Чудовищная сделка

Глава 13

Лен сейчас был похож на своего отца. Отважный, грозный. Не за красивую улыбку Алана Ходжеса нарекли первым мечом Опина. И свое состояние он заработал на нескольких турнирах, разгромив всех своих противников. А сын сейчас ни в чем ему не уступал. Четкие, выверенные движения, лишь точные удары и полная сосредоточенность.

— Держи, — бросил мужчина мне в руки меч, а сам достал кинжал.

Я разрезала своим оружием воздух. Взвесила, быстро подстроилась под тяжесть и уже в следующий миг отбилась от прыгнувшего на меня волка.

На лицо брызнула кровь. Я поморщилась, наблюдая за съезжающей с лезвия тушки животного, и приметила еще несколько тварей, которые медленно вошли в круг света. Из раскрытых пастей тянулось рычание. На землю капала слюна. В черных омутах глаз блестели жажда и звериная ярость, не предвещающие быстрого и легкого исхода.

Я попятилась. Обернулась на треснувшую под ногами палку и в следующий миг отпрыгнула в сторону от очередного волка, решившего полакомиться вкусной добычей. Он угодил в костер и громко заскулил. Разметал горящие угли и ветки, испугался подожженного хвоста и бросился наутек, по дороге сбив несколько собратьев.

В какой-то момент мне даже показалось, что мы справимся. Лошадь танцевала вокруг березы, вырываясь на свободу и опасаясь приближения какого-нибудь зверя. Лен довольно ловко орудовал клинком. Я же держалась рядом с ним, не обманываясь по поводу своих способностей, и изредка наносила смертельные удары.

Все-таки показалось…

Мужчина вдруг рухнул на колени и застонал. Я встрепенулась, не позволила клыкам сомкнуться на его предплечье. В голову звоном пробилась мысль, что все потеряно. От внезапного чувства безысходности из рук едва не вывалилось оружие. Однако в следующий миг пришлось собраться и встать в боевую стойку. Нет уж, ребятки!

— Лен, с тобой все в порядке?

Он качнулся, сильнее сжал клинок. Резанул пустое пространство и вдруг завалился на бок. Я взвизгнула, не ожидая подобного исхода. Каждой клеточкой тела почувствовала, что осталась одна, и начала топтаться по кругу. Так не вовремя заржала лошадь. Неподалеку послышался громкий вой, призывающий на пиршество новых зверей. Я стала махать мечом, наставляя острие попеременно на каждую особь, движущуюся к нам. А пополнение все прибывало. Они выныривали из темноты, переступая через своих поверженных сородичей, и смыкались в плотный круг. Их не пугал огонь, не заботило мое оружие.

— Лен? — позвала, толкнув его ногой. — Лен, мне не до шуток.

Я не заметила на нем кровь. Бегло осмотрев мужчину, на обнаружила ни единой раны. Но почему лежал, не отзывался? С какой стати вдруг упал?!

— Лен!

— Шкатулка, — простонал он, подняв трясущуюся руку. — Дай ее мне. Там…

Я с трудом различила слова. Вскинула голову, высматривая, где сейчас его сумка, и ринулась к лошади. Попыталась все сделать быстро. Ударила ногой в морду одного четвероногого, проткнула второго, саданула по боку третьего. Кое-как добралась до заветной вещицы, но едва повернулась к Ходжесу, как едва не осела от количества набросившихся на него волков.

Побежала к мужчине. Выронив шкатулку, начала расталкивать животных. Рубила их со всей силы, превратилась в монстра, не чувствующего жалости, но явно уступала им. Меня укусили. Я застонала, смахнула слезы. Услышала скулеж за спиной и рассмотрела еще пытающегося сражаться Лена.

А лесные псины наступали. Их было много. Они сбежались сюда со всей округи, двигались к нам, собираясь отомстить за поврежденных братьев, и давили количеством.

Но в какой-то момент все прекратилось. Волки застыли. Они начали пригибать головы, отступать, постепенно скрываясь в ночной тиши. Я же не могла выровнять дыхание и продолжала наставлять то на одного, то на второго лезвие меча. Ничего не понимала. Глотала вязкие слюни. Подпрыгивала на здоровой ноге и нервно облизывала губы.

— Все, Ши, можешь расслабиться, — прошептал Лен, уронив руку.

Я подлетела к нему, отбросила в сторону оружие. Начала лихорадочно осматривать, обнаруживая все новые и новые раны. Его сильно покусали. Ноги, плечо, бок. Было страшно на это смотреть, хотелось взвыть от нахлынувшей паники и просто поддаться эмоциям. Но я не могла себе этого позволить.

Бросилась к лошади. Достала оттуда несколько подходящих лоскутов ткани. Когда вернулась к мужчине, разорвала его одежду и, полив немного воды на поврежденные участки, начала их обматывать.

— Подожди, — с трудом проговорил он. — Там… В шкатулке есть еще…

— Что? — не расслышала я. — Что нужно взять?

Из его ладони вывалился черный медальон. Я облизала пересохшие губы и подцепила его кончиками пальцев. Заподозрила неладное. Предположила, что именно из-за него волки внезапно отступили, как вдруг заметила под рукавом Лена странное сияние.

Одернула тот и охнула. Не может быть! На запястье пульсировала метка, которая совсем недавно была у меня. Чтобы поверить свою догадку, я спешно взглянула на руку, но не обнаружила там никакого знака. Чисто! А у Лена такой же символ, два ромба, вписанных друг в друга. И сейчас он все четче вырисовывался на коже мужчины.

— Как такое возможно? — поразилась я. — Лен, ты только посмотри!

Мужчина лишь дернул пальцами — на большее у него не хватило сил. Окровавленный, с закрытыми глазами, с тяжелым свистящим дыханием. Мне стало боязно за его жизнь.

— Лен, приди в себя! — похлопала я его по щекам. — Что нужно достать в твоей шкатулке? Там есть что-то для восстановления?

Его потрескавшиеся губы пошевелились. Ничего не расслышав, я наклонилась и полностью обратилась в слух.

— Голубая… — прозвучало не громче шелеста листвы. — Нужно к ране.

— Да, сейчас, — закивала я, попутно вытирая со щек влагу.

Справляться с собственными ранами всегда проще. Терпишь, сцепив зубы, и не подаешь виду, насколько тебе плохо. Тут же я оказалась полностью бесполезна. Не представляла, как ему помочь, как вытащить из внезапно критической ситуации, как вернуть к жизни. Да что вообще с ним?!

Быстро отыскав в шкатулке указанный предмет в виде капли, я приложила его к ноге мужчины. Тот вздрогнул, зашипел. Рана в один миг перестала кровоточить, однако заживать не спешила. Я повертела в пальцах диковинку. Осторожно дотронулась ей к тому же месту, однако не дождалась каких-либо изменений.

— Она помогает лишь остановить кровь? — уточнила у Ходжеса, который в ответ пошевелил рукой. — А обеззаразить? Что если туда попала инфекция? Может, сначала водой или прижечь, а потом уже…

— Не надо, — выдавил Лен. — Просто прикладывай.

— Хорошо, — судорожно выдохнула я и принялась таким же образом обрабатывать другие раны.

Их оказалось много. Кровоточащих, мелких, глубоких и не очень, от когтей или зубов, рваных и совсем безвредных. В какой-то момент пришлось отвлечься, чтобы подкинуть в разваленный неуклюжим волком костер несколько веток и более толстых поленьев. Я даже на миг застыла, всмотревшись в громко потрескивающее дерево и искры, разлетающиеся вокруг.

В груди давило. От понимания, что метка ко мне больше не вернется, не появилось облегчения или радости. Наоборот! Возникло жгучее желание вернуть ее обратно, чтобы не заставлять другого человека страдать. Наверное, очень глупо. Судя по моему прошлому, Лен заслуживал подобной участи, однако наш недавний разговор заставил во многом усомниться. И если бы не волки…

Я отмахнулась от неуместных в данный момент мыслей и вновь приступила к обработке ран. К каждой из них прикладывала артефакт, потом ждала, пока перестанет течь кровь, и обматывала их добытой из подручных средств тканью. Это заняло много времени. Я старалась действовать аккуратно и постоянно следила за состоянием Ходжеса. Оно пугало! Мужчина не открывал глаз, изредка отзывался на какие-нибудь вопросы и вроде бы просто лежал. Не спал! Находился в сознании и, скорее всего, безустанно боролся с внутренней болью, ведь слышал меня, кое-как реагировал, но с трудом двигал даже пальцами.

— Чем еще тебе помочь? — наклонилась к Лену, когда закончила с ранами.

Он замычал и покачал головой. Гулко сглотнул. Его веки затрепетали. Я на миг обрадовалась, что сейчас откроет глаза, однако мужчина даже этого не смог.

— Это из-за метки? — озвучила предположение и посмотрела на его запястье.

Теперь она отличалась от моей. В ней появился третий ромб, вписанный в два другие, который пульсировал алым.

— Вот кто тебя просил лезть в мои дела? — пробурчала себе под нос. — Жил бы себе спокойно, горя не знал. Нет, нужно погеройствовать! Что с вами, мужчинами, не так? Почему думаете, что женщины не в состоянии со всем справиться сами? — Я шумно втянула воздух, ощущая внутри предательскую дрожь. — Знаешь, самым правильным с моей стороны сейчас будет уйти и бросить тебя здесь гнить. По старой памяти, как ты любишь говорить. Я не мстительная, но за некоторые поступки взяла бы плату. И такая вполне подошла бы.

Пальцы беспомощно стягивали разорванную рубаху. Второй рукой я сжимала его запястье, глупо надеясь, что метка вот-вот пройдет и освободит Ходжеса от выжигающей его изнутри боли. Странно, но он не бился в агонии. Лишь жилка сильно пульсировала на виске.

— Ты не представляешь, как было горько от осознания, что ты меня бросил. Что слова твои оказались ложью, а поступки — игрой. Я до последнего не верила, что мой жених в состоянии плюнуть мне в душу, Лен.

С глаз потекли предательские слезы. Я смахнула их, привстала на коленях, собираясь отвлечься на что-нибудь, но села обратно и покачала головой.

— Я не прощу тебя, какие бы оправдания ты ни придумал. И не смей на меня злиться, слышишь?! Не знаю, откуда в твоих словах столько претензий, однако это не затмит того, что сделал ты. Или не сделал. Или позволил кое-кому сделать!

Подбородок задрожал, в горле собрался ком. Следовало замолчать. Пришло время заняться более важными делами. Вот только я уже начала изливать душу, чего не делала с момента, как уехала за женихом из отчего дома. Да, по возвращении поведала родителям о некоторых деталях своей поездки, но не поделилась особо тяжелыми переживаниями. Это было выше моих сил. И потому сейчас я не могла остановиться, желая хоть немного освободиться от скопившейся на сердце тяжести.

— Ты тоже смеялся с остальными за дверью, когда я кричала? Скажи, слышал, как звала тебя на помощь? Боги, Лен, почему позволил ему надо мной надругаться? Что я тебе такого сделала?!

Слезы хлынули непрерывным потоком. Я нахмурилась, вспомнив тот момент, и облизала соленые губы. Сильнее сжала запястье Ходжеса. Сдавила с такой силой, чтобы почувствовал эту боль и пришел в сознание, ведь я рядом, а он еще смеет так лежать и не реагировать?

— Ты предал нашу любовь, Лен. Хотя ее не было, так? Это я верила во что-то свое. С твоей же стороны ничего не было, иначе ты не оставил бы меня перед самой свадьбой, не написал бы идиотскую записку, не уехал бы на границу Опина и… остановил бы своего командира. Я верила в тебя и тебе! Наивно, да, и очень глупо.

Ходжес не шевелился. Лежал с опущенными веками, ничего не слыша. Наверное, поэтому меня тянуло что-то говорить. Словно эти слова помогут. Он пропустит через себя мою боль и вернется, чудом оправится от пугающей неподвижности и… да пусть даже посмеется! Лишь бы очнулся. Вот бы открыл глаза, посмотрел на меня небрежно и сказал что-нибудь едкое. Чтобы я разозлилась. Чтобы оттолкнула его и перестала чувствовать свою вину за то, что с ним сейчас происходило. Чтобы просто выдохнула напряжение. Ведь что еще я могла? Куда податься ночью, как выбраться из дикого леса, кого позвать на помощь? Мы здесь одни. Я одна…