Лягушка Двупланетная

— Ха… — недовольно выдохнул он. — Давай по порядку. Чего тебя понесло к флоту крулов?

— Это из-за аннигиляторной пушки, — начала объяснять я. — Вероятность того, что они её используют, была низкой, но я хотела исключить риски. Потому что магический барьер удара из неё не выдержал бы. Мне не хотелось проверять.

— Но ведь если бы ты отправила туда ретранслятор, ты могла бы и бомбу подбросить, и пушку выкрасть, — сощурился он.

— Если бы могла, не полетела бы, — и плечами не пожать, и морду не скривить. — Пушка, как и крейсер, слишком большие. Расстояние слишком большое. По-другому нельзя было.

— Если бы ты поделилась со мной, я мог бы помочь тебе придумать другой план, — Зигфрид поджал губы.

— Какой? — ну, хоть склонить голову набок можно было.

— Ну, не знаю… — он задумчиво нахмурился. — Другой. Можно было бы обойтись и без того, чтобы похищать что-то у крулов. Можно было просто уничтожить.

— Как расточительно, — отозвалась я. — Подумай, у них есть генераторы, которые делают воздух. Есть технологии переработки мусора в полезное. Разве Инженерии такое не нужно?

— А разве Магерии нужно снижать зависимость от неё Инженерии? — Зигфрид озадаченно свёл брови.

— Это затратно, вообще-то — питание магического барьера, — я развела руками. Ну, хоть какие-то жесты я ещё могла выполнять. — Чем больше работы делает барьер, тем больше магии ему требуется. Разве это не очевидно?

— Как-то я не думал в таком ключе… — протянул он. — Но ты давай-ка не заговаривай мне зубы! Какого сбоя ты решила сделать всё это одна лично и без поддержки?

— Ну, знаешь, один летящий мимо метеорит выглядит вполне нормально, а вот группа — подозрительно, — снова развела руками я.

— Ты могла хотя бы взять с собой брата, — Зигфрид поморщился. — Если бы тебя всё же решили атаковать, он мог бы защитить тебя.

— Ну, во-первых, я бы и сама прекрасно могла защитить себя — банальным барьером, — и вот тут мне пришла в голову мысль — если бы мы с ним говорили через хрустальный шар и я передавала бы мысли, а не генерировала звук, у меня были бы хотя бы интонации. Но посреди разговора переходить на другой способ коммуникации было бы странно. — Во-вторых, если бы он полез, мог просто погибнуть. Дракона убить непросто, но не невозможно, знаешь ли. И в-третьих, мои братья вполне могли дойти до того, чтобы меня даже связать, лишь бы я не устраивала что-то подобное.

— Хорошо, допустим, — он кивнул. — Ты могла взять с собой меня.

— Чтобы нас убили, — вот тут бы глаза закатить. — Потому что ты органический. Их датчики тебя бы тут же засекли.

— Ты могла бы сделать мне такое же неорганическое тело, — продолжал гнуть свою линию Зиг.

— Не могла бы, — я мотнула головой. — Во-первых, делать такое тело довольно долго и затратно. Во-вторых, оно управляется магией, чего ты делать на данный момент не способен.

— На данный момент? — он вопросительно вскинул брови.

— Да, на данный момент, — я кивнула. — Тебя здесь оставили на пожизненно, так что этого не избежать. Вокруг ВИКТ всегда много магии, так что она постепенно проберётся в твоё спящее зерно. Твоё пребывание в госпитале, возможно, ускорило процесс, но не думаю, что очень сильно. Если бы ты покинул станцию по окончанию контракта, весьма вероятно, оно бы так и осталось спящим. По крайней мере, я бы постаралась, чтобы так и произошло. Но ты тут насовсем.

— То есть, я смогу использовать магию? — Зигфрид сделал шаг ко мне. — И резко потеряю изобретательность?

— Да, сможешь, нет, не потеряешь, — я не смогла определиться, кивнуть или помотать головой. — Твоё зерно не пробудится в той мере, в которой это произошло бы на Магерии в детстве. Это будет как бы урезанная версия.

— Но я смогу приманивать чашку кофе из кухни и лежать на воздухе? — он сделал ещё шаг.

— Да, сможешь, — я кивнула. — Это очень простые действия. Магия переноса, барьеры, передача мыслей через хрустальный шар — всё сможешь. Вот творить что-то из ничего вряд ли. Превращаться в животных — точно нет…

— Хватит, я понял, — Зигфрид кивнул. — И когда это будет?

— Точно не скажу, — я склонила голову набок. — Но буду наблюдать за тобой. Ты достаточно меня наругал? Мне нужно заниматься проблемой, которую я сама создала себе на одно место.

— Пожалуй, на сегодня да, — очень серьёзно ответил он. — Мне нужно переварить и обдумать полученную информацию.

Я только кивнула и перенесла себя в куб для разговора с крулом. После разбора полёта мне как-то не очень хотелось вести с ним задушевную беседу наедине, но я собрала волю в кулак и достала его из кармана. Да, крул был огромен. И, вот какое странное дело, у меня не поворачивался язык, которого у меня всё равно в данный момент не было, назвать его уродливым. Скорее даже наоборот. Он оставался в стазисе, и я использовала магию, чтобы усадить его на подготовленный стул. К счастью, у него была мышечная память, и мне не пришлось придумывать самой, что делать с его хвостом. Я села напротив. Застывший крул казался шедевром таксидермиста, пока пребывал в стазисе. Но любоваться было некогда — надо было изучать его язык.

Ну, для начала, сама механика мышления у крулов была несколько иной, чем у людей. Нет, там тоже был мозг, нейроны и связи. Но вот построение этих связей было каким-то совсем другим. И мне потребовалось почти полтора часа только на то, чтобы разобраться, как это у него работает голова. А потом понадобилось ещё пять часов, чтобы изучить язык и разобраться в их иерархии и идеологии. К первой вопросов не было — император, генералы, капитаны экипажей. Всё как в милитаристской монархии. А вот к идеологии вопросы очень даже были, и довольно жирные. Решив, что узнала достаточно, я пришла к выводу, что императора пора будить. Придя в сознание, он встряхнул головой, а затем его взгляд сфокусировался на мне.

— Как ты смеешь сидеть в моём присутствии? — утробным голосом проскрежетал он.

— И вам здрасте, ваше величество, — отозвалась я. — Выспались?

— Что? — взревел он и поднялся, нависая надо мной. — Низшее существо вроде тебя должно стоять передо мной, императором крулов, на коленях с опущенной головой! Прикажу подать тебя к столу зажаренным заживо!

— Ох… — я подняла к нему переднюю часть голову. — Низшее существо вроде меня разрушило генераторы жизнеобеспечения на вашем флагмане и узел связи, а потом подорвало четвёртый крейсер. А ещё именно благодаря мне спаслись все те ваши подданные, которые выжили. Это меньше двадцати процентов, если что.

— Что? — он отступил на шаг, а его голос тише и чище.

— Вы проиграли сражение, — продолжила я. — Очевидно, без вас командование не смогло справиться с, собственно, командованием. Ваш флот уничтожен. Остался только третий крейсер и все, кто был на нём в момент подрыва четвёртого. Сейчас он заморожен во времени.

— Мы потерпели поражение? — император осел на стул и уронил голову на руки. — Как это могло произойти?

— Мы знали, как вы ведёте боевые действия, так что разработали план, который мог бы с этим справиться, — и вот прямо контрольный: — И теперь вы в плену.

Повисло молчание. Крул смотрел в пол, а я в силу особенностей шаров — всюду. Я не торопила. То, что я сказала, ему надо было осознать. Потому что обычно они выигрывали бои, а даже если им надирали зад, они героически бежали. И не трудно было предположить, что представление о плене у императора совершенно конкретное. Наконец он поднял голову и уставился на меня.

— Когда назначена казнь? — его голос стал ещё тише, и если я правильно понимала особенности речи крулов, это выдавало обречённость.

— Она пока не назначена, и я не знаю, случится ли это вообще, — я склонила голову набок. — Давайте попробуем начать разговор сначала. Меня зовут Орина. Я кто-то вроде парламентёра сейчас.

— Кшаркас Девятнадцатый, император крулов, — ровным тоном отозвался он.

— Что ж, ваше величество, я, конечно, ознакомилась с вашей культурой в общих чертах, но мне бы хотелось, чтобы вы сами рассказали о себе поподробнее, — кивнула я.

— Полагаю, раз вы меня пленили, я для вас не величество, — мимика у императора была не очень развита, но всё равно выдавала эмоции. Складки чешуйчатой кожи говорили о мрачном разочаровании. — Кшаркас. Или любое имя или номер, который вы мне присвоите.

— Потому что вы так поступаете с пленными? — уточнила я.

— А вы поступаете иначе? — он вскинул надглазные дуги.

— Ну, у нас сражений до вас не было так давно, что их успели натрое переврать, — отозвалась я. — Мне придётся поднимать очень древние записи, чтобы ответить на ваш вопрос.

— Ясно… — император кивнул. — Что ж. Мы… Уже давно умер последний крул, который помнил о том, как мы жили на планете. Но история нашей расы у нас осталась. Развитие разумных форм жизни на нашей планете пошло не одним путём, а сразу несколькими. Из-за большой разницы между условиями жизни на континентах, разумных рас появилось всего четыре. Они были слишком разными, чтобы суметь ужиться, к тому же прогресс тоже развивался разными темпами. Крулам повезло оказаться на континенте, который практически сам выдавал энергию и полезное сырьё, их не приходилось добывать. Так что понятно, что наше развитие заметно обогнало остальных. Крулам стало тесно на одном континенте, и они отправились завоёвывать остальные. Обитавшие там расы казались им отсталыми, так что захватить их было не трудно. Тогда у крулов появилась идеология собственного превосходства над другими.

— Ясно-понятно, — я кивнула. — И почему вы покинули свою благословенную планету? — на моё счастье язык крулов не имел интонаций, и вопрос определялся вопросительным словом, так что императору не приходилось догадываться, что я говорила.

— Наша звезда взорвалась, — тон его голоса стал низким, что выдавало мрачный настрой. — Император тех времён, Арцзаш Семнадцатый, хотел найти для своего народа новый дом, новую планету, но ему не удалось отыскать такую же, с какой он бежал. Уже намного позднее, когда в сознании крулов укрепилась мысль о правильности существования как дрейфующей империи, наши учёные выяснили, что полезное сырьё может находиться под поверхностью, в недрах планеты и что его надо разрабатывать. Однако к тому времени мы уже слишком привыкли забирать готовое силой, и такой подход выглядел вполне рациональным. Моя империя переживала периоды изобилия после того, как мы захватывали планеты, и периоды голода, когда долго ничего не попадалось. Искать новый дом утратило всякий смысл.

— Но теперь вы наткнулись на нас, — заметила я. — От вашего флота остался один крейсер, и это наш трофей. Как ни поверни, дальше дрейфовать у вас не выйдет.

— Я понимаю, — Кшаркас кивнул. — Так же, как и понимаю, что жить на своей планете вы нам не позволите.

— С вашей идеологией — разумеется, нет, — я кивнула. — Хотя это, опять же, решать не мне.

— А если наша идеология изменится? — он сощурился.

— Это что, по щелчку пальцев делается? — скептически поинтересовалась я. — Допустим, ваше ближайшее окружение ещё как-то может уверовать в смену парадигмы по вашему слову, но когда речь идёт о миллионах особей, я бы не была столь оптимистична.