Стая Воронов

— То, что я видел, не было братской любовью.

Он распахнул дверцу со стороны пассажира. Она заскрипела. Громко.

— Мы можем не говорить об этом? Чувства Маркуса не имеют отношения к этому делу.

— Щекотливая тема?

— Неудобная тема.

Рейвен запрыгнула на водительское сиденье и глубоко вздохнула. Горячее сиденье обожгло ей ноги. Она закрыла дверь и завела машину. С таким же успехом она может сейчас отправиться в дом своих родителей и выяснить, что нужно Майку. Жан-Клод неодобрительно закряхтел.

Коул наклонился, чтобы заговорить через открытую дверь.

— Почему?

— Он лучший друг моего брата-близнеца. Мы выросли вместе. Он как член семьи.

— Как давно ты в него влюблена?

Коул скользнул на пассажирское сиденье, отчего салон её маленькой машины в одно мгновение показался меньше. Он рывком закрыл дверь и повернулся к ней.

— Ты всё ещё любишь его?

— Что? Нет.

По крайней мере, больше нет. Этот корабль отплыл давным-давно.

Коул нахмурился, его взгляд был полон невысказанной критики.

Рейвен яростно опустила окно. Они отсутствовали недолго, но Жан-Клоду всё же удалось превратиться в сауну.

— Ладно. Возможно, у меня было небольшое увлечение им, когда мы учились в старшей школе. Это было очень давно.

Коул приподнял тёмную бровь и ждал, ничего не говоря.

Её грудь опустилась, сжимая лёгкие.

— Однажды мы поцеловались на вечеринке в выходные. Вот и всё. Я думала, что у нас будет что-то общее, но к тому времени, как наступил понедельник, я пришла в школу и узнала, что он встречается с Мэнди Пеннер.

— Кто такая Мэнди Пеннер?

— Моя соперница практически во всём. Это задело, но я справилась с этим.

И она действительно справилась, но горький укол ревности всё равно пронзил её, когда она подумала об этом. Она действительно ненавидела Мэнди Пеннер. Напряжение в её груди ослабло, оставив после себя резкое жжение.

— Очевидно, он этого не сделал.

Рейвен оглянулась через плечо и проверила зеркала, чтобы убедиться, что полоса свободна, повернула руль и нажала на газ. Жан-Клод застонал и лязгнул, но сделал, как она приказала.

— Это долгий срок, чтобы нести факел для кого-то.

— Нести факел? — он наклонил голову.

— Да, ты знаешь…

— Нет. Нет, я не знаю.

— Испытывать чувства к кому-то, с кем ты не вместе.

— Я понимаю.

— Кроме того, у него было два синяка под глазами, и он хромал всю неделю после вечеринки.

— Ты?

Рейвен рассмеялась.

— Нет. Я не самый задиристый в семье человек. Есть Беар. Я думаю, что мой брат узнал о нашем моменте, и они поссорились из-за этого. Какие бы чувства мы ни испытывали друг к другу, мы оба отпустили это. Беар значит для нас больше, чем мы друг для друга.

Коул хмыкнул.

— Что?

— Твой брат кажется эгоистичным придурком.

У неё перехватило горло, и в животе образовалась тяжёлая яма. Она пару раз сглотнула, прежде чем заговорить.

— Моя лучшая подруга вчера назвала его примерно так же.

— И?

Рейвен пожала плечами.

— И я это понимаю. Я понимаю, как вы оба пришли к такому выводу, но я не думаю, что он придурок или ублюдок. Он мой брат.

Оглядываясь назад, я думаю, что Беар, вероятно, оказал им всем услугу. Они были слишком молоды. Если бы Рейвен и Маркус встречались в старшей школе, у них, вероятно, был бы беспорядочный, болезненный разрыв, который разрушил бы дружбу Маркуса с Рейвен и с Беаром.

— Если бы он любил тебя хотя бы наполовину так сильно, как ты, очевидно, любишь его, он бы тоже заботился о твоём счастье, — сказал Коул.

Впереди зажёгся красный свет. Она нажала на тормоз и посмотрела на Коула.

— Ты выступаешь за связь Рейвен-Маркус? Нашу пару звали бы Марвен или Рейвус. Это было бы впечатляюще.

— Имя вашей пары? — он покачал головой. — Нет. Но твоему брату не следовало вмешиваться.

— Итак, ты говоришь, что был бы в порядке, если бы твой лучший друг запал на твою сестру? При условии, конечно, если у тебя она есть.

— Друг?

— Сестра, — она сделала паузу. — Ну, вообще-то, и то, и другое.

Она ничего не знала о человеке-тени, который сидел рядом с ней. Большинство документов, которые прислал Майк, не касались его личной жизни, и фанфику нельзя было доверять.

Загорелся зелёный свет, и она нажала на газ. Машина рванулась вперёд. Обычно она не вела машину агрессивно, но чем быстрее она толкала Жан-Клода, тем сильнее машина выдувала воздух через открытые окна.

— Я бы, наверное, вонзил свой кинжал в грудь этого человека, — сказал Коул, отвечая на её вопрос.

Она ухмыльнулась.

— Кто теперь этот эгоистичный придурок?

Коул закрыл рот и свирепо уставился на неё.

Рейвен ждала, но у него, похоже, не было ответа.

— Так… у тебя есть сестра?

Коул покачал головой и отвернулся. Тишина заполнила машину, пока она ехала по потрескавшимся и неровным улицам Северного Бернаби. Ну, тогда ладно. Очевидно, время делиться секретами закончилось.

— Твоё настоящее имя не Рейвен, не так ли? Точно так же, как Беар это прозвище.

Рейвен взглянула на Коула. Технически, настоящее имя Беара было Бьорн, но никто не называл его так, особенно Рейвен. До того, как они появились на свет с копной чёрных волос и чёрными глазами, их мама верила, что их отец был темноволосым шведом. Мама назвала брата-близнеца Рейвен Бьорном, шведское имя, означающее "Медведь", в знак уважения к их "скандинавскому" отцу. Мама теперь называла этого мужчину донором спермы. Они тоже не могли на неё злиться, потому что она не ошибалась. Их биологического отца никогда не было в их жизни.

Беар и Рейвен были продуктом диких дней их мамы. Донор спермы, как бы его ни звали, вероятно, понятия не имел об их существовании, и всё, что они знали о нём, — это его очевидная этническая принадлежность и "богоподобная" внешность.

"Хорошо, мам. Очень мило".

И так же, как у Беара, у Рейвен тоже было "настоящее имя", хотя она никогда его не использовала. Молодая, беременная и одинокая Элизабет Кроуфорд попыталась отдать дань уважения их скандинавскому отцу и своему собственному наследию. Бранвен — валлийское имя, означающее "прекрасная ворона". Конечно, Беар и Рейвен разрушили мамины усилия, одновременно решив использовать более простые переводы в качестве имён. Их мама не была впечатлена. Она всё ещё скрежетала зубами по этому поводу.

— Рейвен? — сказал Коул.

— Нет, не настоящее.

— Как твоё настоящее имя?

Она поджала губы. Он, вероятно, уже знал. Он был Покровителем Фейри-Убийц, яйца Одина. Вероятно, у него были приспешники, приносившие ему досье, полные информации о ней и её семье. Может быть, ему нужно было, чтобы она призналась в своём полном законном имени, чтобы он применил к ней какое-то безумное колдовское дерьмо из Иного мира.

— Ты знаешь моё полное имя фейри. Кажется, будет справедливо, если ты расскажешь мне о своём.

В его заявлении не было ни насмешки, ни жара, только манипуляция. Его слова странно напоминали воспоминание из детства, когда Гэри Джеррард обманом заставил её показать ему свои интимные места, когда им было по восемь. Они затаились в засаде в какой-то травянистой канаве во время какой-то детской игры по всему району.

Гэри повернулся к Рейвен и сказал: "Я покажу тебе свою, если ты покажешь мне свою".

Им было по восемь, друзья с рождения, она хихикала над этой идеей. "Нет!"

"Хорошо", — сказал он.

Они вернулись к тому, чтобы выглянуть за край канавы, высматривая другую команду. Трава была густой и сочной, наполняя её нос свежим ароматом.

"Эй, Рэйвен?" — сказал Гэри.

"Да?" Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и вот оно. Пенис маленького мальчика. Он с гордостью демонстрировал это, выпятив бёдра и уперев руки в бока. Возможно, для кого-то другого это было бы впечатляюще или шокирующе, но у Рейвен был брат-близнец. Её детство было наполнено пенисом маленького мальчика.

"Я показал тебе свою". Гэри просиял. "Теперь ты должна показать мне свою".

Щёки Рейвен вспыхнули. По сей день, ей было стыдно признаться, что она попалась на манипуляции восьмилетнего мальчика.

Беар и Маркус узнали об этом и выбили сопли из Гэри на следующий день. Сломали ему передний зуб и всё такое. Ни один из родителей не наказал мальчиков, когда они обнаружили причину. У Рейвен было худшее наказание — сидячая дискуссия с дорогой старой мамой о птицах и пчёлах и о том, что не следует поддаваться давлению.

Рейвен съёжилась.

Коулу было не восемь лет, и она больше не была такой наивной. Лорд Теней уже доказал, что уважает границы женщины, так что это не было проблемой, но информация была силой, и Коул имел над ней достаточно власти, как в способностях, так и в знаниях.

— Рейвен?

Она покачала головой и припарковала Жан-Клода.

— Мы на месте.