Один человек и один город

Часть 1.5

— Ей придется пожертвовать, да, — чмокнули рядом с моим ухом. — Этой девочкой. Но корабль был так себе. Плохонький. Только и годился, что для перевозки скота.

Я аккуратно сложил газету и вернул в потные ладони собеседника.

— Теперь вы знаете обо мне все, что нужно, сеньор Дюпон.

О да. И даже больше, чем хотел бы.

— Это ваше предложение?

— Весьма перспективное, как вы поняли.

Заниматься контрабандой и чем-нибудь ещё. Импорт-экспорт, говорите? Ну-ну.

— Почему вы пришли с ним ко мне?

Альберто Соуза снова улыбнулся. Вполне дружелюбно.

— У вас есть влияние, сеньор. Оно не настолько значительно, чтобы пользоваться им напрямую, но в таком бизнесе, как мой, удобнее и безопаснее идти в обход. Если вы пожелаете, ваше имя вовсе не будет нигде упоминаться. Ни в одном официальном документе. Мне достаточно будет знать, что вы…

Я посмотрел на ковровую дорожку, сползающую по ступенькам.

— Как давно вас последний раз спускали с лестницы, сеньор Соуза?

Он понял все сразу и предельно ясно, но не замедлил, а почему-то наоборот ускорил ход событий:

— Сколько гордости… Силы… Отваги… Так мог бы говорить настоящий принц. Но вы ведь не принц, верно? И никогда им не станете.

— Это вас не касается.

— Увы, увы! А ведь так печально смотреть на прекрасного молодого человека, по неопытности губящего свою жизнь!

— Я загублю её, если отвечу вам согласием.

— Как знать, как знать… — Он остановился на самом краю лестницы, словно нарочно дразня меня. — Ваш отчим не питает к вам добрых чувств, так стоит ли защищать его благополучие? Подумайте, сеньор Дюпон. Рано или поздно вам придется уйти из сенаторского дома. Как вы пожелаете это сделать? С достоинством и сладостью отмщения в сердце, или поджав хвост?

Он много знает обо мне. О моих чувствах. Слишком много. И показывает, что не собирается их щадить, получая при этом свое удовольствие.

— А ещё можно уйти с позором. Уйти, ославленным на весь свет. Мы ведь с вами понимаем, что купленные свидетельства всегда оставляют за собой грязные следы, по которым легко можно добраться до истины.

В первый миг, едва стало понятно, о чем идет речь, меня накрыло паникой и захотелось бежать. Куда угодно. Сломя голову. Прочь и подальше. Но волна прибоя схлынула, не успев намочить даже туфли.

Итак, он знает? Пусть. Добавим ещё пару фактов. В довесок.

— Мой отец умер раньше срока, потому что был плохим человеком. А вы как раз следуете его дорогой.

Соуза посмотрел на меня. Теперь уже безо всякого выражения.

— Я не буду принимать ваши слова за угрозу. Пока не буду. Вы кажетесь умным человеком, сеньор Дюпон, даже несмотря на вашу юношескую дерзость. И вы, разумеется, понимаете, что в скором времени не сможете получить ни малейшего снисхождения за совершенный проступок, а на покупку нового защитника у вас попросту нет денег. Но вы все равно мне нравитесь. Напоминаете мне мои молодые годы.

Вот только кому, значит, я могу понравиться? Преступнику? Потому что он видит во мне самого себя?

— Понимаю, вам нужно подумать. И буду ждать ответа с нетерпением!

Он спустился по ступенькам, ни разу не обернувшись.

— До встречи, сеньор Дюпон!

Ворон ворону глаз не выклюет, да? И ещё имел наглость помахать шляпой с порога. Уверен в себе на все сто. И, что самое гнусное, уверен во мне. Как и моя собственная мать.

— Чем недомогаешь на этот раз?

Естественно, никакой разобранной постели, даже пеньюара: полный макияж, прическа, уложенная волосок к волоску, костюм без единой складочки. Непохоже на женщину, плохо себя чувствующую, правда?

— Франсуа, в твоем возрасте уже не следует так врываться в комнату к…

— К любимой мамочке? Ничего, переживешь. Недолго ведь осталось, да?

— О чем ты говоришь?

А пальцы, сплетенные замком на талии, даже не вздрогнули.

— Ты ведь знала, кто пришел? Знала? И поэтому сбежала от разговора?

— Разве разговор касался меня?

— Думаю, ты догадывалась, чего именно он коснется.

Промолчала, кротко переведя взгляд на стену.

— А может, это и вовсе была твоя идея, а? Нашла мне занятие по вкусу?

— Я не понимаю, чем вызвана твоя горячность.

— Считаешь, мне самое место среди таких, как Соуза?

Ни капли раскаяния, сомнения, обиды. Вообще никаких чувств во взгляде.

— Странно, что ты не убрала меня подальше давным-давно, сразу, как родила сенатору наследника. Я же чудовище, да? Монстр, способный на все, что угодно?

— Франсуа, разговор в таком тоне не имеет смысла. Продолжим после, когда ты успокоишься.

— Успокоюсь?! Да ты хоть понимаешь… Если я узнаю, что ты и в самом деле позволила этому мерзавцу подойти ко мне, чтобы… А я узнаю, если соглашусь. Обязательно узнаю! Что тогда будешь делать?

На меня все-таки посмотрели. Но лучше бы не делали этого, потому что в светло-синих глазах матери я увидел примерно то же выражение, с которым смотрят на всякую природную пакость. На гусениц, пауков, слизней… Плесень, наконец. На то, что обычно топчут ногами.