Сольвейг

Вокруг ног девушки крутился лохматый пёс, высунув красный язык из пасти.

Животное доверчиво заглядывало в глаза девчонки, которая казалась смотрела в пустоту.

Сольвейг не обратила внимания на подошедшего Акселя. Пёс обнюхав сапоги варяга, настороженно лёг чуть поодаль, в кусты дикой малины навострив уши. Викинг растерялся, видя что девка никак не реагирует на его визит.

Девушка еле слышно пела унылую песню, слова которой Аксель не мог разобрать.

Ее пересохшие губы, по которым стекали ручейки солёных слез, напевали мотив подходящий больше для погребения покойника.

— Сольвейг, почему ты плачешь? Тебя кто то обидел? — Аксель присел на корточки, вглядываюсь в бледное лицо словенки.

Девушка все так ж смотрела в никуда. Казалось она видела то, что недоступно простому смертному. Ее плечи слегка подрагивали, прядь волос прилипла к влажной от слез щеке. Высоко в кронах сосен зашумел ветер. Птицы с криком сорвались со своих мест, улетая далеко в потемневшее вечернее небо.

— Я хочу помочь тебе, что тебя так опечалило?

Леля нехотя перевела свой затуманенный взгляд на варяга. Аксель заметил чёрные круги под глазами девчонки.

Сольвейг как то неестественно улыбнулась ему. Это не была убытка радости, скорее она походила на улыбку обезумевшего от горя человека, который изо всех сил пытался казаться весёлым.

— Могу ли я чем то помочь тебе? — Акселю стало не по себе от ее ледяного взгляда. — Почему ты плачешь? — Викинг окинул ее взглядом. Может с брюхом что случилось? У баб иногда такое бывает…

Аксель разглядел сквозь плотную ткань лёгкое очертание живота, на секунду от сердца отлегло. Значит случилось что то другое.

Сольвейг махнула в сторону небольшой опушки. Там, посреди поляны, был небольшой холмик засыпанный свежей землей, рядом лежали полевые цветы, которые украшали могилу.

— Теперь меня ничего не держит здесь… — прошептала девушка — Если ты все ещё хочешь взять меня с собой на север, то я даю на то своё согласие, пускай ваш Один ведёт меня к своей судьбе. — Сольвейг утёрла влажные глаза— И Норны… Норны переплетут мою жизнь с Харальдом, потому что сестрица Недоля никак веретено не отдаст Долюшке… — Словенка прикусила губу, что бы вновь не зарыдать. — Аксель… ждёт ли меня Харальд? Будет ли рад? Что если другая в сердце его да мыслях?

Варяг без капли сомнения произнёс —

— Ждёт. Тебя словенка он ждал всю жизнь. И больше не отдаст никому как только вновь увидит.

Лёля встала с крыльца, аккуратно придерживаясь за деревянную балку, устремив взгляд на могилу где лежала Знахарка Белява, девушка мысленно попрощалась на веки со своей любимой и теперь такой далёкой наставницей.

Ингеборг стучала по массивной двери что было сил, ладони ее горели огнём.

Принцесса отчетливо слышала звуки битвы. Сомнений не было, либо на Хедебю напали либо пришли освобождать ее саму.

Всем своим нутром она желала Хоуку смерти. Она желала убить его собственноручно за все унижения которые он ей принёс.

Распаленный боем, Харальд отбивал противников словно те были тряпичные куклы. Глаза викинга потемнели, рука уверенно держала секиру, которая беспощадно несла погибель. Казалось кровь Одина проснулась в нем, не зная устали, Харальд с лёгкостью прочищал путь к поместью.

Несколько раз берсерк прикрывал собой спину Торольва, отчетливо понимая что если тот погибнет, он не сможет посмотреть в глаза Рунгерд, которая спасла ему жизнь. Когда наконец оборона была прорвана, Харальд с нетерпением ожидал встречи с Хоуком.

Подойдя ближе к высокому частоколу, викинги ждали когда Ульви и половина хирда пройдут в поселение с другой стороны, что бы открыть массивные ворота.

Хоук не знал про тайные лазейки, поэтому отбивал Хедебю лишь с одной стороны. Но и здесь он проиграл, спустя четверть часа Харальд уже стоял у стен поселения.

— Хоук! Если ты мужчина и смеешь называть себя викингом, выйди со мной на поединок! — Кричал Харальд у стен частокола.

— Этот пёс слишком труслив что бы драться в честном бою, — заключил Торольв, чем вызвал вспышку смеха у всего хирда. — Наверное он спрятался где нибудь под юбкой одной из рабынь!

Внезапно со сторожевых башень полетели стрелы, все произошло так стремительно и неожиданно, что Харальд ничего не понял когда парни из его отряда стали замертво падать на землю. Проклятье!

— Стена щитов! — закричал берсерк, и тут же весь хирд сгруппировался в одно целое, защищая свои головы от стрел. Слух донёс звуки битвы, доносившиеся за частоколом.

Но тут же внезапно массивные ворота отворились, Харальд увидел раненого но широко улыбающегося Ульви.

— Прошу вас мессир! — шутил хирдман чуть наклонившись делая жест рукой что бы пропустить Харальда. — Ваши поданные ждут вас!

— Ульви! Подрал бы тебя Локи! Я никогда не сомневался в тебе! — Ответил Харальд — Все в поселение!

Лишь на рассвете Харальд сошёлся в бою с ненавистным Хоуком. Уставшие от боя, викинги не уступали друг другу в силе.

Хоук яростно нападал на Харальда, отмечая то как легко берсерк отбивает его выпады.

Хоук оскалился, его глаза выглядели обезумевшими на фоне окровавленного лица. Рана на запястье кровоточила, но викинг все равно крепко держал топор.

— А знаешь Харальд, твоя сестрица просто отменна в постели! — Хоук злобно рассмеялся, перекидывая оружие в другую руку, обходя берсерка на полусогнутых ногах — Каждый раз когда я входил в неё, она словно кошка извивалась подо мной! Не принцесса а самая настоящая портовая шлюха! — Хоук наблюдал как менялся Харальд в лице. Этого он и добивался, он хотел унизить Харальда, заставить его злиться.

— Я прикончу тебя — Шипел Ингвирссон, — Твоя смерть будет медленной и безжалостной! Ты за все ответишь!

— Ха ха! Кажется братцу стыдно за свою непутёвую сестру? Напротив, я могу похвалить ее! Она просто отлично раздвигала ноги перед мои хирдом! Не веришь мне? Спроси любого из моих людей, они расскажут как имели принцессу как дешевую шлюху!

Хоук видел с какой ненавистью слушает его берсерк.

— Заткнись, иначе твой язык сварят на ужин собакам!

— Но ты можешь быть спокоен! Принцессе нравилось обслуживать моих парней! Она так неистово кричала под каждым из них!

— Лживый ублюдок! — Харальд с диким рёвом набросился на Хоука. — Сейчас ты за все ответишь! — От неожиданности тот не удержался на ногах и берсерк одним ударом уложил противника на лопатки. Гнев охватил Харальда, разбивая кулаки о лицо Хоука, викинг не заметил как тот выхватил нож с кармана.

Все произошло так молниеносно, когда нож Хоука оказался в плече Харальда. Боль, словно укус пчелы пронзило руку.

— Тебе никогда не стать конунгом, жалкий бастард!

Предплечье вдруг загорело огнём, Харальд с рёвом выдернул нож, ощущая как сталь проходит сквозь ткани и связки.

Кровь тут же обагрила рукав рубахи, улучив момент когда Харальд замешкался, Хоук подскочил на ноги ища на земле свой топор.

И тут Харальд увидел как внезапно Хоук весь напрягся, выпучив глаза противник медленно поддался вперёд, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— … Это тебе Хоук никогда не стать конунгом севера! Прощайся со своей жалкой жизнью! Гори в вечном огне! — Ингеборг вдруг резко вытащила секиру из спины Хоука. Викинг тут же упал на колени, тонкая струйка крови потекла изо рта. Ещё пару секунд он произносил несвязные звуки, как бы не соглашаясь с такой нелепой смертью, затем упал ничком на землю.

— Грязная свинья! — заключила принцесса и бросила секиру на окровавленную траву. Ингеборг тут же бросилась к Харальду. Она не могла поверить что он жив! Когда Ульви и Лейв нашли ее запертой в комнате, она не могла поверить что Харальд живой. Эта новость заставила ее вновь поверить в чудо.

— Брат мой родной! Неужто это ты! О великая Фрейя, ты услышала мои молитвы! — Ингвидоттир не тая слез, рыдала на шее у Харальда, викинг ошарашенный мужеством сестры нежно гладил ее по золотистым волосам, краем глаза смотря на бездыханное тело Хоука.

— Моя малышка Ингеборг, я не мог умереть зная что ты можешь быть в опасности! Теперь все будет хорошо, утри слёзы! — Харальд приподнял ее лицо ладонями, принцесса улыбалась сквозь слёзы, целуя щеки горячо любимого брата, она посмотрела в его глаза. — Как я рад что с тобой ничего не случилось! Ты настоящая северянка, моя сестра!

— Харальд, пообещай мне что ты сохранишь жизнь Ингемару? А?

Викинг глубоко вздохнул. Началось, старая песня…В этот момент он не знал, плакать ему или смеяться. Сестра ничуть не изменилась за это время, она все так же горячо любила их обоих и не желала смерти никому из них.

— Я знаю что он поступил подло… — Начала было она вновь, но Харальд закрыл ей рот ладонью.

— Тсс. Пойдём отсюда Ингеборг. Кажется нам троим теперь есть о чем поговорить, не так ли? И кстати кто научил тебя держать секиру? Надеюсь ты мне все расскажешь.

Спустя два месяца.

Ингеборг робко постучала в дверь. Не дождавшись ответа, принцесса несмело шагнула внутрь комнаты.

Харальд стоял к ней спиной, остриём кинжала он выбривал себе виски, оставляя волосы лишь по центру головы. Смотря в начищенный медный щит, где более менее викинг видел своё отражение, Харальд все так же не оборачиваясь молча продолжал своё занятие.

Рубахи на нем не было, Ингеборг застыла в нерешительности начать разговор, рассматривая шрамы на спине брата.

— Харальд… К отплытию саксонки и Ингемара все готово. Я пришла сказать тебе лично…

Викинг отложил в сторону кинжал, налив в небольшой глиняный таз немного воды с кувшина, берсерк стал ополаскивать свою голову, громко фыркая от холодной воды.

Ингеборг метнулась к лежащему рядом полотну, что бы подать ему, но Харальд опередил ее.

— Если это все что ты хотела, то можешь ступать. — Голос брата показался Ингеборг жёстче железа и холодней самой снежной зимы. Не простит никогда, мелькнула мысль в голове принцессы.

— Я хотела сказать ещё кое что…

Викинг обтер голову полотном, и посмотрел на сестру. Сегодня на ней было нежно лиловое платье, на шее блестела нить горного жемчуга, которая мирно покоилась на упругой девичьей груди.

— Говори.

Ингеборг немного помедлив произнесла, не поднимая взгляд на Харальда.

— Я благодарна тебе что ты сохранил жизнь Ингемару. Я верю что Боги образумят его…

Харальд усмехнулся, откидывая в сторону мокрое полотно.

В тот день, когда с Хоуком было покончено, его взору предстало жалкое зрелище. Полуживой Ингемар появился в главной зале, одетый в лохмотья, как настоящий узник кельтских темниц.

Ноги его заключали тяжёлые кандалы, руки сковывали цепи.

Хоук предпринял все что бы сын конунга несмел сбежать.

Харальд поморщился от этого гнусного зрелища. Сейчас он не испытывал ни капли жалости к Ингемару. Ингеборг в голос зарыдала, подобно бабе чей муж вернулся с войны, видя во что превратился ее любимый брат, ей сделалось нестерпимо больно.

— Не голоси! — осадил ее Харальд, понимая что в этот раз Ингемару придётся отвечать.

Ингеборг от страха тут же замолчала, понимая что на брате тяжёлая вина перед Харальдом.