Магия грез

Слезящиеся карие глаза жадно всматривались в меня, вцепившись, как мутноватые пиявки.

— Вижу, ты красишь волосы. Какого они цвета на самом деле?

— Светлые.

Нана закрыла глаза и замерла, и на миг я испугалась, что старушка заснула.

А потом ее глаза распахнулись, а беззубый рот широко открылся от изумления.

— Пресвятая дева! — выдохнула она. — Никогда не забыла бы этого лица. Ты ублюдок Ислы! Вот уж не надеялась увидеть тебя еще раз при жизни!

— Ублюдок? — повторила я.

Кэт выглядела изумленной.

— Дочь, — сказала она.

Мою мать звали Исла О'Коннор.

Я была на нее невероятно похожа, сказала мне Нана, формой лица, густотой волос, глазами, но больше всего — осанкой и движениями. Тем, как моя спина перетекала в плечи, тем, как я двигалась, даже тем, как я иногда наклоняла голову во время разговора.

Я была похожа на свою мать.

Мою мать звали Исла О'Коннор.

Эти слова я могла повторять часами.

— Вы уверены? — У меня в горле застыл ком, который едва удалось сглотнуть, чтобы заговорить.

Старуха кивнула.

— Когда-то они с моей Кайли играли в нашем саду Были бы твои локоны светлыми, девочка, я бы приняла тебя за призрак Ислы.

— Расскажите мне все.

Глаза Наны сузились.

— Она с собой кой-что носила, никогда с ним не расставалась. — Ее глаза затуманились. — Хоть позже эт’ пропало. Знаешь, что это было?

— Это от Светлых?

Нана кивнула, и мои глаза расширились. Я медленно сунула руку под плащ и вытащила копье.

— Моя мама носила это?

Нана улыбнулась, и ее глаза утонули в лучиках морщин.

— Я уж думала, что никогда его не увижу! Слышала, что оно попало в нечестные руки. Сияет славой небес, ага. Айе, твоя мама носила Копье Судьбы, а моя дорогая Кайли владела мечом.

— Все, — сказала я, опускаясь у коленей Наны возле камина. — Я хочу узнать все!

Исла О'Коннор была самой молодой ши-видящей в истории аббатства, занявшей пост Мистрис Хевена — она выступала от имени всего верховного совета. Таких одаренных ши-видящих никто не помнил. Грандмистрис боялась, что древние линии слишком разбавлены бездумными и неконтролируемыми браками, чтобы на свет мог появиться настолько сильный потомок. Вы только взгляните на галлогладхов МакРоев и МакСуини, которые смешались с исландцами и пиктами!

— Галлоглассы, — уточнила для меня Кэт, — это такие наемники.

Никто не знал, кто отец Ислы. Моя бабушка Патрона О'Коннор — беззубая улыбка озарила лицо Наны, когда она произнесла это имя; они были ровесницами и подругами, были друг другу ближе, чем сестры, — никогда не выходила замуж и отказалась открыть имя отца своей дочери. Она поздно родила Ислу и унесла имя ее отца в могилу, которая, на случай если я захочу ее посетить, находится в нескольких милях к югу отсюда.

Патрона! Это имя упомянула Ровена в тот день, когда я искала в музее ОС, а она поймала меня на улице. Она говорила, что я очень похожа на Патрону, хотя и не понимала, как такое может быть. Твердила, что она знала бы. Теперь я поняла почему: Ровена была знакома с моей бабушкой!

— А кроме меня есть еще О'Конноры?

Нана фыркнула.

— В Эйре их полно. Правда, это дальние родственники. Но никто не сравнится по силе с линией Патроны.

Ровена говорила, что О'Конноров не осталось! Или она имела в виду только близких родственников? Но, как оказалось, она в лучшем случае ввела меня в заблуждение, в худшем — солгала.

Грандмистрис презирала мою мать за нечистое происхождение, продолжала Нана, но, без сомнения, Исла была самой сильной ши-видящей из всех, кто когда-либо попадал в аббатство. Шло время. Исла и внучка Наны, Кайли, не только были посвящены в самые тайные и сокровенные круги аббатства, но и назначены на руководящие посты, облечены величайшей властью.

Жизнь была прекрасна. Нана гордилась. Она правильно растила свою Кайли, воспитала ее, как положено хранителям древних путей.

Глаза старой женщины закрылись, она засопела.

— Разбуди ее, — сказала я.

Кэт подоткнула ей покрывало.

— Она прожила почти столетие, Мак. Думаю, у нее очень хрупкие кости.

— Нам нужно узнать больше.

Кэт посмотрела на меня с укором.

— Я еще не услышала ни слова ни о Книге, ни о пророчестве.

— Вот именно поэтому нам нужно ее разбудить!

— Так отвлекись от своей семьи и сосредоточься на наших общих проблемах, — приструнила меня Кэт.

Несколько минут ушло на осторожное встряхивание и уговоры, но старушка наконец проснулась. Похоже, сон ничуть ее не смутил, потому что она продолжила рассказ так, словно он никогда и не прерывался.

Это было время великой надежды, сказала она. Шесть самых мощных родов ши-видящих снова стали сильными: Бреннаны, О'Рейли, Кеннеди, О'Конноры, МакЛахланы и О'Мелли. В каждой из семей появилась дочь, дар которой просыпался раньше, а развивался быстрее.

Но все изменилось и пришли темные дни, дни, когда Нана ступила на землю и почувствовала под ногами неправильность. Сама земля была… испорчена. Что-то злобное поднималось и разрывало утробу земли. Нана просила своих девочек найти источник этого. Умоляла остановить любой ценой.

— Вы тоже ши-видящая? — спросила я. — Вы когда-то жили в аббатстве?

Нана снова заснула. Я встряхнула ее. Это не сработало. Она продолжала тихо сопеть. Кэт приготовила старушке чай. Я добавила в ее чашку второй пакетик.

Пять минут спустя, хоть и покачивая головой, Нана с открытыми глазами прихлебывала чай.

Нет, аббатство ей было не нужно. К чему ей учиться? Ее кости знали истину. Зачем женщине что-то большее, чем чутье самих костей? Учение, фыркала Нана, сбивает кости с толку. Чтение ограничивает способность видеть. От лекций уши глохнут. Посмотрите на землю, ощутите грунт, попробуйте воздух!

— Темные дни, — просила я ее сосредоточиться. — Что произошло?

Нана закрыла глаза и умолкла надолго, я даже испугалась, что она снова заснула. Но когда ее глаза открылись, в них блестели непролитые слезы.

Две девочки, когда-то игравшие в ее саду, изменились. У них больше не было времени на старую женщину. Они стали скрытными, пугливыми, обменивались обеспокоенными взглядами. И хотя она всегда была той, которая указывала им верный путь и чуяла его своими костями, они заставляли ее замолчать. И шептались о каких-то действиях. Нана улавливала только обрывки.

Тайные места в аббатстве.

Темные соблазны.

Книга величайшей магии.

Два пророчества.

— Два?! — воскликнула я.

— Айе. Одно давало надежду. Другое приговаривало мир к ужасной участи. Оба пророчества касались одной вещи.

— Вещи? — уточнила я. — Или личности?

Нана покачала головой. Она не знала. Она предположила, что речь шла о вещи. О событии. Но это мог быть и человек.

Кэт забрала у нее чашку, прежде чем Нана разлила остатки чая. Старушка снова клевала носом.

— Как Книгу хранили в аббатстве? — настаивала я. Нана бездумно на меня посмотрела.

— Где ее держали? — сделала я еще одну попытку.

Старушка пожала плечами.

— Когда ее туда принесли и кто?

— Они грили, что королева даоин сидхе поместила ее там в туманах времен. — И снова раздался легкий храп.

— Как она выбралась? — громко сказала я, и Нана, вздрогнув, проснулась.

— Я слышала разговоры о том, что ей помог кто-то из высших кругов. — Она грустно посмотрела на меня. — Некоторые говорили, что это сделала твоя мама. — Ее веки закрылись. Лицо обмякло, рот приоткрылся.

Мои руки сжались в кулаки. Моя мать ни за что не выпустила бы «Синсар Дабх». И Алина не предательница. И. я не зло.

— Кем был мой отец? — спросила я.

— Она заснула, Мак, — сказала Кэт.

— Ну так разбуди ее! Нам нужно узнать больше!

— Завтра будет еще один день.

— У нас каждый день на счету!

— Мак, она устала. Мы начнем снова завтра утром. Я переночую здесь. Нана не должна оставаться одна. И ей не следовало оставаться одной так долго. Ты тоже переночуешь здесь?

— Нет! — зарычал из-за двери Бэрронс.

Я медленно втянула в себя воздух. Выдохнула. Все во мне было словно завязано тугими узлами.

У меня была мать.

Я узнала ее имя.

Узнала, откуда я взялась.

Но мне нужно еще столько всего выяснить!

Кем был мой отец? Почему о нас, О'Коннорах, говорят столько плохого? Почему обвиняли мою мать, потом мою сестру, а теперь меня? Это меня злило. Я хотела встряхнуть старушку, разбудить и заставить ее продолжать.

Я посмотрела на нее. Сон разгладил морщинистое лицо, и Нана выглядела спокойной, невинной, легкая улыбка коснулась ее губ. Я подумала, что ей, должно быть, снятся две девочки, играющие в ее саду. Я тоже хотела их увидеть.

Я закрыла глаза, потянулась к ши-видящей части сознания и поняла, что проникнуть в разум Наны довольно просто. Он, как и ее кости, был хрупким и беззащитным.

И вот я их увидела: двух девочек, одну темноволосую, другую светлую, лет семи или восьми. Они бежали по вересковому полю, держась за руки и смеясь. Была ли одна из них моей матерью? Я нажала сильнее, пытаясь придать форму сну Наны и заставить ее показать мне больше.

— Что ты делаешь?! — завопила Кэт.

Я открыла глаза. Нана смотрела на меня, испуганная и смущенная, ее руки вцепились в подлокотники кресла-качалки.

— Этот дар — чтобы делиться, а не отнимать!

Я встала и успокаивающе развела руками.

— Я не хотела вас пугать. Даже не думала, что вы меня почувствуете. Просто я хотела узнать, как она выглядела. Мне очень жаль. Я просто хотела узнать, как выглядела моя мама. — Это был лепет. Во мне боролись злость на то, что она остановила меня, и стыд за то, что я сделала.

— Да знаешь ты, как она выглядела. Твоя мама все время брала тебя с собой в аббатство. Поройся в памяти. Там ты ее и найдешь, Алина.

Я моргнула.

— Я не Алина.

Ответом мне был только тихий храп.