Иного не желаю. Часть третья

Глава 25

Этьен

Я давно заметил, что у счастья всегда горький привкус.

Всё равно, что в шоколаде (не в той убогой сахарной подделке, которой пичкают плебеев, а в настоящей выжимке из какао-бобов), старом бренди или тонких женские духах — во всём по настоящему хорошем всегда находилась небольшая нотка горечи, которая лишь подчеркивала мимолётность эйфории радости.

И в сегодняшнем дне это тоже было.

Началось всё довольно неожиданно, когда моя пара внезапно восприняла оскорбления в сторону падчерицы Стива слишком… персонально.

Не скажу, что меня как то по-особенному занимала эта девка: в конце концов, Жаклин была только человеком, связь с которой будет оборвана практически сразу после смерти Стивена.

Девчонка сама была виновата: несмотря на ссору с отцом, она понимала, куда едет – и могла бы больше времени уделить собственному виду, чтобы не попасть впросак, заявившись ко мне в дом как оборванка.

Впрочем, я оказался не в накладе: пустив людей в свой замок, я не просто выполнил волю своего умирающего беты, но ещё и получил более крепкую связь со своей истинной парой.

Таис настолько разозлись из-за несдержанного языка одной самки, что… даже вступила в диалог со своей волчицей.

«А ведь сегодня ещё даже не полнолуние».

Теперь не только я слышал Таис, но и Тая также слышала мои мысли — явно не отрывочно, эпизодами, а полноценными образами.

Это было… ммм…. прекрасно!

Мне хотелось перекинуть Таис через плечо и утащить наверх, в наши комнаты, но…

… она пока ещё не совсем восстановилась после родов.

Да и Стивен.

Н-да, Стив…

Это как раз и была та горечь, которая отравила мой счастливый день.

Моя жена слышит свою волчицу, мы, наконец-то, образовали мысленную связь!

Но вместо того, чтобы закатить праздник, вместо того, чтобы показать своей паре преимущества этой связи, я вынужден был частично её заблокировать – и приготовиться к убийству верного помощника и доброго друга.

Merde!

Как только врачи дали добро на посещение беты, я проводил Далию и Жаклин к Стивену, оставшись на время их последнего разговора за дверью.

Таис всё-таки нашла в себе силы проконтролировать внешний вид молодой человеческой самки — и та появилась перед отцом в приличном виде.

Находясь неподалёку от палаты уже бывшего беты, я внимательно прислушивался к его состоянию. Того количества медикаментов, которыми его напичкали, должно было хватить на несколько часов, но всё равно, не подстраховать было нельзя.

Их разговор вышел недолгим.

Не знаю, что именно наврал своим женщинам старый бета, но из замка они уезжали явно успокоенные.

Мы с Таис самолично проводили их до крыльца, при этом я успел поговорить наедине с Далией и извиниться за допущенные ошибки: неприятно это было признавать, но я не мог даже предположить, что Блез выкинет что-нибудь в подобное. Отобрать несчастные гроши у самки, которая всю жизнь прожила с одним из нас – было самым последним делом.

— Благодарю вас за вашу помощь, герцог, герцогиня, — пробормотала уже улыбающаяся Жаклин. Ей хорошо наврали, что Стивен хоть и очень болен, но врачи держат его заболевание под контролем. Впрочем, так оно и было — только вот смысл этой фразы был противоположным от того, что думали женщины.

– Я и предположить не могла, что в замке имеется целая больница, — кивала в такт словам дочери Далия.

Они ещё не знали, какую новость получат к концу дня.

— Заметьте – с лучшими врачами, — добавил Винсент, подзывая машину с водителем.

Я тем временем поддерживал Таис за талию, мысленно приказывая ей продолжать улыбаться. Осознавая, насколько слаба бывает моя пара, я опасался, что она не выдержит и мне придется сковать её силой…. Но Тая сделала всё, как надо.

Мать и дочь покинули замок в полной уверенности, что оставляют Стивена в лучшем из всех доступных для них вариантов месте: медицинский корпус и сами врачи, которые работали в моем замке, могли удовлетворить даже самого придирчивого пациента.

Далия, которая много лет помогала мужу в его работе, даже, несмотря на её полную неосведомленность об оборотнях, отлично понимала, насколько дорогое оборудование задействовано сейчас « в лечении» её мужа — и могла себе представить, во сколько тысяч евро обходится пребывание её мужа в моем доме.

Она, правда, не знала главного.

Как только мы остались наедине, Тая вдруг обмякла прямо в моих руках и горько расплакалась, не обращая внимания на Винсента и остальных слуг.

— Неужели нельзя ничего сделать? – шёпотом спросила она.

Я покачал головой.

— Его срок уже пришёл. Так или иначе, он уже перестал быть человеком — перестал быть оборотнем.

— Но почему это так происходит?? – всхлипнула Таис. Она покосилась на удаляющегося через коридор дворецкого. – Почему время Стивена вышло, а время Винсента ещё нет? Они ведь примерно одного возраста.

—Дело не в возрасте, — наслаждаясь прижавшейся к моему телу мягкой женской плотью, я попытался объяснить, — Каждый оборотень всю свою жизнь борется со зверем внутри себя… У самок-полукровок такое бывает лишь в момент первого оборота… У самцов же эта борьба растягивается на всю его жизнь.

—И что, одичания не избежать? – закусив губу, спросила Тая. – А про первый оборот у полукровок… Я ведь тоже не чистая оборотница… значит, я тоже могу превратиться в зверя?

—Нет, тебе не о чем беспокоиться, — я не удержался, чтобы не поцеловать жену в макушку. – Я буду контролировать твой оборот, если он, конечно, когда нибудь случится. У тебя всё будет хорошо.

— А остальные полукровки? – не поняла Тая. – Если ты можешь это контролировать…

— Первый оборот – вещь непредсказуемая. Как и одичание. Я не могу находиться с каждым двадцать четыре часа в сутки… Беты обязаны докладывать о всплесках зверя у полукровок стаи, но.… К сожалению, бывает и так, что помощь одновременно нужна нескольким подросткам.

Я замолчал, Тая поёжилась в моих объятиях.

— А Жанна? – тихо спросила жена. – Она ведь тоже не чистокровная оборотница… Её это тоже может ждать что-то подобное?

—Жанна – Альфа-самка, искательница. Ей ничего не угрожает, — я обнял жену покрепче, наслаждаясь её восхитительным ароматом. – Но один из наших сыновей должен родиться Альфой — только так мы сможем гарантированно уберечь детей и внуков нашей детей.

Волчица Таис довольно заурчала, довольная моим планом. Сама же Тая… покосившись на дверь, она тихо спросила:

— То есть всех оборотней, не нашедших истинную пару, рано или поздно ждёт одичание?

—Если волк довольно слабый, то человек сможет удержать волка до самого конца, но у сильных оборотней: Альф, бет или воинов такого почти не бывает.

Таис тяжело вздохнула.

Я чувствовал, что эта тема тяготит её – ей больно почти так же, как мне. Но она всё же зачем-то уточнила:

— Значит, у Алена волк слабее волка Стивена?

— Возможно, — согласился я. – А возможно, причина в другом. Ален живет, не скрывая свою природу, у него есть сын… Может быть тысяча и одна причина, почему оборотень всё ещё контролирует своего зверя, и миллионы причин – почему зверь вырывается наружу. Мы просто принимаем это.

Не удержавшись, я поцеловал мягкие, нежные… зовущие к райскому наслаждению губы Таис.

Обычно, в подобные дни я просто трахал кучу девок, заставляя их исполнять любые мои прихоти.

Суки дрались за то, чтобы выдоить меня, лизали мне ноги, сами насаживались на мой член…. Но сейчас для того, чтобы пережить горечь дня мне было достаточно простого поцелуя истинной пары.

И получив его, я был готов убить Стивена.

Тая

Только оставшись наедине со мной, Жаклин смогла дать волю слезам. Ей необходимо было выговориться. Девушка плакала, винила себя в том, что рассорилась с родителями; в том, что начала звать отчима по имени, а не как прежде «папой»; что ответила на его безграничную любовь ледяным пренебрежением.

Я не очень понимала причину семейного конфликта — падчерица Стивена не распространялась об этом, впрочем, сейчас это было и неважно. Я знала, что бете стаи осталось недолго: даже если он как одичалый остается бегать по территории Франции, это уже будет не её отец. А потому, сцепив зубы, я делала единственное правильное, что могла: успокаивала свою доведённую до нервной истерики гостью.

Уже потом, анализируя события дня, я поняла, что именно состояние Жаклин помогло мне собраться, выстоять и …сделать всё правильно.

Пусть, моя часть была невелика – я всего лишь успокоила Жаклин лживыми словами о том, что всё будет хорошо и одолжила ей один из своих новых нарядов, но этого как раз оказалось достаточно, чтобы последняя встреча между родными прошла гладко.

Уже после, проводив родственников Стивена в аэропорт, я поняла, что вымоталась … и жутко соскучилась по дочери.

— Иди, отдыхай, — поцеловав меня в губы, мягко протянул Этьен. – Ты сегодня была прекрасной герцогиней.

А затем супруга окликнул нахмуренный бета Корсики, чья рубашка успела где-то изрядно пострадать.

Этьен кивнул Француа и молча последовал за ним, а я стала подниматься наверх, чувствуя, как с каждой ступенькой внутри меня что-то меняется.

Проходя мимо галереи, я почувствовала какую-то пустоту и нехорошее предчувствие моей волчицы.

«Он отрезал нас, закрылся», — пробурчала эта бестия мне на ухо. – « Его зверю очень больно».

Я резко остановилась, поняв, наконец, что не так: я как будто перестала осязать… чувствовать Этьена.

И да, на душе ощущалась что-то наведённое…. Тяжелое, муторное чувство.

«Наша пара страдает», — протянула моя волчица и как будто замерла, ожидая от меня самостоятельных действий.

Я напомнила самой себе, что скоро время кормления Жанны, что я соскучилась по дочке – а дочка уж точно соскучилась по мне: почти целый день маму не видела.

Волчица, было, заскулила, но я не стала обращать на нее внимания, упрямо шагая в сторону детской.

Мишель качала Жанну на руках, любуясь нежной улыбкой моей сонной доченьки.

— О, вы пришли мадам, — тут же засуетилась няня. – Наша звёздочка уже без вас раскапризничаться успела. Не привыкла так долго без мамы…

—Она кушать хочет, — тихо произнесла я, не желая будить Жанну раньше времени. А потом…

….я не знаю, что на меня нашло: мне внезапно стало очень больно. Не физически – душевно.

Так больно, что у меня подкосились ноги. Схватившись за спинку кресла, я с ужасом посмотрела на Мишель.

— Мадам? – обеспокоенно спросила няня.

—Дайте… дайте ей бутылочку, — я сделала шаг назад, отрывая свой взгляд от дочери. – Мишель, я скоро вернусь.

Я бежала… бежала по галерее, по лестнице – бежала в сторону той боли, которую со мной случайно разделил Этьен.

— Он закрылся, — хохотнула мне на ухо волчица, — это всего лишь отголоски.

Отголоски???

У палаты Стивена стояло несколько воинов.

—Луна, куда вы? – попытался остановить меня один из них. Я мазнула по его лицу взглядом и узнала одного из охранников-теней, которые иногда меня сопровождали.

-Мадам, вам туда нельзя.