Поговорим о детях. Причём начистоту

Вайна канчаткова і незваротна адкінула ў мінулае часы былой рэлігійнай талерантнасці, спрычыніўшыся да з'яўлення прынцыпова іншых умоваў існавання праваслаўнай царквы на абшарах Рэчы Паспалітай. Калі раней, пры першых Вазах, становішча праваслаўных у Вялікім Княстве Літоўскім было адносна нармальным і нават пры Яну Казіміру яны мелі хоць нейкія гарантыі свабодаў, дык пасля вайны стаўленне ўладаў да іх пачало крута мяняцца. І не дзіўна. За гады акупацыі бальшыня насельніцтва Беларусі была пераведзена з вуніяцтва і каталіцтва ў праваслаўе — адзінае веравызнанне, якое прызнавалася царскай уладай. Святары ж дыскрэдытавалі гэтую царкву калабарацыянізмам. Таму ўрад Рэчы Паспалітай па вайне, пільнуючыся сваіх інтарэсаў, праводзіў палітыку, скіраваную на абмежаванне і нейтралізацыю праваслаўя ў краіне. Ці магло быць інакш, калі гэтая вера ўсё больш атаясамлялася з «маскоўскімі думкамі»? Масква настойліва дамагалася таго, чаго не здолела зрабіць за гады вайны, — падпарадкавання свайму патрыярхату праваслаўнай царквы Рэчы Паспалітай. У 1685–1686 гг. гэты план урэшце быў ажыццёўлены. Дзевяты артыкул «Вечнага міру», якім Масква брала пад сваю апеку праваслаўных жыхароў Вялікага Княства і Кароны, фактычна падрываў суверэнітэт Рэчы Паспалітай. Так, канфесійная палітыка Маскоўскай дзяржавы абумовіла прынцыпова іншае стаўленне да праваслаўя ў Беларусі: дайшло да адкрытага пераследу.

З'явіліся пастановы, якія абмяжоўвалі правы «дэзунітаў»: у 1673 г. — пазбаўленне права ўваходзіць у шляхецкі стан, у 1676 г. — пазбаўленне прывілеяў праваслаўных брацтваў і забарона жыхарам праваслаўнага веравызнання выязджаць за мяжу, у 1699 г. праваслаўныя страцілі права займаць выбарныя магістрацкія пасады. Мясцовыя ўлады ставіліся да праваслаўных часам з адкрытай варожасцю, шмат дзе сілай адбіралі ў іх храмы, праваслаўных святароў пазбаўлялі парафіяў, а вернікаў гвалтам перахрышчвалі. Поруч з каталіцтвам шпарка крочыла паланізацыя, поспехі якой заканадаўча замацавала пастанова сойма 1697 г., якая надала польскай мове статус дзяржаўнай у Вялікім Княстве Літоўскім.

Вайна быццам перайначыла ўсю Беларусь. Край добра развітай гаспадаркі, рамеснай вытворчасці, далёка вядомы вырабамі сваіх майстроў, зусім запусцеў і стаў непрыкметнай ускраінай. Сотні кавалёў, кафляроў, разбяроў, тысячы іншых рамеснікаў, гвалтам адарваных ад сваей зямлі, працавалі цяпер у Маскоўшчыне. У адной толькі Збройнай палаце Крамля ў 1660 г. было 68 высокакваліфікаваных майстроў «сярэбранага і броннага і ствольнага і замочнага вінтавальных пішчаляў… і замочнай справы да святліцаў» з Полацка і Віцебска. Затое ў самім Віцебску пад канец вайны заставалася не больш за 70 усіх рамеснікаў. Наагул, развіццё рамеснай вытворчасці, яе маштабы ў спустошанай Беларусі і за стагоддзе не дасягнулі даваеннага ўзроўню. Шэраг беларускіх гарадоў у агульна-эканамічным развіцці і пры канцы ХVІІІ ст. не дасягнуў таго ўзроўню, які меў да маскоўскага нашэсця. Прыкладам, калі на пачатку ХVІІ ст. у Магілеве было за 2 тысячы рамеснікаў, дык у 1745 г. — толькі 95.

Цяжка сказаць, калі ж Беларусь канчаткова акрыяла ад тае катастрофы. І ці акрыяла наагул. Вельмі ж доўга давялося пераадольваць рэгрэс — дэмаграфічны, гаспадарчы, культурны, прычынены перш за ўсё трынаццацігадовай вайной Аляксея Міхайлавіча — таго самага «добрейшего человека, славной русской души» (В.В.Ключэўскі). Думаю, менавіта да тых падзеяў сягаюць сваімі вытокамі прычыны крызісу, у які на доўгі-доўгі час трапіла беларуская культура ў цэлым. Гэта была перадусім трагедыя нацыянальная. Беларускія гарады, што паступова аднаўляліся, былі ўжо іншыя, пласт прадпрымальнікаў, мяшчанаў і гандляроў — таксама, арыстакратыя канчаткова выраклася свайго грунту — запусцелага краю, адкінутага вайной на стагоддзе назад…

А ў Маскве, сталіцы тады ўжо магутнай дзяржавы, у 1686 г. царскі ўрад, замацаваўшы поспехі мінулай вайны з Рэччу Паспалітай «Вечным мірам», спустошыўшы ды зруйнаваўшы багаты край, выбіўшы яго насельнікаў і назаўсёды пакінуўшы сабе палон ды вывезеныя каштоўнасці, спяшаўся адкінуць усю гэтую гісторыю ў нябыт: «Впредь тому всему быти забвенну и непамятну».

В каком мире мы живём, ребята? В мире, где уважают только силу. И считаются только с силой. Чтобы там ни говорили и не возражали прекраснодушные мечтатели.

Повторяю, мы живём в мире, где уважают только силу и считаются только с нею. Так было раньше, тоже самое происходит и сейчас. И в будущем будут уважать только силу.

М-да, по глазам вашим вижу — вы несогласны. Ну тогда давайте разберёмся и подумаем как следует.

Сначала посмотрим на вот этого человека. Здоровенный. Мускулы так и играют при каждом движении. Мощное тело прочно устроилось на мощных же ногах.

И этого человека уважают. С ним считаются. Ещё бы — такой амбал. С ним считаются даже те, кто привык заявлять, что физическую силу и в грош не ставит. Ну ещё бы — попробуй не посчитайся с таким богатырём.

А со слабаком считаются? Его уважают? Ага, щас. В морду ему врезать — да и деньги отобрать. И куртку — дорогая. И шапку — тоже продать можно. А к амбалу этому — шпана десять раз ещё подумает — приставать или нет. Голову ведь открутит и скажет, что так и было.

В современном мире ум важнее физической силы. Чтобы вы там, автор, не писали, а случаев, когда физическая сила нужна, мало. Ум важен намного чаще.

Полностью согласен с вами, читатель. Ум очень важен. Так было и раньше, так обстоит дело и сейчас. Острый, мощный, развитый интеллект — это сила. Которую уважают и с которой считаются.

А с глупышом? С вот этим вот туповатеньким чувачком? С ним считаются? Его уважают? Ну-ну.

Красота. А ведь это тоже сила. Красота — страшная сила. Не помню, кто это сказал. Но человек явно разбирался в жизни.

Красивые люди нравятся окружающим. Им легче и быстрее прощают ошибки и недостатки, чем некрасивым. Психологи давно подметили, что красивые ученики получают более высокие оценки на уроках. И даже на экзаменах. В отличие от некрасивых учеников. Или учеников со средней внешностью. Хотя знания у них на самом деле одинаковые.

Обаяние. Это ведь тоже сила. Вы ведь, и сами, читатель, наверняка встречали обаятельных людей с заурядной внешностью. Но именно их великолепное обаяние привлекает к ним окружающих. Зачастую такие обаяшки привлекают к себе куда больше внимания, чем некоторые писаные красавчики.

Здоровье. А ведь и это — сила. Практически всех людей восхищают люди, обладающие мощным, прочным, надёжным здоровьем. А болезненного хлюпика уважают? Нет, конечно. Пожалеть его могут, такое очень часто бывает. Посочувствовать ему могут. Но уважать не будут.

Знания. Многознающего, эрудированного человека уважают и считаются с ним. «Знание — сила» — было сказано уже очень давно.

А людей, чьи знания стремятся к нулю? Их уважают? Считаются с ними?

Словарь негра из людоедского племени «Мумбо-Юмбо» составляет 300 слов. Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью.

Как думаешь, читатель, будут такую Эллочку уважать за её образованность и глубокие знания?

А человека, который из математики знает только, что 0,5 + 0,5 будет литр? Его уважать будут? Считаться с ним будут?

Деньги. И сейчас, и раньше деньги — это сила. С богатым человеком считаются, его уважают даже те, кто заявляет, что деньги — ерунда, они не главное в жизни, есть куда более важные вещи.

Я с вами согласен. Целиком и полностью. Есть куда более важные вещи, чем деньги. И тем не менее — богатых уважают. С ними считаются. Ощущают их силу.

А с бедняками? Их уважают? С ними считаются?

Конечно, нет. Им опять же могут помочь, посочувствовать, их могут пожалеть, поддержать. Но с ними не считаются.

Оружие. Что оно собой представляет? Силу в чистом виде. И с этой силой считаются. С вооружённым человеком считаются. И его уважают. А с безоружным и беззащитным?

Вот вам парочка маленьких историй для размышлений.

С моим знакомым был случай: трое приставали к одному — то ли ограбить хотели, то ли избить. Он вмешался, ему посоветовали валить отсюда, пока цел, не знали, что у него ствол. А он был в летних брюках, рубашечке. Знакомый поднял рубашку, показал ствол. И эти трое молча ушли.

Напоследок еще одна историйка. Рассказал ее один бывший мент, случилось это в махровые советские годы. Сидел себе спокойно на лавочке в парке этот самый опер, который тогда еще был совсем молодым человеком. Сидел он в штатском и с девушкой. Но вечер не долго продолжал быть томным. Откуда-то из кустов вылез аграмадный амбал с синими от наколок руками, только недавно откинувшийся и потому жаждавший приключений. Он, нагло ухмыляясь, подвалил к щуплому оперу и предложил ему погулять отсюда по-быстрому, пока он тут «за девушкой разок-другой поухаживает».

— И прикурить дай, — осклабился урка.

Почему он нагло ухмылялся? Потому что знал: советский человек — раб, оружия у него нет, защитить себя он не может и потому является легкой и приятной жертвой. Но наглая улыбка мгновенно сползла с лица ублюдка, когда этот щуплый лох достал табельный «макаров», сунул в ствол дымящуюся сигарету и протянул преступнику:

— На, кури.

— Извини, начальник, я пошутил. Отпусти, начальник. Попутал я. — забормотал, пятясь, ублюдок, после чего быстро скрылся в кустах.

Так что, ребята, чтобы там не заявляли идеалисты-мечтатели, а мы живём в мире, где уважают только силу. И считаются только с силой.

Надо только понимать одну элементарную вещь. Нет и быть не может универсальной силы, работающей во всех случаях и ситуациях.

Вот, скажем, богатый человек. Миллионер. Или миллиардер. Это сила. Даже силища — такие деньжищи. И с этим человеком считаются, ещё как. Аж на цыпочках некоторые перед ним ходят.

Но вот пришёл этот самый. Коронавирус который. И что толку богачу от его денег? Врачей нанять? Так врачи бесполезны. Ни защитить от «короны», ни вылечить не могут.

Крепкое, мощное, великолепное здоровье — вот это сила. А деньги? Пшик. Они бесполезны. От болезни не спасут.

Красота. Сила, и ещё какая. Но вот помню, читал я письмо в газету. Девушка написала. О том, как её вместе с подругой изнасиловали местные бандиты.

«Подружку быстро в покое оставили, а я симпатичная, меня долго мучали».

Красота — это сила, но тут она оказалась бесполезна. И даже вредна. А вот оружие в данном случае — это действительно сила, и ещё какая. Но этой силы не было.

Или ещё читал я где-то рассказ каких-то карточных шулеров. Которые лохов на отдыхе на бабки разводят. И однажды Высоцкий с Мариной Влади там появились.

Высоцкий — это сила! Потому что талант. Талант уважают. И считаются с ним. И соответственно — популярность. Слава. Уважение.

Но для этих шулеров — Высоцкий был просто лохом. В переводе на нормальный язык — жирным

глупым карасём, которого надо выпотрошить.

У шулеров не вышло. Не потому, что Высоцкий был сильным. Как раз он оказался слабым, сел играть. И выпотрошили бы его как следует, да всё дело эта дура Маринка испортила. Ходила, нудила, ну хватит, пошли отсюда. Не дала нормально поиграть.