Чудовищная сделка

Глава 10

Меня дико трясло. Ком подступал к горлу. Я стояла посреди комнаты и не понимала, нахожусь здесь — в Аббене — или там, в своем далеком прошлом.

Потрескивали свечи. На стенах плясали тени. Блики от огня падали на окно, в котором застыло отражение взрослой женщины с неестественно темными глазами. То вмиг преобразилось. На зеркальной поверхности появилась бледная растерянная девушка, еще не умеющая постоять за себя. Наивная, неподготовленная. С заложенными в голову нормами морали и совсем детским видением мира, с еще не потухшей надеждой во взгляде и уверенностью в мужском благородстве.

Белозубая улыбка лорда еще больше погрузила меня в воспоминания. Этому сопутствовал еще и плеск дорогого вина, льющегося в серебряный кубок.

— Выпей.

Стены комнаты дрогнули. Я мотнула головой, пытаясь вернуться в настоящее, однако все казалось слишком похожим.

Неторопливые шаги ко мне. Скрип половиц. Далекие голоса, хлесткими ударами бьющие по моей уверенности и вселяющие чувство беспомощности.

Сегодня был праздник. Маскарад, кажется. Он проводился в честь летнего Благоухания, во время которого почиталась богиня Жизни. Точно! Зеленый мешок вместо платья. Ядовитые слова по поводу дома утех. Вольтер вроде бы пришел вместе со мной, а после… передал в руки бойцу, с которым мне довелось недавно драться. Наш танец, полный борьбы. Множество обещаний. Тихих, сдержанных, в любой другой ситуации наводящих на приятные мысли. Но наполненных скрытого подтекста. И еще взгляд зеленых глаз. С безумством, с предвкушением, с жаждой легкой мести.

Я сосредоточенно вспоминала события сегодняшнего дня. Но едва посмотрела на свое отражение, как снова погрузилась в прошлое.

Лагерь. Военный. Мое стремление во что бы то ни стало отыскать Лена и рассказать ему о своем волнительном положении. Уверенность в ошибке отца. Стойкое понимание, что жених не сбежал на войну прямо перед нашей свадьбой. Я верила ему. Надеялась, что произошла грубая ошибка, так как он не мог уйти, не попрощавшись. Ходжес не такой. Он лучший! Самый восхитительный и замечательный мужчина на всем белом свете, который просто не успел мне все объяснить.

Помнится, я отправилась за ним сразу же, как поговорила с родителями. Папа с сочувствием пояснил, что мы с Леном не пара, потом дополнил все известием о его побеге и записке, в которой любимый отказывался от предстоящей свадьбы. Но разве такое возможно? Да, почерк его, однако… Нет, подделка! Определенно в нее был заложен другой смысл. Иное значение слов. Присутствовал скрытый подтекст — нужно лишь отыскать.

Я взяла свои драгоценности, собрала вещи и села на ближайшую почтовую карету. Долго добиралась. Мысленно готовилась к предстоящему разговору, подбирала слова, искала более красивые обороты.

Преисполненная надежд. Совсем юная. Взирающая на мир через окно своего воспитания и веры, что все вокруг столь же благочестивы, как и мои родители.

Но стоило добраться до лагеря, разбитого у самой границы Опина, как меня даже не пропустили внутрь. Нельзя, сказали постовые. Женщинам здесь быть не положено, затем добавили они.

Первый отказ. Страшное потрясение.

Как?! Как посмели меня, саму Эливар, не пропустить?!

Однако я быстро одумалась. Не стала устраивать скандал, решила пойти разумным путем и добилась встречи с их командиром.

Была уверена в его благородстве и понимании. Надеялась на сострадание, собиралась воззвать к чести и намекнуть о состоятельности моей семьи — он-то должен о ней знать. Не то что эти неотесанные грубияны.

К тому же у меня еще имелись украшения, припасенные на обратный путь. Они мне не понадобятся — ведь стоит Лену со мной увидеться, как он позаботится обо мне и решит все сопутствующие проблемы.

Однако реальность оказалась более грубой. Грязной. Даже не припорошенной нормами морали.

Низкой!

Срывающей вуаль, что закрывала меня от внешнего мира.

Настолько неприятной, что следующего утра не настало. Я словно умерла. Похоронила себя в той комнате со скрипящими половицами, в полном беспамятстве, лишенная даже последних украшений, а после кое-как добралась до Норс-Уэльса и долго смотрела на свой дом издалека.

В голове же продолжал звучать треск ткани. Белозубая улыбка командира того лагеря мерещилась повсюду. На теле ощущались чужие руки. Срывающий голос крик…

Я перевела отрешенный взгляд на протянутый кубок вина. Смутно вспомнила, что сейчас другое время, что на моей руке теперь есть метка, что позади столько сложностей, связанных с беременностью, с восстановлением репутации, с неприятием общества распутной девушки и с моим пониманием, что там, среди высокородных и благочестивых, я больше никому не нужна.

Я взяла кубок. Пригубила. Подняла глаза на стоявшего напротив меня мужчину, который решил унизить женщину лишь известным ему путем. Бросить на постель, подчинить своей воле, этим незатейливым поступком указать ей место. Внизу. Под ним. Никак иначе!

Треск ткани еще отголосками звучал в ушах. Я невольно примерила на себя шкуру той Шанри и… не испугалась. Внутри вновь образовалась пустыня. Стало серо, уныло. Появилось ощущение безысходности и невозможности выбраться из западни.

«Ты сильная, ты справишься», — приглушенно нашептывал разум, однако воспоминания говорили об обратном.

Если не сопротивляться, то будет не больно. Нужно лишь потерпеть. Возможно, стоит выпить еще вина, и тогда…

Мужчина коснулся моего плеча, закинул волосы назад. Он забрал маску, которую я продолжала держать во второй руке и отбросил ее в сторону. Приблизился. Вновь окутал меня запахом дорогого табака и придавил уверенностью в собственной правоте.

— Не н-надо, — все же отступила я, еще надеясь на лучший исход.

Искала в себе стержень, пыталась сжать кулаки. Должна была вспомнить о данном себе обещании, что ни один мужчина больше не посмеет меня обидеть, однако сейчас растеряла весь запал.

Слишком похожая обстановка. Уж очень давящее ощущение безысходности, вернувшееся из глубинной памяти. Те события вообще не должны были всплыть. Им не место в моей жизни. Нужно немедленно убедить себя, что того надругательства над моим телом… не случилось, а слова, что Лен обо всем знал, что сам предложил так поступить, что ему плевать на меня, не прозвучали в той комнате.

Я это придумала…

— Трясешься, как осиновый лист, — нахальный шепот на ухо.

Лорд, имя которого я не попыталась узнать, обошел меня. Остановился сзади. Завязки ослабли. По плечу скользнул холод, а дальше последовал жалящий поцелуй.

— Такая отважная в кругу, среди жаждущих крови мужчин, — словно насмехался он, подбираясь к моей шее.

Меня будто парализовало. Я старалась не дышать, смотрела лишь на темную жидкость в своем кубке и раз за разом пыталась ухватиться за что-то прочное в моей голове — какое-нибудь убеждение, мысль, событие. Чтобы потянуть, как за спасительную веревку. Ведь нужно выплыть. Следует выбраться из трясины болезненных воспоминаний и дать отпор.

Дать отпор…

Нужно дать отпор!

Я сорвалась и снова вспомнила, как блестели глаза командира из военного лагеря. Насколько было мерзко. Какими он осыпал меня грубыми словами.

Собственный вопль. Слезы. И смех за дверью…

— Он там, — наклонившись ко мне, заявил названный лорд Опимар, к которому я с трудом добилась встречи. — Если я позволю, то сейчас Ходжес к нам присоединиться. Хочешь? Судя по рассказам, ты уже пустила его себе под юбку.

Боль, отчаяние. Его огромная тень на потолке. И зубы, белые зубы.

Вино выплеснулось из кубка, стоило пропустить через себя самый страшный момент, и осталось темным пятном на зеленом мешковатом платье. Я опустила голову и увидела мужские ладони на талии, которые медленно пробирались вверх. Еще один жалящий поцелуй в плечо. Омерзительное ощущение, что скоро начнется очень неприятная и унизительная часть. А также моя поразительная беспомощность.

Внезапно в нас дунуло сильным порывом ветра. Я часто заморгала, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в набросившейся на нас темноте. Стало зябко.

Что-то грохнулось. Лязгнуло. Я даже не вздрогнула — лишь ждала, когда вернется то забытье, которое одновременно помогало не воспринимать происходящее с должным отвращением и мешало противиться.

Шорох. Еле слышимые шаги сзади. Предчувствие, что вот-вот чужие руки лягут на мою талию и продолжат путь к груди. А после события понесутся калейдоскопом.

Слева задребезжал свет. Постепенно начали вспыхивать недавно горевшие свечи. Комната наполнилась тревожной тишиной, наводящей на мысли о магическом вмешательстве.

Я обернулась. От удивления выгнула брови, заметив лежавшего на полу мужчину, а после подняла взгляд на стоявшего над ним Лена.

— Надеюсь, верно оценил обстановку, — хрипотца выдавала в нем смешанные чувства, в то время как внешне он оставался спокоен. — Или снова не должен был вмешиваться?

Кубок вывалился из рук и со звоном покатился по полу. Я покачнулась, отступила. В ногах вдруг появилась слабость, отчего пришлось обреченно сесть на кровать.

— Ши? — поспешил ко мне мужчина и поднял за подбородок. — Поговори со мной.

— Уходи.

— Тебя опоили? — обернулся он на растекающуюся по половицам лужу.

— Уходи, Ной Порсэн, — звучало вяло, неубедительно.

Я даже не хотела на него смотреть. Зачем явился сейчас, но не пришел на спасение в прошлом? Я ведь видела его в лагере, встретилась с ним взглядом, когда его командир вел меня в лесной домик для «разговора», даже остановилась и собралась помахать, в то время как он попросту отвернулся.

— Подними глаза, — скомандовал Лен, однако не добился своего и отправился к бутылке с вином.

Принюхался. Пригубил и сплюнул. Обернулся на лежавшего на полу мужчину и приблизился к нему.

— Вольтер продал тебя за две сотни, ты знала?

Усмехнуться бы: дорого стою! Вот только меня шатало от просыпающихся эмоций, от возмущения, от желания выбежать из комнаты и отправиться к Солби, чтобы тот почувствовал вкус моего гнева. Но сперва следовало разобраться с мыслями о прошлом. С горечью, с привкусом предательства. С ощущением, что мир снова рухнул и больше не станет прежним. Я ведь справилась раз. Значит, смогу и второй. Нужно только постараться. Следует поставить непробиваемый блок и встать, показать окружающим, что надо мной издеваться не стоит.

— Ши, — вновь подошел ко мне Лен и наклонился. — Покажи, где твоя метка. Мне нужно ее увидеть перед тем, как…

— Уходи, что непонятного? — мой голос обрел силу.

Мужчина отшатнулся. Во взгляде мелькнуло непонимание, которое быстро сменилось отстраненностью. Он в своей привычной манере улыбнулся и отступил к застывшему на полу телу.

— Перетащи его на кровать — проспит до утра. Можешь залить ему в рот вина, подстроить все таким образом, чтобы подумал, будто напился и потому ничего не помнит. Подыграй, словно все было. Не мне тебя учить, Ши.

Я все же посмотрела на Лена, не отреагировав на слова. Он задел носком сапога ногу пострадавшего. Направился к двери, но возле той остановился и произнес:

— Если хочешь больше узнать о Вольтере Солби, то передай через дочь хозяина таверны послание. Этот случай — мелочь, по сравнению с тем, что происходит на самом деле. Твой хозяин заядлый игрок, Ши, и делает он огромные ставки.