На Запад!

Глава 3. Война в Уганди

– Тихо! – еле слышно прошептал Яак. – Чуете, по тропинке кто-то идет?

Дозорный десяток, затаившийся в кустах возле небольшой речки, напряженно вслушивался в звуки осеннего леса. Вот уже третий час они караулили у брода свою жертву, но никто здесь пока что не проходил. А ведь тропа была хорошо натоптанной. Хоть и небольшая эта речка, и воды в ней едва ли по грудь, но кому же охота мочиться, если это, конечно, не жаркое лето? Вот и переходили ее угандийцы в этом самом месте, а потом топали дальше по своим делам. Каиро позарез нужен был язык, и лучше из таких, кого быстро не спохватятся.

Издали донесся смех, а потом послышался топот нескольких пар ног. Из-за поворота, огибая большой куст, вышли три паренька. В руках у них были корзины.

Кунно, лежащий рядом с десятником, напрягся и, сжимая в руке копье, чуть приподнялся над травой.

– Тсс! – прошипел Яак и прижал его к земле. – Пусть дальше идут!

Ребята протопали дальше, и у брода вновь стало тихо.

– Забыли? Нам нужен такой язык, которого долго не будут искать, – напомнил своим воинам десятник. – А не приди мальчишки домой вовремя – их матери ведь на ноги всех родичей поднимут! Да и дети же, ну, сами понимаете.

«Ну да, десятник был прав», – согласились в душе с ним бывалые воины». Ох, не хотелось бы им быть на месте тех, кто их будет с пристрастием расспрашивать. А ведь возьми они их – все равно бы это делать пришлось. Война – она ох какая жестокая!

Прошло еще пару часов, и солнце начало спускаться к вершинам. Еще немного – и под деревьями сгустятся вечерние сумерки. Яак настороженно вслушивался в звуки леса. Вот он приподнял руку, призывая людей к вниманию. Похоже, чуткий десятник опять кого-то услышал. Прошло немного времени, и действительно до всех донеслись негромкие звуки шагов. Да-а, эти люди шли сейчас по-другому, совсем не так, как те мальчишки. Этот тяжелый и размеренный шаг отличался от того дробного топота босых ног ребятни.

Опять огибая большой куст, на тропе показались двое.

«Взрослые мужчины, несут что-то тяжелое, а за спинами у них луки, – быстро промелькнуло в голове у старшего дозора. – Вот их-то и нужно нам брать!» – и Яак поднял вверх руку с кулаком – сигнал для всех его людей.

Пара прошла куст, и сзади из-за него вылетели две серые тени. Еще двое выскочили сбоку, а сам Яак с Кунно выпрыгнули на тропу спереди. Раздался приглушенный крик, послышалась возня, и пленных вместе с их ношей быстро утащили с тропы в лес.

– Вон там еще след загладьте, – десятник показал на тропу двум воинам, подметающим пучками травы тропинку. – И куст еще поправьте, – кивнул он на заросли калины. – Неаккуратно наши из него выскакивали, хороший охотник сразу увидит, что там только недавно кто-то лазил.

– Косулю добыли и на шесте ее домой несли, – докладывал походному вождю Яак. – Молчат, словно немые. Мы их по дороге спрашивали, так они зубы сжали и только глазами зыркают. Видно же, что все понимают, но вот говорить ничего не хотят.

– У нас заговорят, – усмехнулся Айвар, подойдя к сидящим на земле пленникам. – Каиро сюда позовите с Рандольфом, – бросил он через плечо. – У них тоже много вопросов будет.

Ближе к полуночи старшины вирумцев уже знали все по общей обстановке в районе угандийского городища. За валом и бревенчатым высоким частоколом стоит около сотни хижин. Настоящих воинов там не более пяти десятков. Мужчин и молодых парней, которые возьмут в руки луки и копья, не больше двух сотен, а вот все остальные – это женщины и дети. Никакого нападения никто сейчас не ждет. Немцы из Дерпта приезжали в городище три недели назад. Четыре десятка всадников пришли вместе с конной сотней из дружины Иннара Кривобокого. Они забрали несколько подвод с недавно обмолоченным зерном, овощи, птицу и скотину. Угнали с собой и десяток парней, сказав, что из них будут готовить воинов для охраны крепости. А три дня назад проезжал дозор из замка Талькхоф, что стоял в десяти верстах южнее городища возле переправы через реку Педью.

– Ну что, союзник, как тебе это все? Наш общий замысел мы не меняем? – Главный вождь вирумцев внимательно посмотрел на русского, слушающего рассказ Айвара.

– Да зачем же? – пожал плечами Варун. – Все как мы и обговаривали: выходим после полуночи к стенам и берем городище штурмом. Мы поддерживаем вас стрельбой и на глаза его защитникам особо не показываемся, чтобы немцы до поры до времени о нас не знали. И как только вы войдете за стены вовнутрь, так сразу же отходим в лес. Просьба у меня ко всем есть одна – щадите людей. Понимаю, с теми, кто оружие держит в руках, разговор короткий, пока они его не бросили, бей их насмерть. Но вот с безоружными, с женщинами и детьми, будьте милостивы. Главный наш враг – это немцы, вот разобьем мы их и выгоним отсюда, глядишь, вы еще и союзниками с Угандой станете. Народы-то по своей сути ведь родственные, язык, обычаи и верованья – все у вас одинаковое. А о каком союзе может идти речь, когда между вами будет большая кровь мирных жителей?

– Не слишком ли ты глубоко в наши дела лезешь, русский?! – сузив глаза, резко бросил Варуну Айвар. – Родственный народ! А ведомо ли тебе, что у нас, у каждого здесь сидящего, в роду братьев, сестер, отцов или матерей угандийцы убили или же увели в рабство?! Не будь мы сильнее, так давно бы нас всех под корень они вырезали, а наши земли под себя бы забрали! Не быть нам с ними союзниками никогда! Все времена, насколько мы себя помним, Вирумаа с Угандой воевала. И впредь таковое тоже будет. И не вам, русским, решать, кого нам миловать, а кого бить!

– Тихо! – рявкнул Каиро. – Здесь военный совет, Айвар, а не склока с соседом на спорной меже. И уж не мне, и тем более не тебе решать, с кем нашему народу союзником, а с кем врагом быть. Это дело старейшин, а наше воинское – сражаться. Русские, новгородцы – наши союзники, поэтому веди себя уважительно с их воеводой.

– Мы постараемся, Варун, не лить кровь понапрасну. Этого моего слова тебе достаточно? – и он пристально посмотрел в глаза командиру русского отряда.

– Да, вождь, – ответил тот. – Достаточно.

– Вот и хорошо, – кивнул Каиро. – Но это война, пойми нас, и мы должны действовать на ней жестко и решительно. Городище угандийцев будет разрушено, они и так его построили на нашей земле, отвоевав ее с помощью немцев. * * *

– К стенам не лезем! – стоя перед своими воинами, ставил им задачу Варун. – Наше дело – поддержать атакующие сотни вирумцев стрелами и самострельными болтами. Как только они врываются в город, мы тут же снимаемся и уходим в сторону замка Талькхоф. Часть беженцев из городища непременно туда устремится и оповестит немцев о нападении. А вот дальше мы уже будем глядеть, как себя поведет его гарнизон. Если комендант замка не трус, то он непременно предпримет вылазку против вылезших из лесов диких вирумцев. Вот тут-то мы и откроем себя, встретив неприятеля у брода.

– А если он не решится? – задал вопрос Родион. – И если немцы будут сидеть за стенами?

– Плохо, – развел руками Фотич. – Сил у нас для штурма замка недостаточно, а дальнобойных машин и осадного припаса нет. Оставлять за спиной две сотни хороших воинов никак нельзя, они непременно ударят нам в тыл в самый удобный для них момент. Придется оставлять возле замка пару десятков наших самострельщиков и еще сотню вирумцев, а всем остальным идти дальше. Но повторюсь: это худшее, что может быть.

К городищу выходили уже после полуночи. Семь сотен вирумцев распределились по опушке леса возле огромного поля. Возле каждого десятка лежала на земле длинная лестница, сделанная из связанных веревками лесин. За частоколом пока было спокойно, изредка там мелькали огни факелов да брехали собаки.

Каиро посмотрел вверх. Луна светила ярко, на небе ни облачка, и о скрытном подходе к стенам можно было забыть. Теперь вся надежда оставалась лишь на быстроту и на слаженность действий всех его сотен. Ну и, конечно, на тех русских стрелков, что будут прикрывать их во время штурма.

– Вперед! – Вождь махнул рукой, и семь черных ручейков, поблескивая в лунном свете наконечниками копий, лезвиями топоров и мечей, устремились на поле. Они разбегались в стороны, охватывая все городище.

Десяток Спиридона вместе с тремя другими «русскими» бежал за вирумской сотней Микко. Их место для атаки было с юга-востока, а это значит, что необходимо было поспешать. Вот-вот уже северные отряды выйдут на рубеж атаки, и тогда тут такое начнется! До нужного места было еще сотни три шагов, когда позади, на городской стене у ворот раздались тревожные крики и потом послышался густой низкий рев сигнального рога.

– Не успели! Вот зараза! – выругался бегущий впереди десятник. – Ну, говорили же им, чтобы не лезли пока, а дали бы нам стену обойти! Теперь вот в суматохе все будет!

Северную сторону уже штурмовали, а две южные сотни еще только подбегали к своему месту атаки.

Неподалеку свистнула стрела, и Митяй, резко развернувшись, сорвал со спины свой самострел. С ним рядом уже пристраивался Оська и лучник Спирка.

Вот он, тот лучник, что стрелял в их сторону. Он, хорошо освещенный факелом, выпустил одну за другой две стрелы. Вирумец, несущий конец длинной лестницы, громко вскрикнул и, выронив его, схватился за бок. Щелкнули два самострела и тетива лука, и стрелка вынесло с мостков вовнутрь городища.

– Вперед! Не задерживаемся! – рявкнул пробегающий мимо десятник пластунов Ростислав. – Нам еще две сотни шагов до нужного места бежать, а вы тут вошкаетесь!

Сотня Микко добралась до своего места, и воины, перескочив через неглубокий ров, приставили длинные лестницы к бревнам частокола. Сверху на них уже летели камни, стрелы и копья защитников. Прикрываясь широкими щитами, вирумцы упрямо лезли на стены.

Очередной щелчок натяжителя ролика на рейке известил Митяя о зарядке самострела. Он выбрал свою цель – здоровенного бородатого мужика, неистово бьющего своим копьем по щиту поднимавшегося воина, и медленно выжал спусковой крючок. Тяжелый болт ударил жертву в грудь, и копейщик, перегнувшись, рухнул вниз со стены. Рядом также сейчас стрелял Оська, лучники Сбыня со Спиркой и еще около четырех десятков воинов. Только на каждый болт самострела в цель летело по две, а то даже и по три стрелы.

– А вот тут уже наш самострел будет лучше, – пробормотал Митяй, фиксируя болт на тетиве. – Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, – считал он по привычке щелчки зарядки. – Достаточно!

Воин, как видно, из дружинных угандийцев стоял на заборных мостках и мастерски орудовал секирой. При этом он не забывал прикрываться большим щитом. Вот он перегнулся и резко рубанул поднимавшегося по лестнице вирумца по голове. В его щите уже торчали три стрелы, но дружинный умудрялся орудовать своим страшным оружием, практически не открываясь.

– Оська! Воин мой! – крикнул Митяй и, прицелившись, нажал на спусковой крючок. Казалось, что он даже услышал звук от пробиваемого болтом щита и брони. Дружинный качнулся, постоял пару секунд и рухнул на заборные мостки.

– Вирумаа! – ревели воины, запрыгивая через частокол вовнутрь. Теперь их было уже не удержать. Как минимум четыре отряда из семи ворвались в городище, и там началась форменная бойня.