Полет миражей

— Формально, я не внутри, — подал голос Жнец, пытаясь улыбнуться уголком рта.

Неловкая попытка разрядить обстановку тут же прервал очередной позыв исторгнуть из себя съеденное и выпитое.

— А вот теперь, внутри, — басисто отчеканил Трэвиус, взяв парня за грудки.

Подняв его легко, словно тряпичную куклу, он толчком отправил обмякшее тело туда, где обычно должно находиться отнюдь не лицо.

— Через два дня у нас Ифриты. Чтоб привел себя в форму! — недовольно проворчал босс прямо в спину блюющему Моргану.

— Ими разве не туники занимаются? — послышался удивленный голос Хамфрида где-то позади.

— Снизошли, мерзавцы. Только хвост прижали, сразу прибежали, как побитые шавки.

Нервным движением начальник выудил из кармана очередную большую сигару. Расслабляющий дым начал заполнять пространство. Он смешивался с тошнотворным запахом рвоты, исходящим от стоявшей рядом урны.

«Что реальность, а что иллюзия?

По телу разлилась невыносимая усталость. Дико хотелось спать. Кости ломило, мышцы болели. Удушающий зной оранжевой пустыни сдавливал горло. Морган не чувствовал, что дышит. От яркости жарких красок резало глаза. Вокруг — пустота. Только каменные глыбы, покрытые ржавчиной, ровным строем уходили к далекому горизонту неестественно пылающего солнца. Вакуумная тишина подавляла. Не было слышно ни стрекота испуганных гадюк, ни треска разогретой породы. Это пугало. Морган не чувствовал пустыни. За завесой знакомых картин скрывалось нечто совсем иное. Жгучее, тошнотворное, зловещее. Ядовитое.

— Это не Марс, — задыхаясь, неожиданно для себя произнес Морган, — Это безумие.

Сдавленный шепот утонул в тишине. Кожа начала гореть под натиском опаляющего солнца. Морган пытался развернуться, но не мог.

Пелену мертвого спокойствия разорвало шипение. Сначала тихое, словно журчание ручейка, а потом — дрожащее и громкое. Морган знал, что они у него за спиной.

Первая змея вонзилась в шею. Острые клыки пронзили кожу, впрыскивая яд в кровь. Вторая укусила в плечо, насквозь проткнув толстую ткань куртки. С трудом управляя каменным телом, Морган повернул голову. Она стояла там. Вместо волос всю ее голову усыпали черные чешуйчатые змеи. Змей было настолько много, что они сплелись в гигантский шевелящийся ком. Упругие тела извивались, принимая форму блестящих иссиня-черных спиралей. Огромные бирюзовые глаза на бледном, словно мел, лице тут же превратились в красные угли. По губам землянки потекла кровь. Плотно закрытый рот распахнулся, оголяя мелкие, но острые, словно иглы, клыки. Она хотела укусить его так же, как и остальные змеи на ее голове. Морган знал, что этот укус будет смертельным.

Яд… яд! Землянка рванула вперед. В воздухе послышался сдавленный крик. Морган схватил ее за шею, прижал к сухому грунту и начал душить. Толстые пальцы крепко сжимались, пытаясь оттянуть момент неизбежного конца.

Что такое? Она не кричит. Она смеется. Мужчина с удивлением смотрел, как его пальцы ломают хрупкую шею, а кровавый рот продолжает показывать клыки и изрыгать булькающий смех.

Пальцы разжались сами собой. Бежать! Морган рванул с места. Ноги налились свинцом. Каждый шаг давался с огромным трудом. Казалось, он не бежит, а стоит на месте. Затихшее на мгновение шипение снова начала нарастать. Этого не может быть! Землянка не может его преследовать! Она лежит в ржавой пыли с переломанной шеей!

Пронзительный визг. Как она может кричать?! Жнец упал, в отчаянии зажав уши ладонями. Казалось, перепонки сейчас лопнут и из них вот-вот польется кровь. Всепоглощающий ужас не давал обернуться и посмотреть на то, что происходит за спиной. Сделай он это, и преследователи тут же поглотят его без остатка. Яд от укусов выжигал вены изнутри. К горлу подступила тошнота.

Мужчина встал как вкопанный. И, вопреки сковывающему ужасу, обернулся. Горло окончательно сдавило. Его крика не было слышно. Все еще дыша, часто и мелко, словно в агонии, девушка давала жизнь десяткам змей на ее голове. Они начали вгрызаться в мягкий, податливый грунт. Клыки ломались, кроша камни в пыль и вбуравливаясь в ржавчину Марса. От их многочисленных укусов стали расходиться зияющие трещины. Поверхность под ногами разверзлась. Глядя в бездонную, всепоглощающую тьму, мужчина пытался схватиться за воздух.

— Это безумие, — снова вырвалось из груди.

Жнец закричал. На этот раз громко, пронзительно, отчаянно. Все исчезло: пустыня, палящее солнце, землянка с переломанной шеей. Остался только неистовый страх и жуткая бездна. Все вокруг поглотила темнота».

Морган проснулся от затягивающего кошмара. Уже несколько недель кряду ему снился один и тот же сон, заканчивающийся почти всегда одинаково. Бездна, поглощавшая его, была настолько осязаема, что он терял связь с реальностью. Когда это случилось в первый раз, Морган решил, что это всего лишь очередной кошмар после долгой бессонницы. Такие сны ему снились постоянно.

Со временем стало ясно, что происходящее имеет гораздо более глубокие корни. Возникающие в забытье видения не были очередными отголосками болезненного опыта. Без начала, конца и каких-либо последствий. Изнутри подсознания поднималось нечто объемное, тугое и опасное. Оно путало сон и явь, реальность и вымысел, спокойствие и боль. От этого нельзя было отмахнуться, не обращать внимание или просто забыть. Спутанность сознания с каждым днем становилось все сильней. Морган с ужасом осознал, что начинает сходить с ума.

Безумие… Оно настигло немало Жнецов. Здесь обычная медицина уходила на второй план, уступая бесконечной борьбе за выживание. Безумие неотвратно захватывало все большие участки реальности, а Пламя выжигало любые попытки заглушить нахлынувшее буйство сильнейшими препаратами. Иногда казалось, что даже отступление Пламени было бы менее болезненно, чем то, что происходило с воспаленным разумом безумца.

Где помутнение сознания брало свое начало и имело ли оно конец? Что служило рубильником, запускавшим неотвратимую цепочку фатальных событий? Можно ли было вообще побороть собственный разум? Универсального ответа так никто и не нашел. Как и то, почему мозг начинал давать сбои, переставая контролировать Пламя и путая реальность с фантомами подсознания. У каждого была своя история. Жнец всегда оставался один на один со своими призраками, пытаясь распутать огромный клубок причинно-следственных связей. А если ему это не удавалось…

Морган потряс головой, пытаясь отогнать мрачные мысли. Он все еще не мог поверить до конца, что это происходит именно с ним. Но он знал, что чем быстрее признает свою проблему, тем быстрее начнет искать из нее выход. Другого выбора просто не было. Иначе — смерть.

Предстоял долгий путь. Нужно было разбередить больной нарыв, с которого все началось. В этом плане Моргану было проще, чем остальным. Не нужно было искать то, что делает разум беспомощным перед всепоглощающей пустотой. После приступа в «Дисглэр» все начало вставать на свои места. Морган понял, что открывающий бездну бесконечных кошмаров образ открывает бездну и в настоящей реальности. Триггер подавленного страха переключал в голове рубильник, выуживая из закоулков души леденящий ужас.

Зияющая пустота мрака вырывалась на поверхность. Морган знал, что если не сделает что-то сейчас, то совсем скоро будет уже поздно. Он не собирался вставать в ряды Жнецов, потерявших свои жизни из-за безумия. Дальше так продолжаться просто не могло.