Пляска одержимости

Хотя, подумалось Ямато, сравнивать было некорректно.

Он лишь покривил ртом.

— Окамура тоже удачлив, — добавил Ода, чуть помешкав. — Нет ничего лучше тандема из нанимателя и наемника, на чьей стороне Бэнтэн.

— Вы так уверены?

— Есть… основания полагать.

Ода рассмеялся так громко, что Ямато стало почти неловко. Они не настолько хорошо друг друга знали, а в итоге старик увидел в нем что-то, что заставило его говорить настолько искренне и откровенно. Впрочем, какая разница? Ямато это скорее льстило. То, что хоть кто-то, черт возьми, так к нему относился. Просто как к человеку, с которым можно было поговорить. Без грандиозных планов, интриг, без всего.

— Впрочем, надо будет, сам тебе поведает. А то вдруг я на старости лет свихнулся и чушь несу. Он — удачлив, несомненно, потому что продолжает делать то, что делает, и все еще жив. Кто бы не пытался его прикончить, Окамура всегда выходил сухим из воды. Неважно, сколько раз тебя пытаются убить. Важно лишь то, что с тобой случается позже. Ты и он до сих пор живы. У тебя лишь шрамов прибавилось, но ты не стал калекой, даже память вернул. Чем не удача?

Возразить было сложно.

— Вы встречались с ним? — глухо поинтересовался Ямато, и Ода со смешком покачал головой.

— Нет. Чего нам встречаться? Мы взрослые люди, абсолютно незнакомые. Ну, если так можно выразиться, конечно… Если он тебе расскажет, ты поймешь. А я думаю, он скоро это сделает, потому что видит параллели между нами, и сегодня ты мне кое в чем поможешь, — вновь захихикал. — Знаешь, признаюсь тебе, я ведь бывал на том свете. Не буквально, конечно, но работа чистильщиком не в самые спокойные времена давала о себе знать. И эти мимолетные свидания со жнецом… Как и смерть брата… Лишний раз доказали мне, что от живых нас проку больше, чем от мертвых. Поэтому, Такигава-кун, живи. Наслаждайся жизнью до самой последней секунды. А потом, когда мы с тобой встретимся в аду, ты должен будешь честно ответить мне: «это было весело», когда я спрошу тебя о твоем жизненном пути.

Хорошие слова. Когда встретимся…

Ямато молча пронаблюдал за тем, как поднялся Ода на ноги.

Да, в аду. Только туда им и дорога. Благими намерениями… Неважно, что планировал Окамура, во благо или зло. Ямато натворил слишком много дел, чтобы даже надеяться на прощение богов. Но вот людей? Еще мог. И этим он и собирался заняться, сейчас. Ведь Ода сказал верно: от живых них пользы будет намного больше.

И он постарается. Честно.

Смотря вдаль, на город, Ода некоторое время молчал. Ямато не прерывал тишину, лишь смотрел на него, выжидающе. Не зря же старик позвал его сюда лично. Или он говорил так с каждым? Он не знал. Но отчего-то именно этот короткий диалог казался ему личным, настолько интимным, что никто более подобного не удосужился. Словно свое бремя Ода Кенджиро передавал ему, но не как наказание, а с честью, подобно старому бойцу, что наконец нашел себе идеального ученика.

Жаль, что они встречались так мало.

— Знаю, ты удивлен, зачем я позвал тебя сюда, — проговорил Ода и кивком указал на стоявший позади кейс, в котором лежала катана аналогичная той, что сейчас держал в руках старик. — Но у меня к тебе есть небольшая просьба. Работа, если хочешь, я даже заплачу.

Ямато скосил взгляд назад, и затем обернулся обратно к Оде.

В его взгляде появилось недоверие. Догадка… Но он молчал.

— Мне хочется уйти так же, как я и жил. Поэтому… Не против ли ты сразиться насмерть?

И Ода расхохотался.

Это глупо, пронеслась мысль в голове у Ямато. Настолько глупо, что у него не хватало слов, чтобы хоть что-то ответить. Выходит, предположение про самоубийство было ошибочным. Поэтому Масаки ходил таким угрюмым рядом, он знал, что старик скажет Ямато, и не мог догадаться, что тот ответит. Безумство… Но, с другой стороны, какая разница? Раз Ода пригласил его сюда, то хотел, чтобы именно Ямато снес ему голову, рассек напополам, что угодно. Потому что, пусть так и странно, но Ода демонстрировал ему свое доверие. Он передавал бремя, а такое проще было нести руками, уже испачканными кровью.

— Остальные знают? — резко поднял он голову. — Масаки?

— Разумеется, — Ода повертел меч в руках. Затем насмешливо фыркнул. — Или ты думаешь, я заставлю их всех бегать за тобой, желая мести, прямо как я? Да ладно, Такигава-кун, не бойся. Потом еще будешь хвастаться, что именно ты меня и убил. Для шиноби это огромный плюс для резюме.

Ода рассмеялся. Ямато не видел в этом ничего смешного, но кивнул.

Он потянулся рукой к кейсу с катаной.

— Хорошо. Как прикажете.

— Я называю это «клеткой успеха».

Они вновь сидели втроем в автомобиле; водитель, сам Ямато и Ишикава. Тому явно не слишком-то досталось во время погони полгода назад, что, несомненно, очень сильно радовало — Ямато не хотелось разбираться еще и с этим. Да, прибавилось немного шрамов на лице, но они были настолько малозаметны, что не знай Ямато про инцидент, он бы их и не заметил. Ишикава же даже не припомнил случай, лишь, когда встретился с ним в коридоре дома, брякнул что-то про стеклянный отмороженный взгляд. Разговора между ними особо не вышло; все знали, что Ода пал от руки Ямато по собственному же требованию. Никаких обвинений. Ничего. Но Ямато… все равно ощущал себя так, словно совершил непростительное.

Хотя понимал, что лишил Оду страданий. Сделал доброе дело, даровал тому желанную смерть в схватке.

Во рту у Ишикавы тлела сигарета, но он не предавал этому особого значения.

Ямато рассеянно рассматривал след крови на рукаве.

— Ты становишься заложником собственной удачи. Тебе везет, везет и везет. Ты становишься неуловимым преступником, но все еще не можешь начать нормальную жизнь, потому что твоя удача манит других. В конечном итоге ты становишься пленником чужих ожиданий. Ты не можешь быть собой, приходится играть того, кого люди хотят видеть. И так до бесконечности, пока стенки желанного всеми образа не сомкнутся над твоей головой окончательно.

— Например?

Они пересеклись взглядами, и Ишикава задумчиво потер затылок.

Насколько Ямато знал, он примерно представлял себе все, что случилось в его жизни за это время. Был ли это Масаки, был ли это Ода Кенджиро, кто знал? Но Ишикава не высказывал особого мнения по этому поводу, все это было бесконечно далеко от него. И за это равнодушие он был ему жутко благодарен.

— Харада ждала, что ты окажешься опасным шиноби, прирезавшим семью ее босса. В итоге она увидела лишь мальчишку с амнезией, и своими действиями невольно натолкнула Нитту и Ханзе на розыгрыш этого самого сценария, в котором ты оказываешься опасным шиноби и продолжаешь резать семью Тайтэна.

Он приоткрыл окно и струсил пепел на улицу. Затем затянулся еще раз, отчего засияли огоньки.

— Сам Тайтэн ждал, что ты окажешься кровожадным маньяком, но наверняка понял, что все случившееся — не более, чем неудачное стечение обстоятельств, из которого тебе удавалось выбраться живым. Конечно же его это взбесило. Если бы ты подтвердил его ожидания, то, думаю, он бы просто застрелил тебя, а не попытался втиснуть искин дочери в твою голову. Может, у него еще было что-то разумное в голове… Ну и так далее. Люди ждут от тебя чего-то, ты оказываешься не таким, и своими действиями они все равно подтверждают тот твой образ, которого и ждали. Рекурсия.

— Ханзе говорил…

— Хм?

Ямато прочистил горло, бросив равнодушный взгляд на стекло, где проносились неоновые вывески.

— Ханзе говорил, что во мне течет кровь очень важного рода. Которую можно использовать в интересах Окамуры. Он ждет от меня чего-то, и сейчас я не знаю, стоило ли потакать его ожиданиям, или пойти наперекор. Но если так, то он наверняка просто найдет меня и начнет свою игру иначе.

Ишикава в ответ хмыкнул. Растянул губы в неприятной ухмылке.

— Хочешь оказаться в первых рядах зрителей, когда Ханзе начнет хаос?

— Честно говоря, не очень, — Ямато задумался. — Окамура ждет от меня другого, но своими действиями он тоже начал всю эту историю. Скажите, Ишикава-сан, если сдирать пластырь, Вы будете делать это быстро и болезненно, или медленно и аккуратно?

— Прости, пацан, но я не бунтарь в душе, чтобы отвечать тебе на такое.

Он рассмеялся. Сразу понял, о чем это я, подумалось Ямато, и это его покоробило. Ему хотелось бы ответа от человека, наименее заинтересованного в делах, что вел Окамура, что вел Ханзе. Вопрос, кого именно выбрать, чью сторону, все еще витал в воздухе, и он не мог выбрать, потому что… Ну в самом деле, какой тут выбор?

— Ханзе более опасен, поэтому я бы предпочел его. Для контроля, — неожиданно проговорил Ишикава и тяжело вздохнул. — Посоветуйся с Окамурой. Он не дикая карта, как твой приятель, уж если и спрашивать нечто подобное, то лучше у него. А так, ну, сможешь работать на обе стороны. Ты же удачливый, к сожалению.

Ямато лишь сильнее сузил глаза, когда на лице у Ишикавы заиграла опасная кривая усмешка.

— Найдешь способ выкарабкаться сухим из всего этого.

Найти Окамуру оказалось немного сложнее, чем Ямато предполагал; тот торчал где-то на окраине городе, рядом с мусорными горами свалки Нэнокуни, второй огромнейшей в Эдо после Могильника; и определенно точно наводившей некоторого рода ностальгию. Стоя у машины и смотря вперед расфокусированным взглядом, словно наблюдал за чем-то прекрасным, вроде океана, он даже не обернулся, когда к нему подошел Ямато. Интересно, подумалось ему, отчего же тот сейчас один? Сейчас рядом с ними не было ни Савады, ни Цунефусы. Маленьких чудовищ, таких, как Ямато, Окамура предпочитал держать поближе к себе, а потому проявил неслыханную щедрость, оставшись тут в одиночестве, без свидетелей.

Некоторое время они стояли молча, продолжая рассматривать горящие вдали костры, мусорные горы… Все это казалось дурным сном, оставшимся в прошлом, из которого Ямато едва сумел выбраться. Он никогда не ждал, что окажется в этом месте вновь. Что встретит Окамуру, что вновь будет помогать его группе. Что сумеет отвернуться от образа Сумэраги Камуямато и станет собой, Такигавой, тем, что без всякого страха забрался в небоскреб «Хорин», еще не зная, что нес в себе вирус Оторы, разбивший его личность на множество кусочков.

Иногда ему чудилось, будто он вновь видит себя: двух, одного, юного шиноби с чистым без шрамов лицом, что отворачивался и шел на верную смерть в место, где история Такигавы заканчивалась, и он сам, с уродливыми рубцами, который направлялся… Куда?

Он и сам не знал.

— Ты с похорон Кенджиро? — вдруг осведомился Окамура.

Ямато скосил на него взгляд.

— Вы знали?

— Ну, что он решил устроить себе пафосные проводы и дал зарезать себя пацану? — хохотнул. — Конечно.

— Мне думалось, вы не знакомы. Он так говорил.

Некоторое время Окамура помолчал, сминая сигарету в пальцах. Потом с кривой улыбкой выдохнул.

— Ну, он не соврал. Ода Кенджиро никогда не встречал Окамуру Тэнсая. Это факт, — потом, выдержав паузу, все время которой Ямато неотрывно смотрел на него, он вдруг чуть хрипловатым голосом обронил: — Мы давно не виделись. Эдак… с пятьдесят восьмого года. Совсем уже чужие люди друг другу стали.