Морально испорченная

— Я... Ты не можешь никому об этом рассказать, пожалуйста. Ты не можешь рассказать моей семье. Я буду разрушен.

— Нас это не волнует, Вульф. Рассказывай.

— Я ходил в клуб... это был клуб, который продавал людей на аукционе для... секса. — Его щеки краснеют от признания.

— И?

— Я… — Его взгляд метателя туда-сюда от Адриана к моему пистолету, и он продолжает сглатывать. — Я покупал мальчиков. — При этом его голова опускается.

— Мальчиков? Определите мальчиков.

— П-п-подростков. — Я тут же сжимаю пистолет, и мне требуется весь мой самоконтроль, чтобы не пристрелить этого ублюдка сразу.

— Кто обеспечивал мальчиков? — Адриан продолжает спокойно спрашивать, но я вижу, как сильно это его беспокоит.

— Хименес... У него секс-рабства по всему Восточному побережью. Он устраивает аукционы, но...

— Но Мартин как-то раздобыл этот список. — Вульф кивает.

— Понятно. — Адриан встает и кладет фотографию на место.

— Вы ведь ничего не расскажете, верно? — Вульф смотрит на нас обоих. Адриан указывает мне на дверь, и я тоже встаю.

— До свидания, сенатор, — говорит Адриан, и мы уходим.

В машине атмосфера напряженная. И я просто обязана была спросить.

— Я могу его убить?

Руки Адриана лежат на руле, и он глубоко вздыхает, его взгляд полон решимости.

— Да. — Что ж, это неожиданно. Меня охватывает головокружение.

— Спасибо! — импульсивно я хватаю его руку и прижимаю ее к своей груди. Адриан бросает на меня взгляд, прежде чем сосредоточиться на дороге, но на его губах появляется малейший намек на улыбку.

Мы заселяемся в отель, и я излагаю план.

— Это длилось меньше дня. Ты был великолепен. — Хвалю я его. Честно говоря, я была впечатлена тем, как он справился с ситуацией. Но не так впечатлило то, что я не смогла убить его тогда и там, но всегда есть вечер.

— Ты справишься сама? — спрашивает он после того, как я рассказываю ему о своих намерениях.

— Я бы предпочла, чтобы ты не был свидетелем того, как я... делаю это, — с горечью добавляю я. Я знаю, что наша совместная работа над этим делом предполагает столкновение с большим количеством насилия. Но в то же время я бы предпочла, чтобы у него не было воспоминаний, как я убиваю этого старика.

— Если ты уверена... — Он сам не выглядит полностью уверенным, но я отмахиваюсь от него. Я знаю, что делаю, и теперь, когда я чиста, я также гораздо лучше знаю свое окружение. Я могу войти и выйти не привлекая лишнего внимания.

Позже, ночью, я покидаю гостиничный номер, выбирая долгий и извилистый путь к дому сенатора, чтобы меня не заметили. Как только я там оказываюсь, попасть в дом не составляет труда.

Я поднимаюсь на второй этаж, где находится спальня сенатора, и вижу его в постели с женой. Он лежит лицом вверх и громко храпит.

Правой рукой я достаю из сумки маленький шприц. Я прочитала досье сенатора и заметила, что у него проблемы с сердцем. Тогда я поняла, что лучший способ покончить с ним — укол калия. Естественная смерть для подлого человека.

Жаль...

Левой рукой я закрываю ему рот и смотрю, как его глаза распахиваются и расширяются от моего присутствия. Я улыбаюсь ему, когда ввожу шприц в его шею.

Я наблюдаю за ним, и проходит совсем немного времени прежде, чем он затихает. Проверяю пульс двумя пальцами, довольная собой, когда не нахожу его.

Это не было убийством за вознаграждение. Он получил по заслугам за покупку несовершеннолетних мальчиков для секса, но он был уже стар и дряхл. Даже если бы я могла причинить ему больше боли, его тело не выдержало бы, так что все было бы напрасно. Жаль... что он был наказан на десятилетия позже.

Я возвращаюсь в номер и вижу Адриана уже в постели, лежащего на боку.

Он спит?

Я проскальзываю к нему и неуверенно обхватываю его сзади, кладу голову ему на спину.

— Готово? — Его голос удивляет меня. Значит, не спит.

— Да, — шепчу я.

Он кладет руку поверх моей, и я готовлюсь к тому, что он оттолкнет меня.

Но он не отталкивает.

Он просто кладет руку поверх моей, даря мне тепло, которое я никогда раньше по-настоящему не ценила.