Исполнитель

Пройдя досмотр на въезде, спецы передали задержанного охране тюрьмы, и я, сдав оружие, пошёл с ними дальше. Знакомые бетонные коридоры потянулись один за другим, зазвенели ключи, отпирая и затем заново запирая решётки за нашими спинами.

Затем мы разделились. Почти пришедшего в себя и задёргавшегося игрока потащили влево, а я свернул вправо, туда где меня ждали судьи.

Кивнув паре тяжело вооружённых охранников, я подождал когда ещё одна массивная дверь отопрётся, пропуская меня в святая святых тюрьмы.

Остановился у одинокого шкафчика, сиротливо стоявшего у стены. Раскрыв дверцы, достал пластиковую маску на всё лицо, с прорезями для глаз и рта. Надел, следом облачился в чёрную мантию до пят.

Затем вошел ещё в одну дверь, где увидел сидящих за длинным столом судей. Кроме них, в помещении, чьи стены тонули в полумраке, глазу было больше не за что зацепиться.

Их было трое, в таких же обезличенных масках и мантиях как на мне. Положив им на стол тоненькую папку с материалами дела, я отошел и застыл на месте, терпеливо дожидаясь, когда они с ним ознакомятся.

— Введите подозреваемого, — произнёс, спустя минут пять, главный судья, закрыв папку и небрежно отбросив в сторону.

Два охранника втащили лже-эльфа, усадили на стоявшее перед судьями железное кресло с высокой спинкой и подлокотниками, пристёгивая металлическими обручами руки, ноги и шею игрока.

— Суки, твари, ненавижу, — шипел тот, — неписи сраные. Убью, всех убью.

— Наггибатор семь, семь, семь, — гулко и глухо прозвучал голос судьи, лёгким эхом отдавшись в бетонных стенах, — до системное имя Яков Кириллович Юхно. Вы обвиняетесь в преступлениях против человечности, попрании базовых норм морали и прав граждан Российской Федерации. Суд определяет подобные действия как исключительные и голосует за наказание в виде бессрочного посмертного заключения.

Главный судья посмотрел на своих коллег слева и справа, затем резюмировал:

— Единогласно.

— Стойте, нет, только не это! — завопил Наггибатор, — неписи проклятые. Мои статы, я их так долго набивал! Система! — он поднял голову к потолку, насколько позволял металлический обруч на шее, завыл, — Система-а-а!

Если игрок просто сидит под негаторами, то он ничего не теряет. Впрочем, для многих будет боль просто от того, что он сидит, а другие игроки в это время качаются. Но для совершивших более тяжкие преступления кара была иной. Если под излучением держать труп игрока, то постепенно у него начинают падать значения статов. Но не уровень. А чем выше уровень, тем сложнее набивать статы. А для любого игрока статы это священная корова которую всеми силами прокачивают, радуясь каждой единичке. И утрату эту не восполнить ничем, потому что придётся заново их набивать, только прилагая кратно больше усилий.

Но если одни выходят после нескольких месяцев, потеряв единиц по пять, семь, то бессрочное на то и бессрочное, что лежать Наггибатор будет хладным трупом столько, сколько будет существовать эта тюрьма. И даже если когда-нибудь выйдет отсюда, то со слитыми до минимума статами. И плевать, что он четырнадцатого уровня. Его, в таком состоянии забьёт даже первоуровневый игрок или самый слабый данжевый моб с одного удара. Просто потому, что единица в жизни и выносливости, это пять единиц хэпэ. И нулевые сопротивляемости урону.

Наггибатор это прекрасно понимал.

— Приговор обжалованию не полежит, — произнёс судья, не обращая внимания на разразившуюся у обвиняемого истерику, — и будет исполнен немедленно.

Вся троица синхронно поднялась со своих мест и скрылась в двери, оставляя нас одних.

Я сделал шаг за спиной лже-эльфа. Тот задёргался ещё яростней, заорал:

— Кто ты?! Кто ты, урод?! Не подходи ко мне!

В стене открылось окошко и, протянув руку, я взял лежавший там пистолет Макарова. Вынул магазин, посмотрел на матово блеснувший единственный патрон. Вставил обратно, снял с предохранителя, передернул затвор.

От прозвучавшего как гром, в почти полной тишине, металлического лязга, Наггибатор на секунду замолчал, а затем завыл и задёргался пуще прежнего.

Тёмный зрачок ствола уставился точно ему в затылок. Палец плавно выбрал свободный ход спускового крючка. Грохнул выстрел, голова игрока мотнулась и безвольно повисла на обруче.

— Приговор исполнен, — негромко произнёс я, положив пистолет обратно.

Окошко закрылось, после чего в комнату снова вошли два охранника и врач, что, постоянно косясь на меня, констатировал смерть игрока. Тело отцепили с кресла и унесли, а я, проводив их взглядом, пошел раздеваться. Меня ждал следующий выезд.