Кинематограф оттепели. Пространство, материальность, движение
- Автор: Лида Укадерова
- Жанр: Культурология / Кино
Читать книгу "Кинематограф оттепели. Пространство, материальность, движение"
Хотя фильм Штаудте восстанавливает стабильность повседневной жизни, избавляя героя-мужчину от болезни его блужданий – и в процессе возрождает границы между частным и общественным, прошлым и настоящим (в первую очередь посредством символических оконных рам), – он ни разу не задается вопросом, а не нужно ли и героине-женщине бродить по улицам города, чтобы столкнуться со своими воспоминаниями, и тем самым отказывает женщинам в праве на место в коллективной истории народа. В этом смысле «Крылья» стремятся к противоположному процессу, приводя в движение то, что «Убийцы» пытаются обойти или излечить. Главная героиня фильма Шепитько ходит до тех пор, пока воспоминания не захлестывают ее под открытым небом, затуманивая при этом преграды между частным и общественным, прошлым и настоящим и ставя образ развалин прямо в центр отполированного и восстановленного послевоенного пространства. Средневековые руины, вызванные к жизни Надиным движением, приобретают таким образом множество значений. Они выступают в качестве не только места ее давней встречи с Митей, но и «другого пространства» внутри современного городского пейзажа. Их существо неотделимо от визуальных образов и звуков Надиного тела, а также желаний и впечатлений ее прошлого, воспринимаются же они как неассимилируемый разрыв в ткани города, улицы которого были успешно очищены от развалин минувшей войны[125].
В «Крыльях» перед нами раскрывается – возможно, впервые в советском кино – сложный и проработанный образ специфически советской фланёрки с ее исторически и пространственно обусловленными стремлениями и трудностями. В отличие от, например, прогуливающегося по городу бодлеровского героя, стремящегося найти смысл во фрагментированных и мимолетных ощущениях европейского мегаполиса, Надя ходит для того, чтобы фрагментировать и наполнять мимолетными ощущениями выстроенные согласно плану и структурированные пространства социалистического города, тем самым делая так, что пространства эти воспринимаются разрозненными и многослойными. Другими словами, именно ее прогулки возвращают непостоянство и быстротечность советскому городскому пространству, делая его более сложным, а потому располагающим к индивидуальным и порождаемым блужданиями впечатлениям. И именно ее подвижное восприятие и чувственное принятие окружающего мира нарушают порядок не только советского пространства, но и советской истории, вынуждая коллективные рассказы о военных подвигах уступать место интимным воспоминаниям, мимолетным впечатлениям и неисцеленным травмам. Более того, в контексте такой центральной для «Крыльев» проблемы, как окостенелая монументализация исторических нарративов и коллективной памяти в советских пространствах (недвусмысленным примером чего становится упомянутая сцена в музее), Шепитько решает – при помощи своей фланёрки – выступить и против столь же окостенелого и ригидного образа женщин в общественной сфере города. Делая фигуру Нади свободной от ограничений данного образа, позволяя ей погрузиться в улицу и в качестве субъекта встретиться со своим прошлым, она приносит движение в советские пространство и историю, освобождая их от собственных узких и упорядоченных рамок.
Начав со статичности и устойчивости городского и кинематографического пространства, Шепитько наделяет оба эти пространства движением и быстротечностью, демонтируя реалистическое единство кинорепрезентации в сцене-воспоминании. Женское тело становится двигателем этого процесса по мере того, как целостность его образа на экране дробится на такие базовые киносоставляющие, как голос, движение и взгляд. Всё многообразие приемов и пространств кинематографа вступает в действие, превращаясь в податливые материалы, из которых можно лепить совершенно разные формы, и, в свою очередь, переформировывает внешний облик женской субъективности в пространстве кинотеатра. Именно материальность кинематографа, обладающая характером еще более базовым, вновь обретает центральное место в нашем понимании взаимоотношений между гендером и пространством в фильмах Киры Муратовой, которым посвящена следующая глава.