалась. Казалось, что еще немного и… и что-то изменится.

- Тогда по ощущениям вечность прошла. А на самом деле – два месяца. Экспресс-подготовка…

- У меня три, но да… схоже… - он потер голову. – Эта машина – концентратор. Она собирает энергию и создает поле высокой напряженности. В таком способности получают толчок к развитию, хотя да, это весьма… неприятно. И где-то даже болезненно.

А то и летально.

Я знаю.

Я ж не слепая. Нас было с полсотни. А потом… потом становилось меньше. Назад вовсе повезли десятка два, хотя инструктор потом долго и муторно объяснял, что технология новая, а потому процент неудач высок. Но все пострадавшие были предупреждены.

Подписывали бумаги.

Я тоже подписывала, правда, не особо вчитываясь.

- Ну и вот… меня определили. Меня и Мрака. Приписали к магу. И мы пошли охотиться…

- Удачно? – у Бекшеева кривоватая улыбка. И главное видно, что эта кривизна, она не специально, что просто лицо его все-таки асимметрично.

При инсультах бывает.

- О да, - я оскалилась. – Знаешь… даже сейчас… если бы все и снова, то… если бы даже зная наперед, чем придется платить.

Под сердцем колыхнулось старое море боли.

- Я бы снова поступила так же. Потому что… потому что это было правильно.

И по глазам вижу – понял.

И я тоже поняла. У него своя цена. И свой выбор. И менять его он тоже не станет.

Наверное, это заслуживает уважения.

Глава 10. Фортуна