Крысиный бег lll

— А помните, как неделю назад мы раскрыли дело только по фото с телефона? Мне кажется, последнее время преступники стали намного тупее из-за гаджетов…

И всё в таком духе. Они то стоили из себя идиотов, то говорили на отвлечённые темы, то снова задавали одни и те же вопросы по кругу. Тройка следаков сменяли друг друга, по очереди выходя на перекур, только я неизменно оставался сидеть на своём стуле, снова отодвинув его от стены, от греха подальше. Часа через два, с очередного перекура вернулся Карпов и бросил своим товарищам:

— Демон припёрся! Андреевич сидит на вертушке с его бабой. — Кивок в мою сторону.

— Вот блядь! Ругается? — Майор Буревестник заметно всполошился и расстроился.

— Наоборот. Предельно вежлив и лыбится постоянно.

— Это ещё хуже! Значит, он нас разъебёт как слепых котят. Что-то у него есть на нас.

— Та не! — Карпов махнул рукой и кряхтя уселся на своё место. — Просто тёлочка зачётная, я и сам сначала на неё слюни пустил… — Он нахмурился и задумался.

— Сначала? А потом что? — Ухватил самое важное майор.

— А потом как-то пофиг стало. Даже не шевельнулось ничего. В душе. Словно я… А! Не важно! — Карпов подозрительно засуетился, наводя порядок на своём столе. — Так что? Отпускаем этого?

— Да, пусть подпишет показания и отказ от претензий. — Майор закурил прямо в кабинете и пустил струю дыма в мою сторону. — Леонидыч, скажешь Демону, что мы отпустим парня через пять минут? Это же твой кореш.

— Мой. — Задумчиво ответил Боров, а затем махнул рукой, словно что-то решив для себя. — Да пошёл он! Мы можем держать этого здесь три дня, вот и будем держать. Отведи его в камеру, пусть посидит немного.

— Бля! Демон потом с нас не слезет, Леонидыч!

— Да пошёл он! Сам таким был, я лично работал под его началом, и именно он меня всему учил. Так что пусть пожинает теперь свои плоды.

— Мне это не нравится…

— И не должно. Просто выполняй приказ! — Зло бросил Боров Карпову.

— Так точно, господин майор!

О! За одну минуту я узнал о них больше, чем за всё это время. Боров — оказывается тоже майор, с отчеством Леонидович. Интересно, но абсолютно бесполезно… Боров тяжело вздохнул и вышел из кабинета.

— Почему ты не сказал, что знаком с Севастьяновым? — Нарушил образовавшуюся тишину майор. — Сэкономил бы нам время, и Леонидыч бы так не ерепенился.

Я пожал плечами. Без понятия о ком он говорит. Фамилия, вроде, знакомая, но я не знал этого человека.

— Кстати, чем ты так ему не угодил, что он так неравнодушен к тебе?

— Кому? Борову? — Не понял я.

— Хм… — Карпов хмыкнул, а затем задумчиво покачал головой. — И правда, Леонидыч похож на кабанчика. Да, ему.

— Да без понятия. Я вашего кабанчика сегодня первый раз вижу.

— Бля! Я тебе говорил, Леонидыч что-то опять мутит… — Недовольно проворчал Карпов.

— Помолчи! Не при нём же! — Косой взгляд в мою сторону. — Оформи его и передай вниз.

— На трое суток оформлять?

— На трое…

— Бля! — Недовольно покачал головой Карпов и застучал по клавиатуре. — Влетит нам. Жопой чую, влетит…

Трое суток. Не очень весело! Я бы даже сказал — очень не весело! И мифический Демон мне не помог. Где я так накосячил? С этими мыслями, конвоируемый Карповым, я и спустился куда-то на подземный этаж. Он передал меня из рук в руки дальше, словно по цепочке, и меня повели по широкому подземному коридору.

Дальше была камера. Сырая. Холодная. Тесная. Думал, такие только у нас были, в старых катакомбах. А нет! Тут почти то же самое. Низкие потолки, десяток коек, два больших деревянных стола, четыре скамейки, сортир и рукомойник в углу, одинокая лампочка над потолком и ни одного окошка. Моё ближайшее будущее выглядело не очень радужно. Если бы не одно «НО»…

…В камеру меня завела молоденькая надзирательница. Грудь не меньше уверенной троечки, сама пышная и розовенькая, губки бантиком. А жопа! Жопа просто огонь. Только взгляд какой-то испуганный, как у лани, убегающей от охотников. Я сразу понял, девка только недавно здесь. То ли стажировку проходит, то ли первый день на работе.

Ещё и в форме! Бля! Как же я мечтал отомстить всем легавым, а тут такой шанс! Да это прям квенс… квинс… квинтэссенция всех моих мыслей и желаний! Я не мог такого упустить. Мой мозг заработал на двести процентов!

Цыпа завела меня в клетку, закрыла за мной дверь и повернулась, собираясь уйти. Я так широко улыбнулся и хмыкнул, что она сразу развернулась обратно и уставилась на меня своими голубыми бездонными глазками.

— Что-то не так, товарищ заключённый?

Какой у неё голосок! Бархат! У меня от одного её голоса в штанах сразу дружок шевельнулся.

— Да ничего. — Снова хмыкнул я загадочно. — Просто ты не обыскала меня, Золотце. Не досмотрела, не заставила раздеться. Так заеба… надоело это, не представляешь! Хоть один нормальный человек в этой Академии благородных девиц! Спасибо, тебе, милая, за доверие…

— А что? Разве нужно? Я думала, вас всех наверху досматривают… — Она нахмурилась так забавно, что мне даже стало её чуточку жаль.

— Так наверху как досматривают — поверхностно! А здесь уже шмон всегда по полной! Вдруг кто-то из мужиков что-то запрещённое пронести решил… А мужики у нас с фантазией! Знаешь, какие самые распространённые нычки?

— Да знаю я! Мы проходили это ещё на первом курсе. Так! — Она по-деловому достала свою дубинку и снова открыла решётку. — Заключённый, отойдите к стене, затылком ко мне, руки за спину. Раздевайся и готовься к осмотру.

— Так как мне раздеваться, милая, если руки за спиной?

Мне в спину тут же ощутимо ткнулся конец её дубинки и я немного охерел от её напора.

— Раздевайся и не умничай! — Снова милый и завораживающий голосок за моей спиной. У меня даже мурашки по спине пробежали.

А мне только это и нужно. Ни одна баба ещё не ушла от меня, увидев это. Вот ты и попалась! Я скинул робу и повернулся к ней лицом. Всегда приятно смотреть в их глаза, когда они впервые видят это.

— Блин-чик! Какой он огромный! — Не разочаровала меня и эта цыпочка. — Я думала, только в фильмах для взрослых такое бывает! Он настоящий?

— Конечно! Ты что, думаешь я резиновый налепил? Хочешь, можешь потрогать! Тебе всё равно его досматривать придётся и ощупывать. Не завидую я вашей работе…

— И как он в женщину входит? Небось, тяжело с таким? Не каждой подойдёт?

— Отнюдь! Входит как по маслу, поверь. Правда, есть одна побочка… — Я продолжал закидывать удочку и подтравливать потихоньку.

— Какая? — Доверчиво спросила моя надзирательница.

— Баба если попробует разок, будет постоянно просить ещё и ещё. Для баб это как наркотик — ещё ни одна сама не спрыгнула!

— Ну да, конечно! Он, небось, и не стоит толком. — Хмыкнула девчуля презрительно, не отрывая взгляда от моего ручного змея. — На него же литра три крови нужно!

— Да, конечно. — Согласился я с ней. Чего спорить с дурёхой?

Она снова нахмурилась. На секунду бросила взгляд себе за спину, на двери, потом повернулась ко мне, внимательно посмотрела мне в лицо, и опустила взгляд ниже. Присела передо мной на корточки… И мне открылся такой вид сверху на её грудки, что я чуть не накинулся на неё сам! Не время! Ещё чуточку нужно было подождать.

Цыпа протянула руку и подняла мою уже слегка налитую кровью дубинку.

— Раздвиньте ноги, заключённый! Шире!

Подняла мою дубинку в горизонтальное положение, ощупала яички, и чуточку сжала член рукой. Бля! Зачем она это сделала?! Он тут же отреагировал!

— Блядь! Что с ним происходит. — Хриплым голосом проговорила моя рыбка, и я понял — рыбка загладила крючок по самые небалуйся!

Мой член в её руке наливался и твердел прям на глазах! Её большие глаза стали ещё больше и она, наконец, решилась. Приблизила лицо и своими красненькими губками обхватила головку. И понеслось!

Одной рукой она придерживала мой член и посасывала его как самую вкусную в своей жизни конфетку, а вторую запустила между своими прелестными ножками и тихонько застонала. Как она стонала!

А через минутку он встала во весь рост, задрала юбку, скинула трусики, сверкнула своим выбритым лобком, повернулась своей роскошной попкой ко мне, и облокотилась о стену, давая мне зелёный свет. Я провёл рукой по её мягким и горячим губкам и ущипнул за её маленькую горошинку.

Она текла, как самая последняя сучка! Там было так мокро, что мой член залетел в неё как родной, расширяя её изнутри и доставляя ей неземное блаженство! Поверьте, такого она никогда в своей жизни не испытывала, и никогда не испытает! Я вогнал ей свой болт по самые шары, разорвал ей китель на груди и освободил её дойки! О! Какие у неё шикарный сисички! Мягкие, большие, покорные…

Дальше я жарил её и хвост, и в гриву, и под хвост. Как она сладко стонала! Пришлось ей рот закрывать рукой, чтобы остальных бедолаг в камерах не переполошить! Я думал, она никогда не насытится! Такая пылкая и жадная! Какая у неё узкая и тесная киска была поначалу! А грудки просто две спелые дыньки с маленькими вишенками сосков — я не мог ими насладиться. А как она забавно повизгивала, каждый раз, когда я вгонял свой болт ей до упора! Вот так примерно: «И-и-и-И!», «И-и-и-И!»…

— Да не гони, Борода! — Прервал местный пахан словоизлияния своего бородатого кореша. — Не было здесь никогда девчонок надзирательниц! Если только тебя пару охранников не отымели. Может отымели, потом настучали по голове дубинками и тебе это всё привиделось! В это я охотно поверю! Да и камер на одного у нас тут давно нет. Ох и трепло ты! — Мужик с золотым зубом ненадолго замолчал, потом задумчиво цыкнул тем самым зубом, и так же задумчиво проговорил: — Ладно, Борода. Рассказывай, что там дальше было! Больно сладко ты поёшь!

— Но член у Бороды и правда огромный, может и не врёт. — Заметил один из мужиков.

— Ты то откуда знаешь?

— Так в душе видел. — Пояснил мужик и добавил: — Вы чего на меня так подозрительно смотрите? Я не петух!

Вся наша камера дружно заржала в десять суровых мужских глоток, и отсмеявшись, снова уставились на рассказчика.

— Да нечего больше рассказывать. — Недовольно пробурчал Борода. — Всё уже вывалил, как на духу. Жарил я эту кралю ещё три месяца, пока меня не перевели на другую хату. А она такая ненасытная оказалась, что я уже через пару недель стал прикидываться прихворавшим. Не думал, конечно, что когда-то скажу это, но она заездила меня! Прям все соки выпила!

— Бля! Ох и балабол ты!

— Одно хорошо. — Борода мечтательно закурил и пустил густой дымок от самокрутки в потолок. — С тех пор у меня всегда в камере были и сигареты, и чай, и мягкая податливая и готовая на всё цыпочка! Только щёлкну пальцами — она тут как тут…

Да уж! И мне тут сидеть трое суток. Хотя, ребята вроде собрались нормальные. Никто не наезжал, не пытался самоутвердиться за счёт новенького. Даже чай мне сразу предложили. Правда я не понял, они забыли разбавить заварку или у них принято пить такой крепкий?

Я покосился на галдящих мужиков, где один из них с погонялом Борода снова принялся травить свои тюремные байки, откинул голову на свою подушку, и стал анализировать, что вообще произошло со мной за последнее время, где я обсчитался и что нужно было сделать иначе. Неожиданно появилось для этого время. Грех не воспользоваться и не обдумать все мои действия в этом мире с самого начала…