Один человек и один город

* * *

— Желаете подать жалобу?

Привратник был слепым. Абсолютно. И, учитывая его преклонный возраст, можно было только гадать, чем заработано увечье, долгой службой или несчастным случаем. Но жалости человек у входа в самую странную часть здания муниципального совета не вызывал. Скорее всего, многие ему даже завидовали. Получить на склоне лет постоянную и достойно оплачиваемую работу — чем не мечта? А если ещё и понемногу приторговывать информацией…

Многие, кстати, думали именно так, когда открывался отдел по приему анонимных жалоб на действия городских служб и служащих. Но строгие меры быстро остудили пыл нечестных на руку сеньоров и сеньор. Одна из весомых заслуг сенатора Линкольна, кстати. И очень действенная: по каждой жалобе непременно проводилось тщательное расследование. Другое дело, что иногда анонимки оказывались пустышками, но и в таких случаях результат мог считаться положительным. Хотя бы потому, что установленные факты клеветы тоже подлежали изучению. С помощью оболганного чиновника, конечно же. И понятно, чем заканчивались. Но главное, хотя времена расцвета «жалобной комнаты» прошли ещё до моего поступления в университет, она все ещё функционировала.

Коридор в этом месте был изломан много раз и под такими углами, что в десяти шагах перед собой ты уже никого не мог видеть. И никто, соответственно, не мог видеть тебя. Только страж дверей, сидящий в глубокой нише. Ага, тот самый. Слепой.

— Желаете подать жалобу?

Он повторил свой вопрос. Потому что знал наверняка: я остаюсь на месте.

— Да.

Еле заметный кивок. Нажатие потайной кнопки. Тихий шелест двери, открывшейся за спиной убеленного сединами старика.

Здесь не было окон. И вентиляции толком тоже, поэтому у жалобщика имелось не так уж много времени, чтобы сделать свое «черное дело». Хотя даже за час можно успеть настрочить достаточно занимательную историю.

Да, он все-таки не боялся. Водитель. Его привело в бешенство совсем другое. Моя персона. Голодранец из Низины посмел читать нотации уважаемому жителю Вилла Лимбо? Такое прощать нельзя! Ну ничего, как бы ни сложился наступающий вечер, свою угрозу я тоже осуществлю.

Одинокий стол посреди замкнутого пространства. Совмещенный со стулом, как старинная школьная парта. Стопка пыльных листов на краю и чернильница. Только перо не гусиное, а деревянное со стальным наконечником. Кстати, вот и ещё одно ограничение для жалобщиков: мало того, что не каждый вообще умеет писать, так ещё и инструмент… Аристократический, ага. Уроки каллиграфии для меня были обязательными наряду со всеми прочими науками. Но сейчас и эти навыки больше мешали, чем могли помочь.

Пришлось немало потрудиться, выводя рубленые закорючки букв. Вспотел весь, с ног до головы. Наполовину от напряжения, наполовину от духоты. Зато остался доволен своим посланием и опустил его в приемный ящик с чувством выполненного долга.

Оно ляжет на стол к инспектору спустя несколько минут. И запустит механизм следствия. Неповоротливый, долго разгоняющийся, однако всегда добирающийся до цели, пока за положением дел в Санта-Озе присматривает сеньор Джозеф Линкольн.

Сколько ещё лет так будет продолжаться? С дюжину, не меньше. А что случится потом? Хотелось бы взглянуть. Ой как хотелось бы! Но в моем распоряжении времени явно намного меньше.

Последние часа полтора перед отправлением на работу я провел у полицейского управления. На одной из скамеек чудесного парка. Правда, разбит он был соответствующе: никаких высоких или протяженных растительных композиций, только клумбы и газон. Во избежание возникновения и бла-бла-бла. Впрочем, красивой природа от этого быть не переставала. И настраивающей на размышления.

Возможно, в полицию мне все-таки следовало зайти. Подать заявление. Правда, оно провалилось бы в долгий ящик, как и все остальное, не приносящее наград и премий. Зато в случае моей преждевременной кончины ясно указывало бы на виновника. Но все это выглядело бы…

Мы же договорились, Господи? Помнишь? Только Ты. Только Твоё провидение.

Можно было найти защиту. У того же Норьеги. Даже лучше: нападение на жителя Вилла Баха давало пламенному борцу за права и свободы прекрасный шанс оказаться на переднем крае. Проблема в том, что я не хочу делать такие подарки. Не хочу играть роль безвинной и беззащитной жертвы, да и вообще полагаться на…

Люди моей прошлой жизни доказали свою ненадежность. Собственно, меня «забыли» гораздо раньше, чем в ночной тишине раздалось карканье той девицы. Один лишь Хэнк оставался рядом, но и его, в конце концов, стало бы обременять моё общество. Наверняка. У нас ведь не предвиделось больше поводов где-то бывать вместе. Официальных оснований, кстати, тоже. Самый молодой богач Санта-Озы и… Кто? На какое место я мог бы претендовать?

Бесполезное и бессмысленное существование, вот что меня ожидало, не случись той встречи в саду. И вот ведь странность: получается, что теперь, при всех нелепых странностях и завихрениях судьбы, я больше нужен этому городу, чем прежде. Ну чем не издевательство?

Кстати, о городе и работе. За нарушение маршрута меня уже пожурили, так что нарываться на очередную выволочку, только теперь уже за опоздание, не стоило. Правила должны соблюдаться, иначе зачем они вообще придуманы, одобрены и приняты большинством голосов?