Книга шороха

Глава 7 - Встречи

Керан затоптал в луже окурок.

– Для дела друг, уж извини, – достал из кармана пальто револьвер. – Ты же сам понимаешь.

Бледный мужчина неуклюже кивнул, опираясь о мусорный бак. Он блуждал затуманенным взглядом по грязной подворотне и тяжело дышал, бездумно расчесывая язвы на руках, качался, будто до беспамятства пьяный.

Они стояли в темном арочном пролете между домов, окруженные стеной дождя и шумом бурлящих стоков. Капли шлепали по тротуару, заглушая шаги Керана. Он приставил дуло к глазам несчастного и улыбнулся:

– Не держи зла.

Мертвец радостно замычал, и Керан спустил курок.

Выстрел разворотил лицо, развернул кожу в алый цветок. Ручей стремительно умчал кровь в канализацию, туда же потащил выбитые зубы, окурки и прочий мелкий мусор.

Убрав револьвер, Керан вынул из-под пальто завернутую в кусок ткани кочергу и бросил рядом с трупом. Та со звоном грохнулась, взорвав дождевую воду, а эхо ее падения неровной поступью помчалось в глубь опустевших улиц.

Нагнувшись, Керан вложил сломанные серебряные часы со знаком Обратных земель в карман брюк несчастного.

– Ну, бывай, друг, – шутливо отсалютовал мертвецу. – Вот ты и стал членом Семмирского дома. Как и хотел.

Развернувшись на пятках, он бодро зашагал в ливень, надвинув на глаза коричневую шляпу, втянул голову в костлявые плечи и шел быстро, перепрыгивал ручьи и глубокие лужи, широко размахивая руками.

Дело сделано. Он вернется в свою квартиру в порту, сдерет с кожи липкую мокрую одежду и сядет перед большим окном. Взъерошив курчавые волосы, станет смотреть на серую набережную и дышать плесенью, сожравшей желтые обои. Отец не знает об этом месте, не явится без приглашения, и Керан спокойно возьмется сочинять записку для Зару Ятки о том, что один из дельцов Семмирского торгового дома был зверски убит в грязном переулке. И, конечно же, руку к тому приложила "Амапола", потому что на трупе обнаружили кочергу. Ведь весь Арх-Даман знает, кто вершит свой суд кочергой. Никто и разбираться не станет, откуда у безымянного морфиниста взялись часы со знаком Обратных земель. Раз они есть, значит, принадлежат ему.

В углу из щели в потолке накапает полная кастрюля дождевой воды. Эта квартира не стоит того, чтобы в ней жить, но убежище отличное. Керан отложит перьевую ручку и устало потянется. Простуженно шмыгнет носом. Еще пара слов, и план удастся.

Он давно привык к тому, как холодно Ятка относится ко всему, что происходит в мире, будто бы совсем не в нем она жила. Все, что ее интересовало – антикварный хлам и маки.

Керан начал работать на Ятку не по доброй воле. Однажды попался ей, когда навещал знакомого дельца из Семмирского дома, а она не упустила возможности пригрозить, что расскажет Грю о знакомствах сына, ведь его отец – Главный дознаватель! С тех пор он искал выгоды от её внимания. Временами ему казалось, что она следит не только за ним и за делами Торговых домов, но и за Печатником. И кто знает, на кого она работает.

В любом случае, какие бы люди не стояли за Яткой, она, сама того не ведая, сыграет Керану на руку, а уж он приложит любые усилия, чтобы дело выгорело.
Взяв ручку, он дописал:

"Убийство не случайно. Некто пытается развязать войну. Стоит сообщить эту информацию властям".

И вложил записку в мятый конверт.

* * *

– Вас подставляют, госпожа Найферс.

– Всех нас.

– Нет. На трупе нашли кочергу. Первым делом Семмирский дом наведается к вам.

– И как быть?

– Если возникнет опасность, "Амапола" порвет все связи с вами. Лучше спрячьтесь.

– Мне негде прятаться, господин Монн.

– Тогда будьте осторожны.

Разговор неожиданно оборвался. Аили стояла одна в тяжелом полумраке кабинета, опираясь о стол, а громадная грозовая туча, накрывшая Арх-Даман, упрямо лезла в окно, забивая свет.

Она удивленно посмотрела на телефонную трубку – до сих пор не привыкла к подобным вещам. Небрежно отбросила её на кипу бумаг и принялась бездумно перебирать страницы учетной книги. Спрятаться. Ну-ну.

Небо залило свинцом.

Грю ясно дал понять, что помощи ждать неоткуда. В какой-то грязной подворотне от её имени убили неизвестного бродягу, обставив все так, будто Кочерга решила оскалиться на Семмирский торговый дом, и теперь, как и раньше, справляться с несправедливостью ей придется самой.

В стекло застучал дождь. Крупные ртутные капли стекали вниз. Аили обессилено приложила холодные ладони к щекам. Керан обещал ей войну и, кажется, собирался сдержать слово, а, насколько далеко он зайдет, осталось только догадываться.

Встреча с человеком Грю Монна не дала результатов. Аили не пожелала помогать «Амаполе» укрепить влияние в Арх-Дамане, а еще… В ней поселилась удушающая пустота. Она не справлялась. Жизнь хлынула на нее, утопила, вымыла остатки рассудка. Аили видела Яна в лицах прохожих, посетителей «Жаровни», в потных рожах пьяниц и не могла избавиться от наваждения. Ночами просыпалась в ужасе, слышала, как он зовет ее из кишащей змеями ямы. Была измотана кошмарами, делами «Жаровни», беспорядками на улицах и нескончаемой болтовней о войне. Теперь вот, это…

Оглушительно громыхнули тучи. Дождь замолотил в окно с новой силой, прибил палые листья к тротуару и швырял себя под колеса машин. Далеко на востоке города море, должно быть, бесновалось, как никогда. Может, будет шторм. Тогда Варсул задержится с поставкой на пару дней.

Он так и не навестил дочь – решил вытеснить вину работой и отправился на Аренор. Пускай. Верно, так ему спокойнее.

Гром – и стекла задрожали.

Распахнулась дверь, и в кабинет влетел обеспокоенный Эр.

– Собирайся, уходим! – в руках он держал сумку, в которую начал судорожно засовывать бумаги – все подряд, какие только попадались на глаза.

Аили продолжала стоять и с непониманием смотрела на него, приоткрыв рот от удивления.

– Тебя еще раз кочергой огреть, чтобы ты в себя пришел? – она насмешливо улыбнулась, собираясь сесть, но он протянул ей трость и плащ.

– Одевайся. Быстро. – Пихнул в сумку деньги. – Там семмирские головорезы внизу.

Взяв плащ, она недоверчиво покосилась на Эра:

– Как ты понял?

– Уж ты-то в курсе, – желчно заметил он, – когда люди приходят с оружием наголо, их намерения не оставляют сомнений.

Вздрогнув, Аили на мгновение провалилась в толщу событий, запрятанных на самое дно памяти. Она была ребенком, но отлично знала, что люди в багровых одеждах пришли убить отца, потому что держали в руках обнаженные мечи. Никаких сомнений – когда кто-то приходит с оружием, сомнений не должно быть.

– Оставь все здесь. – Ее металлический голос выдернул Эра из смятения. – Они не за деньгами и бумагами пришли, а за Кочергой.

Тонкий рот Лоя растянулся в ядовитой ухмылке, но уголки губ предательски подрагивали:

– Не боишься?

Аили накинула плащ и схватила трость.

– Да гори она огнем, эта "Жаровня", – зло процедила она, ковыляя к двери. – Сам-то больше меня трясешься. – Небрежно фыркнула. – Черный ветер, тоже мне...

Эр ногой задвинул сумку за книжный шкаф:

– Теперь нет. Теперь-то я человек. – Достал из-под пиджака револьвер. – За новую жизнь, знаешь, жуть, как страшно делается.

Приоткрыв дверь, Аили прислушалась: снизу доносились голоса игроков и женский смех, легкий звон стаканов – ничего необычного. Ни криков. Ни выстрелов.

– На улице ждет машина, – огромные горячие руки Лоя легли ей на плечи. – Пройдем через черный ход.

– Нет... – она попятилась. – Нет, я на машине не поеду. Ни за что.

Эр грозно шикнул:

– Айя!

– Нет! – Аили умоляюще уставилась на него.

– Ты не сможешь бежать. – Он с жалостью сдвинул брови. – Мы не для того выжили, чтобы умереть сегодня.

Её взгляд стал неожиданно жестким и совершенно непроницаемым:

– Может, именно для этого.

Осторожно спускаясь на второй этаж, она никак не могла выбросить из головы его лицо, разукрашенное переживанием. Будто, надев тело Севера, сам Эр вдруг стал человеком. Ужасный Черный ветер так боялся потерять жизнь, что бежал от беды со всех ног.

В зале было спокойно. Посетители не отрывались от игры и выпивки, у бара скучал вышибала, похотливо поглядывая время от времени на престарелую проститутку в углу. Никаких лишних людей – только те, кто изо дня в день трудился в "Жаровне", и те, кто просаживал здесь деньги. Одни и те же лица.

Эр провел её по черной лестнице, которая вела на задний двор. Придержав обшарпанную железную дверь, он выглянул на улицу и грязно выругался.

– Что там? – Аили напряглась и нервно сжала бронзовый набалдашник трости.

– Ждут уже, – он оставил открытой небольшую щель, – вон, трое у машины. Выстрелов не было – водителя, видно, согнали или удавили.

Она с облегчением кивнула:

– Хотя бы не придется ехать в этом ящике на колесах.

Посмотрев на револьвер, Эр неуверенно повел головой:

– Думаешь, это везение?

– Ты научился им пользоваться?

Он проверил цилиндр:

– Блуд показывал пару раз, как это делается, но сам я пока не стрелял.

Дождь гулко барабанил по жестяному листу двери, перебивая голоса.

– Я попробую пройти к дороге вдоль стены, если ты их отвлечешь, – Аили с сомнением закусила губу, опустив глаза. – Но помочь я не смогу.

– Знаю.

Отстранив её, Эр опустил револьвер и вышел в дождь. Трое человек в серых плащах недоверчиво уставились на него, а он уверенно брел им навстречу. На ходу взвел курок. В нескольких шагах от них резко вскинул руку и нажал на спусковой крючок. Выстрел оглушил улицу и на секунду остановил время. Капли замерли в воздухе, а потом рухнули, ударив мир. Пуля пробила грудь одного, и Эр бросился в сторону, пока оставшиеся двое вынимали оружие. Он спрятался за большим мусорным контейнером и, не целясь, продолжал стрелять по машине. У него оставалось четыре пули в каморах и еще шесть в кармане. Лой оказался не самым запасливым стрелком.

Аили, тем временем, выскользнула из-за двери и неуклюже заковыляла по размытой скользкой тропинке в сторону проезжей части. Она оглядывалась, сердце в груди сжималось и ныло, просило вернуться и помочь, но лучшей помощи, чем броситься под выстрел, она не в силах была предложить.

За углом стояли еще двое – высоких и смуглых, в таких же серых плащах. Она едва не налетела на них, но вовремя удержалась за облупленную стену. Свернула в другую сторону и шла, стараясь не стучать тростью по тротуару.

Не останавливаться.

Холодный дождь насквозь промочил одежду, вода хлюпала в сапогах и заливала глаза. Ветер обжигал ледяные щеки и раскрасневшиеся на холоде ладони, вырывал из груди хриплое дыхание. В ноге постепенно нарастала боль, начинала стрелять и кусаться, грызла кость и расплывалась ближе и ближе к бедру – лишь бы дойти до дома.

Не останавливаться.

Аили ловила воздух ртом и тяжело оседала на трость, но продолжала идти. Медленнее и труднее с каждой минутой. Забыла про Эра и про угрозу, про то, что нужно скорее попасть домой. Боль вытеснила из разума все лишние мысли и жгла сознание раскаленным углем.

Не останавливаться.