Полет миражей

Добытый в последней ловушке фонарик приказал долго жить еще минут десять назад, и гирру передвигались практически на ощупь. Медея ежилась от холода, тщетно пытаясь согреться. Несмотря на изнуряющий дневной зной, штаны из плотной ткани так и не успели до конца высохнуть, начав слегка подмерзать. Идти становилось все трудней. Команда замедлилась. Баргет в очередной раз запнулся о камень в темноте и чуть не упал. Невольно подавшись вперед, он налетел на изучающую карту Ашеру.

— Остановимся здесь, — сказала та после того, как помогла Баргету удержать равновесие.

— Наконец-то, — с облегчением произнесла Медея, уже не чувствовавшая собственных ног.

Баргет на удивление ловко развел огонь, воспользовавшись тем, что удалось добыть ранее. Сев рядом с ним прямо на землю и скрестив ноги, паренек начал по-глупому улыбаться. Словно маленький ребенок, он с восторгом наблюдал, как танцующие языки пламени взмывали вверх, оставляя после себя жгучие, но быстро угасающие искры. Место отдыха Ашера выбрала не случайно. Вокруг находились ловушки, а, значит, подобраться к гирру было не так-то просто. Особенно — ночью.

К тому моменту, как зажегся костер, тьма окончательно облепила пустыню, оставив только яркие звезды над головой. Где-то вдалеке ухали совы, готовые к очередной охоте. На территорию ловушек они не залетали. Даже звери понимали, что в этих местах опасно и они не отыщут ничего, кроме своей смерти.

Походный конденсатор, костер, кое-какие медикаменты и четыре пищевые капсулы — вот и все, что удалось раздобыть. Не считая самой главной добычи — универсальной карты с ловушками. Вяло осматривая дневные трофеи, Ашера чувствовала, как у нее слипаются глаза. Невыносимая усталость сковала все тело. До последнего момента девушка находилась в напряжении, а когда настало время отдыха вдруг ощутила, что готова свалиться с ног. Первый день Гона близился к завершению. Это почему-то не радовало. Ничего уже не радовало.

— Что ты делаешь? — спросил Баргет у Медеи, вставшей спиной к костру.

— Штаны сушу.

— Скоро час тишины, там и снимешь, — сказала Ашера, активируя походный конденсатор.

— Мне и так нормально.

— Как хочешь.

Повисла утомленная тишина, нарушаемая только треском костра, все больше разгоравшегося в кромешной тьме. Никто не беспокоился о том, что их мог кто-то заметить. Усталость поглотила все страхи. Баргет растянулся прямо на голой земле около огня, совсем не опасаясь его длинных языков. Готовый вот-вот заснуть, ужин из рук Ашеры в виде толстой капсулы он принял вяло. Задрав высоко голову, Медея, замерев, смотрела на безмолвное Марсианское небо.

— Звезды на Марсе можно увидеть даже днем, — задумчиво произнесла Медея, — Но ночью они безумно яркие. Я никак не могу к этому привыкнуть.

— На Земле было так же, — ответила ей Ашера.

— Нет, не так же.

— Как хочешь.

— Интересно, которое из этих пятнышек Земля?

— Вот это, — Ашера подняла голову, указав на небольшое желтоватое пятно, окруженное яркими звездами.

Ночное покрывало пестрело светящимися точками. В памяти давно ушедшего детства всплывали смутные картины чего-то очень похожего, но по сути своей совсем, совсем иного. Большие и малые, звезды, планеты и их спутники мерцали, рассыпанные по небосводу совсем не так, как это было на погибшей Земле. Холодное безразличие сливалось с холодностью пустыни.

Над головами землян неожиданно возникла голограмма голубой планеты, неспешно вращавшейся вокруг своей оси. Блеклые неспешные облака проплывали над массивными обрывками континентов и бирюзовыми бескрайними океанами. Луна скромно расположилась рядом, отражая свет яркого Солнца.

В пространстве послышались вздохи тысяч зрителей. Некоторые из них перерастали в рыдания, обнажая всю глубину сочувствия к двум осиротевшим девушкам, оставшимся без родного дома. Голубые бока Земли вдруг окропили золотые слезы марсиан, изливавшихся из многочисленных голографических глаз. «Malĝojo» — гласила темно-синяя надпись, бесцеремонно ворвавшаяся в разговор двух гирру. Нарочито громкие стенания на мгновение заглушили все окружающие звуки. В них утонул даже истошный вой ночных баскеков, вышедших на охоту. От раскатистого шума проснулся и Баргет, уже успевший провалиться в сладкую дремоту.

— Зрители нас так любят, — улыбаясь, пробормотал паренек.

— Они любят только себя… — сказала Медея, но тут же осеклась, прервавшись на полуслове.

— Да ладно тебе, — беспечно ответил Баргет, — Разве тебе не нравится известность?

— Не особо…

— А мне нравится слава. И внимание я люблю, — мечтательно произнес юноша, откинувшись на спину, — Скоро и деньги появятся. Богатым буду…

— Для начала тебе нужно выжить, — сказала Ашера, оторвавшись от звездного неба, — Или опять скажешь, что я нагнетаю?

— Просто я верю, что все будет хорошо, — пробурчал Баргет, повернувшись на бок, спиной к девушкам, — Мы — последние земляне. Нас не дадут в обиду. И вообще, что плохого в славе?

— Слава портит людей, — не отрываясь от разглядывания звезд сказала Медея, — Как и деньги.

— Это тебе Эсхекиаль сказал? — спросила Ашера, в голосе которой начали угадываться раздраженные нотки.

— Если и так, что плохого?

— Совсем мозги тебе выел.

— Скажи тогда, в чем он был не прав.

— Деньги — это независимость.

— Вот уж и не поспоришь. Те, кто жил на верхних ярусах с тобой бы согласились. Или ты про них забыла?

— А зачем вспоминать? Они мертвы.

— Но до этого успели хорошенько потрепать всем нервы…

— Не ссорьтесь, девочки, — поспешил успокоить их Баргет, попав в очередную перепалку, к счастью, вялотекущую. — Спали бы вы. Времени-то мало осталось…

— Это она почему-то опять начинает, — обиженно ответила Медея, подсев поближе к костру и подальше от Ашеры.

— Аши, ты же выступала когда-то, — немного оживился Баргет, — Как было раньше?

— Не могу сказать… Не помню. Я… я выступала не ради славы.

— Из-за денег?

— Нет…

— А зачем тогда? — Баргет даже немного приподнялся с холодной земли, успевшей уже немного согреться.

Поджав губы, девушка помедлила, будто подбирала нужные слова. Но даже по прошествии нескольких минут так и не нашлась, что ответить. Баргет, в свою очередь, не стал докучать лишними расспросами. Здесь пареньку нужно было отдать должное — в отличии от Медеи он не проявлял излишнего любопытства там, где это было неуместно.

Успевшая уже подмерзнуть, тишина раскололась под натиском очередных аплодисментов. На этот раз перед гирру возникли вовсе не проекции Земли, не вдохновляющие надписи и не цифры постоянно изменяющихся рейтингов. Отражая отблески пламени, на сухом пустынном грунте стояла счастливая марсианская семья. Чинно вытянув спины, каждый ее член старался соответствовать этому торжественному моменту. Ослепительные улыбки застыли на довольных лицах. Маленький ребенок, стоявший впереди остальных, в нетерпении переминался с ножки на ножку. Взрослые, коих насчитывалось ровно семеро, терпеливо ждали первых слов ведущего.

— Ах, мои дорогие котятки, — послышался дрожащий голос Дин-Соя, — Это счастливчики — одни из нас. Вот кому улыбнулась удача подбодрить наших несчастных, обманутых гирру! Ну же! Ну же! Я не слышу! Где ваша поддержка?!

Под грохот нескончаемых, уже порядком надоевших аплодисментов, один из членов семьи склонился над ребенком, робко подтолкнув его немного вперед. Невысокая женщина в ядовито-зеленой панаме и с огромной серьгой в правом ухе присела рядом с мальчиком лет пяти:

— Дорогие земляне! — запинаясь от волнения, начала женщина грубоватым басом, — Гормер Виззард жестокий обманщик! Не верьте ему! Наш… наш дом — ваш дом!

Издав громкий пищащий рык, мальчик показал свои белые зубки. Суровая гримаса ребенка никак не вязалась с пышным розовым платьем, в которое он был одет и белыми сандаликами с треугольными фиолетовыми цветами.

— Ну, как я тебя учил? — сказала женщина, обращаясь к увлеченному демонстрацией собственной силы ребенку, — Бирли, давай четко, чтобы все слышали!

— Пелвая кловь! Пелвая кловь! — принялся скандировать мальчик в платье, уже не переминаясь с ноги на ногу, а начав маршировать на месте.

— От всего сердца… — женщина чуть запнулась, подавляя нахлынувшие изнутри эмоции, — Марс посвящает эту жертву вам!

Кто-то за кадром подтолкнул к Бирли небольшую коробченку с несколькими дырочками по бокам. На бледно-коричневой бумаге было нанесено теснение стандартными заводскими буквами: «Предмет № 345, предназначение 4, Вилкос INC». Получив в руки нож, ребенок на удивление ловко распорол скрепы, державшие не такие уж прочные стенки. Как только они пали, зрителям предстало небольшое пушистое существо, очень смахивающее на крупную морскую свинку. Не дожидаясь того, что, почувствовав свободу, животное сбежит, Бирли цепко его схватил. Сдавив жертву так, что она издала истошный визг, мальчик вонзил нож в мягкий бок. Провернув несколько раз лезвие, Бирли поднял морскую свинку и немного потряс, пытаясь выдавить как можно больше крови. Несколько капель упало на нежную розовую ткань платья, безвозвратно ее запачкав. Родитель в порыве чувств приложил руку к груди, даже не пытаясь утереть слезы гордости за собственное дитя.

— Плаво пелвой клови было у Колвенских! — проскандировал Бирли, так и не научившийся выговаривать букву «р».

— Мы… наша семья, все марсиане… давно вас приняли! — благоговейно выдохнула мать, — Я — Вилсон Колвенских, и я отдаю свой голос Ашере!

— Я — Билли Колвенских, и мой голос для Балгета! — крикнул Бирли.

— Я — Вайнона Колвенских, и мой голос принадлежит Ашере! — высоко задрав подбородок, добавил длинный лысый гражданин за спинами главных действующих лиц.

После того, как каждый член семьи выразил свое предпочтение, настала пора прощаться. На фоне подбадривающей надписи «Во имя первой крови!» большая семья позволили-таки себе расслабиться и принялась счастливо махать в камеры, а кое-кто даже начал прыгать от радости.

Планета оживилась. Гордые граждане красной планеты тут же начали голосовать за своего кумира, с каждым новом часом обновляя скачущие цифры рейтинга. Марс окунулся в ночную жизнь, которая не имела абсолютно ничего общего с тем, что творилось сейчас на просторах Лабиринта Ночи.

Трансляция прервалась. Только большой заголовок «Во имя первой крови!» еще какое-то время висели в пространстве, очень медленно бледнея, пока окончательно не растворились в морозной влаге ночной пустыни.

Медленно проплывая по небу, появился Фобос. Слишком быстрый по сравнению с Луной, чтобы земляне смогли насладиться им под утро, и слишком блеклый по сравнению с ней же, чтобы оценить неказистую красоту по достоинству. Фобос ненадолго заслонял большие мерцающие точки планет, которые невозможно было спутать со звездами. К стремительным сменам фаз спутника, заметным в течении ночи, Земляне привыкнуть так и не смогли. В определенный момент времени космическое тело становилось настолько большим, что, казалось, вот-вот упадет на Марс. Многие в этот момент утверждали, что невооруженным глазом замечают его легкую либрацию. Вполне возможно, в этих заявлениях не содержалось ни капли лжи.