Книга шороха

Глава 10 - Человек

ГЛАВА 10

Человек

Варсул не мог больше ждать.

Посреди ночи вышел из дома, спустился с холма и обошел деревню, постучал в каждую дверь. Он будил сборщиков опия, велел одеваться и хватать все топливо, что они успели стащить с аэродрома и хранили в подвалах. Люди просыпались мгновенно, потому что именно этой команды ждали многие дни. Они выходили, натянув на лица озлобленные ликующие улыбки, брали с собой ружья, никто не поднимал шума. Слушали в пугающей тишине, как говорит Варсул. Его слова текли неспешно между ними, ровно и скорбно. Он расставлял их в шеренгу, а после, поманив, звал за собой, и вел в поля, и они лили на землю горючее. Всё так же молча шагали за ним, не разрывая строй.

Пламя занялось от единственной спички. Быстрой змейкой поползло по холодной земле, обнимая сухие стебли, взбираясь по ним выше, убегая дальше, поднимаясь до черного купола неба. Позади слышались гневные крики надсмотрщиков, бегущих к полям. А люди были заранее готовы, снимали с плеча винтовки, вставали наизготовку, выцеливая приближающиеся мишени и ждали той секунды, когда рука сама поймет – пора нажать на спусковой крючок. Так учил их Варсул. Не думать, просто стрелять и попадать в цель.

Он стоял поодаль, опустив двуствольный обрез, и смотрел на голый склон, по которому к горящим полям спускались, падали замертво, катились в маки убитые. Пламя все примет. Огонь сотрет и уничтожит опиумную историю, будто ничего и не было.

Горим радовался. Больше "Амапола" не посмеет сунуться сюда, хотя пройдет еще не один год перед тем, как Торговый дом окончательно разорится. Больше никаких маков на Ареноре. Никогда. По крайне мере, пока жив он сам.

Стрельба давно прекратилась, а Варсул все стоял, очарованный танцем рыжего пламени, доедающего маки. Покачивая тяжелый обрез в руке, он направил дуло к верху и, опустив лицо, выстрелил в небо. Над ухом вспыхнуло, грохнуло с такой силой, что он невольно зажмурился. Заляпанный обрубок приклада едва не вырвался из ладони. Горим пошатнулся от отдачи – он давно забыл, как держать оружие и каким шумным и непослушным оно бывает. Затем вновь воздел руку к подкрашенным охрой облакам и нажал на второй спусковой крючок. Выстрел громом прокатился над догорающей пустошью.

Отступив на шаг, заторможено откинул блок стволов и, пошарив в карманах, достал две пули. Зарядил. Снова выстрелил. И еще раз. Так и продолжал стрелять в небо, пока не кончились патроны. Варсул и не заметил, как зарево пожара сменилось ярким нежным рассветом.

Тяжело шагая по застеленному гарью пригорку, он направился в черную пустошь, широко размахивал обрубком ружья на ходу, уставившись в раскаленный край горизонта. В дырявую подкладку куртки провалилась отсыревшая пачка сигарет, а спички куда-то запропастились. Может, выпали. Может, не осталось. Горим поднял дымящийся стебель и опустил веки. Горький запах сорной травы обжег горло. Не открывая глаз, он вложил в рот сигарету и наощупь прикурил, вслушиваясь в скрип тлеющей бумаги. Так звучала новая жизнь. Так пахнет Аренор без маков.

Холодный сладкий ветер быстро уносил седую золу и сизую дымку к столице – пускай и там узнают, что "Амаполе" пришел конец.

Варсул открыл глаза.

Солнце показало золотую макушку и вылилось на длинную узкую тропку, разделившую пепелище на две части. Он до горечи на языке тянул табак, до хрипоты. Будто в такое свежее кристальное утро курил в последний раз.

Мир обнимал его, широкий и спокойный. Почти бескрайний.

Горим закинул обрез на плечо, лихо улыбнулся и шагнул на едва заметную в золе тропу.

На ту, по которой прежде не смел идти.

* * *

Зима стелилась метелью по одинокой улице. Тусклый свет фар резал ночную мглу и терялся во вьюге. Машина осторожно кралась по Арх-Даману в сторону дома госпожи Марих. Вырванные из мрака, мелькали за стеклом ряды поколоченных войной домов, зевали расхлябанные двери, вереницей следовали друг за другом черные дыры окон.

Ян беспокойно постукивал пальцами по приборной панели и косился на Вэл. Она напряженно всматривалась в даль, сжимая тонкий руль, и вела машину вперед. Между ними висела тишина, растревоженная ровным урчанием мотора.

Мысли в его голове кипели – он думал о делах, которые теперь жизненно необходимо обсудить с Кочергой. Раз, как со слов Лоя сообщила Вэлари, «Амапола» более не имеет дел с «Жаровней», Кочерга может пролить свет на происходящее. Возможно, даже расскажет, кто руководит Торговым домом. Это бы помогло Яну сровнять с землей всех маковых дельцов Арх-Дамана. А, если не всех, то многих.

К прочему – потирая шершавый подбородок, думал он, – не решен вопрос с Обратными землями. Для него оставалось загадкой, кто представлял Семмир в конфликте двух Торговых домов. Кто развязал между ними войну.

– Интересная картина складывается, – пробормотал он в пустоту.

– О чем ты? – Вэл шмыгнула носом, не отрываясь от руля.

– Что будет, если «Амапола» потеряет свои маковые поля?

Она пожала плечами:

– Как ты сам Керану предложил – Семмирский торговый дом получит монополию.

– Да. – Он озадаченно закусил губу. – Интересно, а не была ли война затеяна как почва для этого?

– Думаешь, они сами собственного посла пристрелили, чтобы обвинить «Амаполу»?

Ян сцепил руки в замок и обхватил колено:

– Не знаю. Но чувствую, что все сложнее. С тем оборотом, который контролировала «Амапола», рынок почти полностью принадлежал им. Мне кажется, все началось раньше.

Вэл усмехнулась:

– Спросишь у Кочерги. Она-то, уж точно, в курсе. Ей-то первым делом задницу подпалили.

Ян безмолвно согласился. Угрюмо опустил голову на грудь. Шерстяной шарф неприятно колол шею через воротник рубашки. Странное беспокойство одолевало все больше. Он ближе и ближе подбирался к человеку, который способен приоткрыть завесу тайн во вражде двух Торговых домов. К человеку, который по какой-то причине неожиданно продал такую ценную вещь. Расстался с Книгой шороха, обменяв ее на пустые деньги. Ян обязательно расспросит ее и об этом.

– Ты волнуешься, – Вэл насмешливо хихикнула, выкручивая руль. – Может, ну ее, эту затею с ночными встречами? Может, и нет никакой Кочерги, а все это Север? Водит нас за нос. Он-то, как пропал год назад, так у «Жаровни» дела и пошли. Заводит тебя в западню, а там – чик! – да и нет больше Печатника.

Ян махнул рукой:

– Будет тебе, – открыл окно и закурил.

Мелкая ледяная крошка царапнула щеки и понесла сизый дым наружу.

– А про Лоя не забывай. Если, как говоришь, и не Лой он, как будто, то побеседуй с ним еще. Он ведет дела с Кочергой, и она, похоже, доверяет ему, как себе.

Она зашлась громким смехом:

– Ты мне, что ли, охмурять его предлагаешь? Ну, Ян… – успокоившись, Вэл остановила машину и заглушила двигатель. – Крутишь ты мною, как хочется. Вози его, дела его решай… Тебя-то, небось, и люди-то в глаза не знают, что ты Печатник.

– Да не важно это. – Зажав сигарету в зубах, он натянул кожаные перчатки и открыл дверь. – Им, чтобы жить, знать меня не нужно. Глянь-ка, – кивнул в сторону черной груды дома госпожи Марих, – свет не горит. Или спят уже, или нет никого. Ты поезжай, глянь, может, в «Жаровне» они, а я тут осмотрюсь.

– И что делать?

Ян выбрался из машины:

– Если нет никого – возвращайся. А, если там они, то привози сюда. Хоть силком тащи, без разницы. Ты это умеешь.

Она укоризненно хмыкнула и тронула.

Оставшись один посреди злой приморской зимы, он некоторое время стоял, запрокинув голову, и смотрел на оползшую крышу здания, где жила Кочерга. Из высокой каминной трубы тянулась тонкая струйка дыма – угасающий очаг. Возможно, залитый водой, оставленный хозяевами медленно шипеть, затухая, посреди безлюдной улицы, разорванной войной.

Ян докурил. Затоптал окурок в снегу, поднял воротник пальто и, широко шагая, ступил на расколотое надвое крыльцо.

* * *

Едва Аили вернулась домой, Дани поспешила собраться и вместе с Блудом отправилась в госпиталь. За прошедший день налетов не было, но люди, пострадавшие прошлой ночью, еще нуждались в помощи врачей.

Она так и забыла забрать из «Жаровни» настойку и оставшиеся бумаги. Встреча с Панту резко перевернула ход вещей.

Жизнь закрутилась в длинную крутую спираль. Как можно, чтобы история началась с игры Вельвы и Серебряной ведьмы, и, правда ли, что Ирну так складно все устроила? Выходит, Эр с самой первой встречи знал, куда ведет их судьба. Знал отец. Наверное, знал и Иал. В неведении оставалась лишь маленькая глупая Аили. Искру зажгла Ирну, а пламя, разгоревшееся от той искры, не унималось до сих пор. Бушевало алыми отсветами макового цвета на полях Аренора, выжигала людей грохотом войны, дымилась опиумными трубками. Все ради того, чтобы наследие Ирну не поглотил мир, где возможно невозможное. Пламя ровно горело долгой, почти нескончаемой жизнью Вельвы, безвременьем, в котором увязла сама Аили и вечностью, связавшей Черного ветра – Найэра Ферса.

Изможденная сложными запутанными узлами мыслей, она опустилась на диван, оставив трость у разбитого рояля. Угли камина мелено мерцали, отражаясь в гранях пустых стаканов, вымытых Блудом. Лениво трещали, пока не сошли на нежный шепот.

Дани сказала, что к вечеру заявится Зару Ятка или Печатник. Что толку? Кто они такие, чтобы влезать в паутину, сплетенную Серебряной ведьмой?

По губам Аили скользнула больная усмешка. Грю всю жизнь прикидывался добропорядочным представителем закона, а на деле стремился прибрать к рукам власть над Арх-Даманом. Керан играл роль заботливого, верного и любящего сына, а за спиной отца вел дела с Семмиром в алчном желании стать единственным голосом маковой империи. Печатник этот – его безучастность злила Аили даже больше, – лишь на горизонте мелькнула опасность, свернул торговлю и лишил госпитали легального морфина. Да и сама она – поддалась сиюминутному желанию помочь Дани, а в итоге сыграла на руку обоим Моннам. Даже Эру не дала начать новую жизнь. Не осознав ошибок прошлого, Аили вынуждена была повторять их снова и снова. Панту права. Как и раньше. Никто не изменится, сколько бы жизней не было прожито. И все они – люди.

Накинув на плечи шаль, она рассматривала исчерченные черными узорами пальцы. Кожа стала тонкая-тонкая, выступили голубые нитки вен. Какой долгий и бестолковый путь она проделала, чтобы прийти к тому, от чего в глубине души хотела убежать много лет назад.

По крайней мере, больше никаких миров разума. Ни Дома шепота и Черных ветров. Ни Пепла.

В перекошенную дверь постучали. Настойчиво, как однажды стучал Лой Север.

Аили напряглась. Вряд ли это Дани, Блуд или Эр.

Ночной гость постучал снова.

Запахнув шаль, она поднялась и негромко окликнула:

– Кто там?

Это могла быть Зару Ятка или Печатник. Или кто-то из горожан, у кого в конец лопнуло терпение и исчезло всякое желание жить с маковым дельцом по соседству.

Осторожно заглянув в щель в дверном косяке, смогла разглядеть лишь длинную худощавую фигуру, прибитую ветром к порогу. Человек терпеливо ждал и не собирался уходить.