Один человек и один город

* * *

Лицо у этого Анхеля вовсе не ангельское, а такое, что и в черти бы не приняли. Гнусное. Очень даже. Да и нож, перепрыгивавший из ладони в ладонь, надежд не внушает. На то, например, что все закончится тихо и мирно.

— Ты, что ли, его подарок?

Он не знает. Хорошо. Значит, есть шанс. Только бы Генри не начал барахтаться в одеяле раньше времени. А так, парень прирежет меня и успокоится. Надеюсь. Хотя…

Нет, здесь умирать нельзя. Ни в коем случае. Он ведь обязательно начнет обыскивать комнату, и тогда любые жертвы окажутся напрасными. Увести? Как можно дальше. Чтобы не было желания возвращаться, а главное, времени. Время ведь всегда ограничено, особенно в боевых операциях, как любил повторять наставник.

— Не отвечай. Не надо.

Это я уже понял. С кем бы Карлито не вел разговор, сделал он не то, не так и не тогда, когда следовало. Иначе не лежал бы ничком, с кровавым пятном на рубашке.

Места для маневра… Практически нет. Со стороны Анхеля гораздо просторнее: там хозяева дома освобождали проход, уезжая. У меня справа и слева мебельные скелеты, загруженные, чем попало.

Опрокинуть? Не факт, что получится. Падать некуда. Схлопнуть вместе? На каждый шкаф по руке, значит… Мало реально, только если очень хорошо напрячься. К тому же, заваленный проход отрежет убийцу от меня. Отвлечет на другие действия, а этого допустить нельзя.

Что остается? Пятиться. И желательно так, чтобы не устроить ловушку самому себе.

— Хочешь проверить, кто быстрее?

Конечно, он, тут и думать нечего. Хотя бы потому, что весит раза в полтора меньше. Жилистый и верткий, зараза. И мне ни за что на свете не угадать, в какую сторону…

— Сегодня хороший день для смерти, как думаешь?

В ножевом бою я слишком часто проигрывал спарринг. Как шутил по этому поводу наставник, мне проще подставиться под удар, чтобы добраться до противника.

Шанс есть. Он есть всегда. Но моя главная задача не победить и даже не выжить, а вывести кое-кого из зоны риска. А там уже неважно, как все пойдет. Единственное, что у меня выходило хорошо, это принимать удары, и первый — выдержу. Сто очков. Подпуская Анхеля так близко, чтобы можно было…

— Для игры точно хороший. Славной игры между кошкой и мышкой.

Спасибо, Господи. Спросишь, за что? За то, что вел меня. Вел именно сюда. Если все случившееся было задумано и воплощено только ради этого дня и часа, значит, у моей жизни есть смысл. Будет. Через минуту или чуть меньше.

— Маленькой испуганной мышкой.

Шаг. Второй. Оба неторопливые. Ленивые даже.

Мне тоже осталось два шага. До прохода в заднике комнаты и наружу, в проулок между домами.

А ведь он не боится, что я сбегу. Смогу сбежать, вернее. Да и в самом деле, чего беспокоиться? Моё лицо известно, карточка, болтающаяся на груди, выдает место обитания. Всего и надо — прочесать Низину. Или даже просто поспрашивать уличную шпану.

Мне не спрятаться. А если и получится, то это тоже на руку убийце: буду сидеть, поджав хвост, никому ничего не сообщая. В полицию же не…

Не пойду. Он уверен, по крайней мере. Почему? Потому что был здесь с Карлосом, а тот, похоже, ввязался в дела, с итогами которых лучше не попадать в руки официальных властей.

— Я тебя достану, бахито. Не так, так эдак. Но ты можешь встретить смерть, как мужчина. Лицом к лицу. — Многозначительный кивок в сторону трупа на полу. — И тебя станут оплакивать слезами гордости.

Вот уж нет. В смысле, плакать никто не будет. Но в чем-то Анхель все-таки прав.

Я смогу его достать. Хоть как-нибудь, но успею. И вот тогда он точно будет озабочен своим отходом, а не изучением местности, ведь слугу из сенаторского дома начнут искать с минуты на минуту, особенно если знают, кого он увез с собой.

— Лицом к лицу? Уговорил.

Кинуться чем-нибудь? Все, способное летать, погребено под слоем обрывков и ошметков. Пыльных. А мне сейчас только и не хватало, что самому перестать ориентироваться в пространстве. Хотя, взгляд и так помутнел. Здесь же не стало темнее? Ни капли. Почему же…

Шаг.

Ну вот, начинается.

Шаг.

Он же двигается?

Шаг.

Или по-прежнему стоит?

Шаг.

Нет, идет мне навстречу. Только почему оказывается ровно в том месте, где должен был быть ещё секунду назад?

Галерея стеклянных дверей на втором этаже Дома конгрессов. Когда они закрыты, ты видишь свое отражение, повторенное много-много раз, так, что кажется, будто одновременно делаешь не одно, а пару дюжин движений, и каждое…

Оно повторяется. Снова и снова. Бесплотное. Призрачное. Всего лишь обозначающее, что именно ты делаешь, но не создающее результата там, в той точке. В месте происхождения.

Шаг.

Тот, второй Анхель, торопящийся жить, уже совсем рядом со мной. На расстоянии вытянутой руки. Первый ещё далеко, но тоже будет здесь. Очень скоро.

Шаг.

Он подается вперед, выгибаясь и посылая нож куда-то в меня. В живот и наискось, вспарывая. Не в настоящем — в будущем. На следующем вдохе. На следующем…

Шаг.

Кадык у него хрупкий. Как у всех. С хрустом ломается, вдавливаясь в шею до самых позвонков. Под основание черепа.

Убийца с ангельским именем захлебывается кровью и осколками костей. Отшатывается. Падает, так и не выпуская нож из пальцев. А ещё он же стоит рядом, ухмыляясь, складывая свое оружие и глядя… Наверное, туда, где должен лежать я. Только спустя несколько секунд призрак начинает таять, растворяясь в воздухе без остатка.

— Карлос, мне жарко.

Он таки сдернул одеяло.

— Карлос?

— Его здесь нет, малыш.

— А где он?

— Вышел. Попросил присмотреть за тобой.

Бледный. Лоб в испарине. Последствия успокоительного? Надеюсь, оно и в самом деле достаточно безвредное, как утверждал доктор Вега.

— Что это за место? Карлос обещал сделать подарок… Он отдал его тебе?

Подарок, как же! Хотя…

Карлито не обирался рисковать моей жизнью. Предупреждал. Предлагал уйти, пока это было безопасно. Почему? Он же ничего обо мне не знал. Обо мне нынешнем. Видел только на ярмарке, с очумелой Лил, да тогда, в баре, с Эстой. Неужели этого хватило, чтобы проникнуться к мне «нежными» чувствами?

А ведь хватило. Потому что Франсиско Ллузи живет в Низине и водит дружбу со вполне и давно знакомыми сыну Консуэлы людьми. Потому что если он и не один из «своих», то простой, понятный и ни что не претендующий. Потому что с ним…

Можно иметь дело?

«Это теперь и твоё дело», так сказал Карлос за несколько минут до неожиданной и позорной, по мнению Анхеля, смерти. А потом оно и впрямь стало моим.

— Подарок…

Закрыл глаза. Наверное, снова провалился в беспамятство. Что ж, тем лучше: не будет мешать.

Обшаривание мертвых тел было обязательным пунктом в инструкциях, по которым мне старались привить навыки, «эффективные для сохранения жизни и здоровья в критических ситуациях». Правда, на сей раз оно ничего не дало: убийца не принес с собой ничего, кроме ножа, а Карлито… Ну да, только пара платежных карточек, упаковка с пилюлями — видимо, теми самыми — и телефон. Обычный. Пеленгующийся антенными вышками в каждом квадрате зоны охвата.

Так его и смогут найти. Мертвеца. И Генри найдут, если останется рядом. Вот только кто первым это сделает? Анхель ведь тоже пользовался телефоном, местонахождение которого, кстати, неизвестно. Возможно, он в руках у кого-то третьего. У того, кому Карлос звонил в самом начале. И все, что нужно, это сделать ещё один звонок, чтобы поймать пеленг.

Долой аккумулятор!

Все, теперь маяка больше нет. Пора уходить? Думаю, да. Но…

Нет, не могу его оставить. Даже если предположить, что мальчику ничто не угрожает, и через пару часов, самое большее, к вечеру, его обязательно найдут, риск всегда остается. Вдруг Генри проснется и отправится гулять по руинам? Накормить успокоительным? Ага. Я знаю все насчет дозировки, это верно. Зато не знаю, сколько пилюль он уже употребил стараниями похитителя.

— Карлос…

Уже забыл, о чем только что говорили? Мысли и воспоминания путаются? Все идет точно по предсказаниям доктора.

— Спи. Тебе сейчас лучше всего спать.

Выбираться из дома с ношей на руках оказалось гораздо труднее, чем идти налегке. Не из-за веса Генри. Из-за объема, усугубленного одеялом. В отдельных местах маршрута приходилось прямо-таки просачиваться, елозя спиной по не слишком ровным и гладким поверхностям.

Но, шаг за шагом, Низина приближалась. Неотвратимо. Появлялась в зоне видимости, а значит, скоро там должен был оказаться и я. Под взглядами случайных свидетелей, и это радовать не могло.

Что дальше-то, а? Куда двигаться?

Идти в полицию? Далековато. Долго шагать придется. Шанс встретить полицейский патруль — минимальный. Или даже вовсе нулевой. А пока добираюсь до места назначения, может случиться всякое. С теми же «Воцерковленными» встречусь, например. Или с другой уличной бандой, разница невелика. И не откупишься ведь: все, что у меня есть…

Телефон.

Без аккумулятора? Неважно. Аварийного запаса питания хватит на один звонок. Кому звонить? Конечно, тому, кто ответит. А много ли таковых?

Эста мог бы помочь, да вот незадача: понятия не имею, пользуется ли он вообще мобильной связью. Кабинетный аппарат? Номера не знаю. Не было повода запоминать. Да и какие вообще номера я помню?

Ну разумеется, сенатор. Личная линия, домашняя, экстренная. Все ещё живо в памяти. Элена-Луиза? Аналогично. И служба охраны, конечно же, куда ж без неё. Как говорится, выбирай любого. И я бы выбрал, если бы…

Черт с тем, что при каждом входящем звонке известным персонам снимается магнитная сигнатура звонящего, хотя и это мне сейчас нужно меньше всего. Хуже другое. В телефонной записной книжке Карлито нет перечисленных номеров. Потому что часть их ему попросту неизвестна, а оставшиеся знает… э, знал слишком хорошо, чтобы тратить на них электронную память: своей хватало. И что делать?

Соврать, что номер мне продиктовал Генри? Может сработать. Но тогда придется ждать приезда кавалерии во главе с Петером и отвечать на кучу неудобных вопросов. Как мальчик оказался у меня? О, это просто: шел-шел и нашел. А как мне достался телефон слуги из сенаторского дома? Тоже нашел? Рядом с трупом? Так может, труп возник не просто так, а моими же усилиями?

Нет уж. Заранее знаю, куда все это приведет. В лучшем случае, к тюремному заключению, в худшем — ещё дальше. Это нестрашно. Мне, по-хорошему, плевать, что случится, но… Только не сейчас. Я должен увидеть, получилось ли у Лил её «колдовство». Если нет, если предпринятые усилия были бесполезны, можно перестать беспокоиться насчет всего на свете. Если да… Тогда будущее тоже станет мне безразлично. Результат один? Похоже. Вот только решающий момент пропускать не хочу, значит…