Книга шороха

Глава 2 - Сердце

Прошло две недели, а лето все не прекращало поливать Арх-Даман холодными дождями. Днем и ночью ливень громко барабанил по стеклам, и Аили почти не выходила на улицу. Впрочем, ей не сильно-то и хотелось. Она никак не могла привыкнуть ко всему новому и необычному, что окружало ее, и до дрожи боялась машин – таких шумных и слепых, способных задавить и перемолоть. Слышала до сих пор визг тормозов где-то в подсознании, и чувствовала, как правую ногу перемалывают жернова новой жизни. Вздрагивала каждый раз, когда по путям мчался трамвай, сотрясая грохотом и звоном дом и весь мир.

Тем вечером Дани поздно вернулась домой, мокрая и замерзшая, потому что всю дорогу от госпиталя шла пешком, забыв про зонт. Она была сама не своя. Долго и бесцельно бродила у камина в гостиной, нервно изламывая сцепленные в замок пальцы. Блуд стоял у рояля, и Селедка хорошо видела его через затемненное стекло витража в двери. Она не подслушивала, просто проходила мимо, собираясь подняться в спальную.

– В госпиталь пришло уведомление о проверке, – Дани схватилась за голову, будто мысли разлетались, и она хотела их хоть как-то удержать. – Черт подери, почему сейчас!

– Последнее время Управление крепко взялось за отлов маковых дельцов, – Блуд пожал плечами, – но вам переживать незачем. Вы не выносили морфин, вам его и так выдавали. Тем более вы истратили его на эту женщину...

Она отвернулась и промолчала, и слуга с сомнением сощурился.

– Госпожа Марих, – он приблизился к ней, – ведь вы правда не выносили его?

За окном гром взорвал небо. Стекла мерзко звякнули, дрогнули в рамах. Дани пристыжено вжала шею в плечи и опустила взгляд. Блуд все понял. Никто не мог обмануть его. Шумно выдохнул и заложил ладони за спину, плотно сомкнув челюсти:

– Все же выносили... – он нахмурился, и глаза скрылись в черных омутах под его густыми бровями. – Много?

Дани в бессилии рухнула на диван:

– Не больше, чем ей необходимо.

– Вы делаете для этой женщины слишком много. – Он сел рядом. – Несмотря на то, что она – источник ваших бед. Ходили за ней, одевали и учили, выкрали морфин для нее, а теперь станете её прятать. Бросьте её, выдайте Управлению, скажите, что она стащила морфин!

Госпожа Марих улыбнулась, и от её светлой улыбки Эр сжался в груди у Аили.

– Тогда зачем было спасать её? - Дани взяла Блуда за руку и заглянула в лицо. – Я не могу бросить её. Ты знаешь, она столько прошла...

– Но это её вина! - он вскочил. – А теперь тащит вас за собой!

Впервые Селедка увидела в нем такое сильное чувство. Будто он искренне переживал за судьбу госпожи Марих. Наверное, и Аили переживала, хотя не до конца понимала суть происходящего, но была безгранично благодарна им обоим. Эти люди не отвернулись, раскрыли перед ней дверь и протянули руку – хватайся! Иди и живи!

– Кажется, у тебя проблемы из-за меня? – она робко вышла из-за двери, неуклюже опираясь о края мебели. Блуд брезгливо фыркнул и тут же покинул комнату.

– Нет-нет, – Дани напряженно вытянулась, – никаких проблем, что вы!

"Зачем тебе это? – Ветер метнулся в угол. – Все равно ничего не сможешь сделать".

Селедка тяжело опустилась рядом с ней:

– Расскажи.

– Поверьте, это не ваша вина. – Дани вздохнула и уронила голову. – Просто... В госпитале будет проверка. Они пересчитают запасы морфина и обнаружат, что часть пропала. Придет кто-то из Управления, станут допрашивать и, наверное, рано или поздно докопаются до правды.

"А правда в том, что госпожа Марих вляпалась из-за тебя".

Аили обняла её за плечи:

– Все обойдется.

Дани шмыгнула носом и всхлипнула:

– Нет, не обойдется.

– Ты хороший человек. - Селедка гладила её по волосам и, как могла, пыталась успокоить. - С хорошими людьми не должно случаться дурного.

– Но случается. Чаще, чем постоянно.

– Иди спать, – она выпустила Дани и заглянула в её мягкие карие глаза, – мы обязательно придумаем что-нибудь.

И хотя Аили понимала, что не в силах ничем помочь, а Ветер надоедливо жужжал в ухо – стоит оставить проблему тем, кто способен её решить, – она продолжала ломать голову. Дани вытащила её из векового заточения в мире разума, не оставила под колесами грузовика и, наконец, сама попала из-за нее в неприятности. Совесть, вместо которой раньше говорил Эр, проснулась.

– Мы должны ей помочь, – заключила Селедка через пару часов раздумий.

"Гляди, как бы твоя помощь боком не вышла".

Дом замолчал в нетерпеливом ожидании рассвета. Ночь обняла Арх-Даман и прижала небоскребы к грязным рыжим облакам, как к груди прижимают беспокойных детей.

Аили устроилась на диване в гостиной и, устало заложив руки под голову, сипло произнесла:

– По крайней мере, я все еще Шелест и могу забрать её страхи, – она прикрыла веки и увидела Ветра. – Есть еще вещи, которые могу сделать лишь я.

Он небрежно усмехнулся и потянул ее за собой:

– Делай, как знаешь.

Кивнув, Аили переступила туманную грань сна.

Вязкая гладь бесконечного озера охладила босые ступни. В зеркале воды под ногами плыли облака и невозможно разглядеть дно, куда уходят боль и горести. Невыносимая светлая чистота окружила ее.

"Идешь по небу", – Эр недовольно топтался на месте, хлюпая и увязая в густой жиже. Он с опаской хватался за Аили, боялся утонуть, потому что вода поедала его, как поедала всякое зло в этом сне.

– Так вот куда надо было прийти, чтобы избавиться от тебя, – Селедка добродушно посмеялась и схватила его за ворот красного плаща. – Идем.

Далеко впереди темнела тонкая фигура, склоненная в мольбе. Каждый шаг по воде отдавался глухими ударами, и безупречная гладь шла рябью. Нечто огромное пульсировало на дне.

– Так бьется сердце, – чтобы не сползти в озеро, Ветер вцепился когтями в её плечи, и Аили вскрикнула. – Очень большое сердце.

Мир разума Дани напоминал её бескрайнее поле, но был спокоен и чист. Кто бы не пришел сюда, всякий находил приют и помощь.

– Это сердце спрятано невесть куда, но готово принять каждого, а вода смоет любую беду. – Прошипел Эр.

Аили хмыкнула:

– Где тогда страх?

– Найдем, - раздраженно гудел под нос дух. – Очень сложный сон, но мы найдем страх. Все чего-то боятся.

Они приблизились к темному силуэту. Человек сидел на коленях, опустив голову, и рассматривал свое отражение. Серый саван скрывал лицо, темные руки скребли неподатливое зеркало воды в стремлении добраться до желанного сердца.

– Может, оно? – Аили озадаченно почесала перебитый нос и трусливо потянулась к незнакомцу.

Тот дернулся и поднялся, перехватив её руку.

– Что вы здесь забыли?

Это был Блуд. Он крепко сжимал её запястье и со злостью смотрел в глаза.

– Я... – она растерялась. – Я хотела помочь.

– Время Шелестов прошло. Вы уже никому не поможете, только несете беды. Помогите лучше себе. – Он грубо оттолкнул её, и Селедка упала.

Ладони погрузились в густую жижу, а озеро начало подниматься выше, пожирая её тело. Эр жалобно заскулил, утопая, схватился за нее и утянул следом в толщу воды.

Аили с криком проснулась, мокрая с ног до головы. Одежда липла к телу, капало с волос, трясло от холода и страха. Она медленно села, спустив ноги на ледяной пол и, придя в себя, услышала звонкие шлепки. По истертому паркету били хвостами задыхающиеся заломы.

– Чертовщина... – она тряхнула головой, неуклюже встала и принялась хватать дергающихся рыб.

"Будет, чем отобедать", – ехидно шепнул Ветер.

Позади скрипнула дверь, и в темной гостиной выросла фигура Блуда с небольшим ведерком в руках. Аили дрогнула и выронила скользких сельдей.

– Улов? – он медленно прокрался в комнату, избегая длинных теней, отброшенных мебелью и Эром, встал перед ней на колени и собрал рыбу.

"Он правда был во сне?"

– Я видела странный сон... – Она убрала намокшие волосы за ухо.

– Очень странный, – сельдь бешено колотилась о жестяные стенки ведерка, – ныряли за рыбой? Вам бы почаще такие сны видеть, госпожа Ферс. Лавку рыбную откроете, состояние заработаете.

На мгновение Аили расслабилась, но Блуд тут же вернул ей напряжение:

– Забудьте эти ваши штучки, госпожа Ферс. Дом шепота давно развалился, и никто уже не нуждается в помощи Шелестов. Чего бы вы добились, изменив госпожу Марих?

– Я хотела забрать у нее страхи.

– И она бы перестала бояться?

Аили в сомнении замялась:

– Да.

– И она сидела бы, смиренно ожидая, когда закон постучит в дверь. – Он кивнул, изобразив понимание. – Вы однажды сами отказались от страха, и что вышло? Тупое и бесцельное существование без желания что-то изменить.

Она виновато опустила голову. Его слова невыносимой тяжестью легли на плечи.

– Я скажу еще раз, – Блуд поставил ведро и скрестил на груди руки. – Дома шепота и поводырей больше нет. Самое время стать собой.

– Я пытаюсь.

– Плохо. Плохо пытаетесь. – Взял со стола Книгу и протянул ей. – Ваша Книга шороха – последняя, госпожа Ферс. Там осталось еще полстраницы. Запишите последний сон, и будьте человеком. Бойтесь, желайте. Любите, в конце концов. – Он подмигнул. – Время пришло. Пора.

Блуд оставил её одну посреди затянутой ночным пологом гостиной. Аили ошарашено пялилась в стену и долго молчала, теряясь в мыслях, пока седые струи рассвета не просочились сквозь окно. Все в доме вдруг стало серым и пустым. Утренний холод пробирался под кожу, и она села на диван, обмотавшись тонким коричневым пледом. Пролистала Книгу, останавливаясь на вклеенных тут и там страницах. Шади Джаху дописала её своей рукой и, возможно, Дани никогда не смогла бы ничего понять, не будь этих страниц. Без Джаху история казалась неполной.

Аили взялась было за карандаш, но, подумав немного, отложила.

– Нет. Время еще не пришло, – сонно потирая переносицу, промямлила она. – Не стоит так все заканчивать.

Эр согласно кивнул и, вытянувшись в тени рояля, спросил:

"А все же, что он там делал?"

Она пожала плечами и, поглядев на дверь, за которой скрылся Блуд, ответила:

– Я не знаю.

* * *

Ей казалось, дожди вскоре совсем затопят Арх-Даман. По дорогам гремели ручьи и водопады бурой воды, и люди, как саранча, толпами перескакивали с одной улицы на другую, пересекая океаны луж. Размазывали по мостовой размякшие газетные листы, дышали дымом и рыхлым сырым ветром. Аили распахнула окно и выглянула наружу. Проснувшись с рассветом, она так и не ложилась: вновь и вновь перечитывала Книгу шороха, изредка отвлекаясь на гудки проезжающих мимо машин и гром трамваев.

В обед Блуд ушел по поручениям Дани и должен был вернуться к вечеру вместе с ней. Аили уже не в первый раз оставалась одна в доме, но еще боялась самостоятельно подниматься по лестнице, пока никого нет, а к непонятным приборам вроде электрических ламп и патефона не прикасалась вовсе. Большую часть дня она проводила в гостиной, к вечеру разводила огонь в камине и подолгу сидела, глядя на щелкающие угли и разговаривая с Эром. Он давно перестал её изводить и уже не преследовал своих неведомых целей. Ветер заменил ей семью и друзей, и ему Аили доверяла больше, чем кому-либо в мире.