Один человек и один город

— И глупый.

В тишине голос опознавался, как женский. Причем ничуть не смущенный. К счастью, и не плотоядно настроенный. Хотя, если задуматься, за каким ещё чертом девица могла отправиться к парню, принимающему водные процедуры? Только чтобы позубоскалить?

— Не попросил ничего взамен.

— А что, уже поздно просить? Я думал, срок давности на добрые дела не распространяется.

Кажется, она не совсем поняла, что имелось в виду. Но согласилась:

— Ладно. Одно желание.

Заманчиво. Прямо как в сказке. Правда, насколько помню, любимые волшебные истории Генри недвусмысленно предостерегали от исполнения желаний. Особенно по заказу.

— Любое?

— За доброе дело ничего не жалко.

О, в голосе прорезались другие нотки. Теперь уже плохо понятные.

— Ну так чего хочешь?

— Чтобы ты испарилась на некоторое время. Мне нужно одеться.

— Стыдишься, что ли? Вроде тебе же нече…

— Желание. Помнишь? Сама обещала.

За спиной фыркнули, сообщая:

— Буду на кухне. Сварю кофе. Если в хозяйстве папаши Ллузи найдется несколько зерен.

Она ушла. Но не сразу: когда я повернулся, девица все ещё стояла у двери, выглядывая из-за косяка. И с хихиканьем исчезла только после того, как в её сторону полетела мокрая мочалка.

Зерна, судя по всему, нашлись. И очень скоро выяснилось, что до кухни можно добраться даже с закрытыми глазами, ориентируясь на один лишь запах. Хотя нельзя сказать, чтобы кофе получился приличным. Горячий, густой, горький — и ладно. Что ещё нужно, спрашивается?

— А я тебя не знаю, — равнодушно сказала девица, сдувая пенку к краю чашки.

— Я тебя тоже.

Невысокая. Тощая. Младше меня, скорее всего. Интересно, на сколько лет? Есть у смешанной южной крови странная особенность: юные девушки кажутся подростками до какого-то момента, а потом вдруг раз, и становятся взрослыми женщинами. У каждой, конечно, этот срок свой, но разница обычно в пределах года-двух. Сам несколько раз становился свидетелем таких чудесных «превращений». В имении. И был поражен до глубины души. Даже немного напуган. Потому что странно видеть, как человек, которого ты считал своим сверстником, в один прекрасный день вдруг обгоняет тебя на целую жизнь.

Сколько же этой осталось до дня, когда тонкая фигурка нальется женской силой? И какой окажется в итоге? Тут лотерея, спору нет. Не все метиски и мулатки красивы, но каждая из них по природе своей…

— Правильно надо было желание выбирать.

Темный взгляд, в котором отражается горячий кофе. Или все наоборот?

— Правильно?

— Нечего теперь пялиться. Кто не успел, тот опоздал.

Зачем тогда сама на меня уставилась? А, ну да. Я же чужой, за чужаками надо следить в оба. Хотя о какой настороженности может идти речь, если ещё совсем недавно девица была готова…

— Думаешь, я не знаю, как смотрят мужчины?

За кофе, конечно, спасибо. За шпильки — нет.

— Мужчины смотрят на женщин. Не доросла ещё.

— А сам-то? Дорос? А то, знаешь ли, размеры, они не всегда…

Действительно, ребенок. Кому интересно подглядывать за взрослыми? Только детям. Я в её возрасте тоже… Нет, несколько раньше. В общем, не брезговал тайными вояжами в запретные уголки дома. И когда юношеская любознательность начала доставлять домочадцам реальные неудобства, в распорядок моего дня вошли визиты в «Каса Магдалина». Благополучно закончившиеся вместе со всей остальной жизнью.

— Ты ещё очень многого не знаешь о размерах.

— Да ну?

Мебели на кухне не было. Стол для готовки, плита, полупустые полки и все. Кофе мы пили, стоя друг напротив друга. В одном шаге. И когда девица качнулась, наклоняясь в мою сторону, то едва не уткнулась лбом мне в грудь.

— Хочешь рассказать?

Если бы на её месте был мальчишка, ему хорошо подошло бы определение «задиристый». Но для парней-то нормально проверять противника на прочность. По крайней мере, понятно, что делать или говорить в ответ. А как быть с девчонкой?

— Что, стру…

Наклон приобрел опасный градус, и она завалилась. На пол. Наверное, метила в мои объятия, но не рассчитала расстояние и усилие.

— Хватит дурить.

Как можно лежать, одновременно распластавшись и съежившись?

— Ты на самом деле ещё мала для того, что затеяла.

Волосы тусклые. Даже кажется, что они не черные, а грязно-серые. И плечико, выглядывающее из-под задравшегося рукава кофты, тоже… Серое.

— Эй? Ты там как? В норме?

Ни ответа, ни привета. А что, если она не притворяется?

Да, зрачки бессмысленно закатились под верхнее веко. И мышцы обмякли ватой. Хотя, чему удивляться? На пороге своего дома девица выглядела нездоровой. Нашла силы прийти сюда, чтобы поблагодарить? Хорошо. Спасибо. Но видно, акт вежливости забрал с собой последние активы.