Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере

* 20 *

Сейчас или никогда. А вдруг это поможет?

— Да, я хотел сказать вам ещё несколько слов. Могу я попросить вас поднять голову и не прятаться за монитором?

— Что такое? — она подняла голову, и взгляд ее был сопоставим с дулом пистолета у виска.

— А вот что. Мы знакомы с вами полгода, но это никак на нас не повлияло. Мы как будто еще раз с вами познакомились вчера, я узнал вас немного больше, и то, что я узнал, поразило меня до глубины души. Сегодня выясняется, что я снова не знаю о вас ничего… но уже поздно, и что бы ни произошло, это уже ничего не изменит. Я люблю вас, Элоиза. Вы восхитили меня, как никто и никогда. Я не понимаю пока, как я буду дальше жить, раз вы не хотите иметь со мной ничего общего. Но может быть, вы дадите мне хоть малейшую надежду?

Взгляд Элоизы стал совсем печальным.

— Нет, монсеньор, я не дам вам никакой надежды. На самом деле, это для вашего же блага, хоть сейчас это для вас и не очевидно. Вам придется просто поверить, что ваша жизнь в итоге будет счастливее без меня. И если чего-то хочется нашей душе или нашему телу, то совершенно не обязательно у нас есть возможность следовать этим порывам.

— Элоиза, не торопитесь. Может быть, это для вас сейчас что-то не очевидно? Или вы непогрешимы, как святейший папа?

— Нет, я как раз сложная и проблемная.

— И хотите уберечь меня от проблем? Не вариант. Я не тот человек, которого нужно спасать от проблем, я умею их решать, поверьте.

— Верю. Но решения не изменю. Извините, монсеньор, мне и вправду нужно сегодня закончить дела, потому, что начиная с завтра меня здесь не будет неделю.

— Только не увольняйтесь, хорошо? Я могу делать вид, что вообще с вами незнаком, только не увольняйтесь, пожалуйста.

— Я подумаю, спасибо. И за участие спасибо.

Себастьяно достал из внутреннего кармана пиджака и положил перед ней на стол шпильку с бриллиантом в чашечке цветка.

— Вот, возьмите. Это осталось в моем номере, когда вы убежали, — он попытался было поймать ее взгляд и улыбнуться, но она не поддалась.

— Спасибо, монсеньор, — она взяла шпильку и, не глядя, вставила куда-то в узел волос на затылке.

Вести разговор по второму кругу не хотелось, настаивать дальше было беспредметно. Он встал, попрощался и вышел.