Зерг по имени Маша

После расставания с Седьмой их отряд атаковали каждый день. Она за всё путешествие к улью не накрошила столько зергов, сколько за эти три дня. Причём действовали всё время одни и те же, и одинаково. Три матери стаи натравливали своих зергов. Если видели, что бой складывается не в их пользу, отступали, потом восстанавливали свои силы и на следующий день атаковали заново. В первый день им удалось уйти незамеченно, во второй Маша видела только спины трёх матерей стаи, организованно бегущих с поля боя. Силы Маши таяли, из гнезда ей прислали подкрепление, но не сильно-то оно помогло. Видя, что отряд Маши измотан, противник бросил весь свой резерв, желая задавить свою цель мясом. И надо признать, у них это почти получилось.

Маша тихо высасывала костный мозг из берцовой кости, когда к ней подполз Банзай.

— Старшая, мы побеждаем.

Она даже не сразу его заметила. Банзай был разряжен, а поэтому миниатюрен.

— Я вижу. Хочешь косточку?

— О нет, Старшая, я сыт.

— Зря. Тебе расти надо, — Маша сунула косточку в пасть и захрумкала ей. Обычно хитин и кости она просто растворяла в кислоте. Не все зерги могли это пережевать. — Есть потери?

— Я не чувствую своих камрадов. Колобка и Кени.

— Вот жеж. Подожди, сейчас посмотрю.

Маша залезла в логи. На этот раз Кени погиб окончательно, до последнего защищая свою госпожу. В логах было написано, что он использовал последнее своё воплощение, чтобы спасти её и убить отряд тарков. Значит это был он, тот гиблинг, что оттолкнул её.

— Вот сволочи, они всё же убили Кени окончательно.

— Не терзайте себя, Старшая. Камрад Кени жил достойным гиблингом и также умер.

— Кто-то мне за это ответит.

Если с Кени всё было ясно, то вот что произошло с Колобком было непонятно. Он просто исчез, сообщений об его смерти не было. Странно. Но и в свите его теперь тоже не было. Очки юнитов, соответственно, просели с 56 до 48. Был, был — и нет.

Горячка боя стала затихать, зерглинги добивали сопротивляющихся противников, а за истерящей Сашей уже никто не бегал.

— Да заткнись ты! Достала уже!!! — Маша метнула в Сашу первое, что попалось под руку. По стечению обстоятельств, это был Банзай. Увесистым булыжником он полетел к Саше. Для более обтекаемой и аэродинамичной формы он спрятал лапки в панцирь, как черепаха.

— Я рад вам служить и таким образом! — кричал удаляющийся голос.

Банзай двинул Сашу по затылку, та споткнулась, упала и пропахала землю лицом ещё пару метров.

«М — м–мда, нельзя так с подчинёнными. Надо быть нежнее.»

Усевшись на трупы, она уделила всё внимание себе и своей ране. Надо было подумать, что с ней делать. Варианта два, пропихнуть вглубь или достать. Рана не болела и не кровоточила. Лежа под трупами, Маша обколола себя обезболивающим. А вот регенерацию пришлось сдерживать. Если дротик врастёт внутрь, то его будет сложнее достать.

— Хэй! Моя госпожа, враг повержен! Великое счастье видеть спины …

— Япошка, заткнись. Полезай ко мне на спину и посмотри, что у меня там.

Пафосный клоп всем своим видом показывал недовольство тем, что ему не дали продекломировать его очередную хокку. Но команду исполнил.

— У вас тут что-то торчит из спины.

— Зажми это своей челюстью и выдерни.

— Сейчас.

Япошка зажал и дёрнул. Маша ощутила, как заточенный, зазубренный дротик продвигается внутри неё, рассекая мышцы и травмируя плоть.

— С***А! Как же больно, — простонала она. Слишком поздно она сообразила, что для этой операции надо было сесть, но ноги сами подогнулись, и она бухнулась брюшком на землю. Боль была настолько сильной, что обезболивающее не помогало. — Япошка, садист, выдерни это уже. Не надо рывков.

— Угу. Шишаш! — прошепелявил Япошка, делая ещё один сильный рывок.

Новая вспышка боли, и облегчение от извлечения инородного предмета из организма. Гибкие жвала рефлекторно сделали все нужные манипуляции, и рана уже закрывалась.

— Япошка. Проведи перекличку, посчитай наши потери, всех здоровых и тех раненых, кто способен на самостоятельную регенерацию, — в патруль. Кто потерял конечность — ко мне на приём во вторую очередь, всех, кто чуть живой, в первую. Выполняй. И приведите ко мне эту истеричку, которая нас всех спасла.

Сашу сразу не привели. Она сильно приложилась Банзаем, поэтому временно была без сознания. Маша приказала её не будить. Пускай отдохнёт, всё же столько набегать — это надо много энергии потратить. Но сама не бездельничала, а, немного отдохнув, принялась врачевать своих солдатиков. Сейчас её отряд истощился до двадцати пяти зерглингов, плюс те, кем командовала Саша. Япошку она в отдельный отряд не выделяла, так как он пользовался абсолютным Машиным доверием и не раз показывал себя как эффективный командир, несмотря на все свои заскоки. Поэтому он стал чем-то вроде правой руки Маши, и она дала ему права администратора … ну, то есть полномочия заместителя.

К сожалению, всех гиблингов, кроме Япошки и Банзая, выбили. А оставшиеся зерглинги… Это было что-то с чем — то, некоторых Маша пересобирала уже по три раза. Даже появился один новый авторский зерглинг. Бедолага умудрился потерять три четверти своего тела, но при этом остался жив. Было жалко добивать такого отважного героя, и Маша собрала его заново. Часть головы от гидралиска — теперь этот зерглинг мог стрелять дротиками, даже взрывными, если его заправить веспеном. Ноги в двойном комплекте от двух разных зерглингов, так как эту тушу одна пара ног нести не могла, вместо жвал — лапы тарка. Немного подумав, Маша приживила этой особи ещё брони от тарка, и получилось что-то клыкастое, когтистое и стреляющее, при этом быстро передвигающееся на ногах.

— Ха-ха, адский крафт, — порадовалась Маша своему новому творению, собранному из туш одного гидралиска, двух тарков и двух зерглингов. — Назову тебя Френком, сокращённо от Франкенштейна.

Когтисто-шипастая тварь горделиво задрала свою массивную голову от гидралиска, которую Маша буквально надела на, что осталось от черепушки бывшего зерглинга. Больше всего он ей напоминал бронированную гусеницу или поезд. Тело у него получилось больно вытянутое.

Увидев, что у хозяйки появился новый любимец, Дружок заревновал и огрел Френка увесистой кисточкой на хвосте.

— Эй-эй! Не драться. Я вас всех люблю.

Дружок, кстати, не нуждался ни в какой медицинской помощи. Что тут скажешь, броня пятого уровня, его теперь только гранатомёт возьмёт, или объятия гиблинга. Сделав так, чтобы самые убитые пациенты продержались до того момента, пока Маша сможет заняться ими вплотную, она пустила их по второму кругу. Френки был первым и самым трудным. Остальные так же нуждались в трансплантации конечностей. Кому-то она прилаживала новые ноги или лапы, после боя деталей было полно, кто-то просто нуждался в том, чтобы из него извлекли инородные обьекты и соединили мышцы. Вообще, медицина зергов — это что-то с чем-то. Маша в буквальном смысле могла связать свитер из мышц, и даже внедрить в него жизнь, правда, ненадолго. Кости, мышцы, сухожилия, хрящи, кожные покровы, детали панциря — всё это она могла создать, используя стволовые клетки, вырабатываемые в её организме. Теперь для неё плоть была как пластилин, она могла слепить из неё очень многое. Вот только органы ей пока не давались, но это пока подождёт, она была уверена, что, когда вступит на новую ступень развития и станет королевой улья, эта вершина покорится ей. А пока в этом не было даже потребности, деталей после боя всегда было в избытке.

— Хей! Госпожа, Саша хочет с Вами поговорить.

— Скажи, Япошка, ты где-нибудь здесь дворец видишь? — немного зло, от того, что устала, спросила Маша.

— Никак нет, моя госпожа.

— Так за каким этот излишний этикет? Хочет — пускай подходит и говорит. Я не королева … пока.

— Она стесняется, сначала просила узнать, как Ваше настроение, и не сильно ли Вы на неё злитесь.

— А ты, такой молодец, сейчас берёшь и бессовестно её закладываешь.

— У меня нет секретов от моей госпожи,

Самурай спит,
Служба идёт,
Верность незыблема.

— Знаешь. Когда у меня будет свободное время, не забудь напомнить мне рассказть тебе, что такое рифма.

— Ересь, госпожа! Не заставляйте меня зарифмовывать хокку, — испугался пафосный клоп. — Иначе — разрешите мне совершить ритуальное самоубийство головой об стенку.

— Хе-хе. Ладно уж, зови уже её, — если бы у Маши были губы, она бы улыбнулась. Япошка всегда её веселил. Такой забавный. — Скажи ей, что настроение самое благодушное.

Свой лазарет — бойню Маша устроила в небольшом тупике у стены, так легче было наладить оборону, да и вообще безопаснее и сохранялась возможность бежать в случае чего, так как тупик был неглубокий. Да и не хотелось заниматься врачеванием посреди не самого глухого тоннеля. Ходят тут, понимаешь, всякие, не то, чтобы агрессивные, но любопытные. Заглядывают из — за спины, а в глазах так и читается вопрос: «А что это вы тут делаете?». Увлёкшись своей работой, Маша не особо обращала внимание на то, что происходит вокруг. Седьмая была права, к вопросу зерговской медицины надо было подходить ответственно, а не так, как некоторые молодые матери стаи делают. Просто инъекция восстановительной жидкости и извлечение осколков? А если артерия задета? А если внутреннее кровотечение? А если неправильно сросшаяся кость? Лучше сразу сделать нормально, чем потом переделывать. Оставшиеся бойцы опытны, прокачаны и дороги ей как память. Правда боеспособность «зерглингов», если их так ещё можно назвать, слепленных из кусков, оставалась под сомнением. Если вручить зелёному новичку гранатомёт, это ещё не делает его убийцей танков, так и франкенштейны с деталями от гидралисков и тарков — непонятно ещё на что способны.

Саша приближалась медленно, от неё попахивало страхом. Пока она шла, Маша успела подкрутить одного несильно раненого зерглинга.

«Она будто на эшафот идёт. Неужели думает, что я буду ругаться? — в ожидании, Маша побарабанила себе по массивной короне, отбивая ритм. Потом посмотрела на руку. — А чёрт. Да я вся в крови. Теперь я не белый зерг, алый или бурый. Ну и видок у меня сейчас. Неудивительно, что она так трусит.»

— Ну? Ты долго будешь тянуть моё время? Эй, там! Кто-нибудь, поторопите её!

Просьбу услышал Дружок, недолго думая, он своим хвостом, пользуясь им как плёткой, огрел её по брюшку. Это придало ей ускорение.

Вот стоит, жмётся, стесняется.

«Какой же ты милый рыжик котёнок! Разумеется, для монстра. Клыкастый, когтистый, способный здорового быка порвать на кусочки рыжий котёнок.»

— Простите, — наконец сказала Саша.

— О! Началось в селе утро. За что на этот раз?

— Я опозорила Вас. Я струсила и потеряла над собой контроль. Поддалась панике, думала только о спасении своей жизни.

— Прощаю, — Маша уже давно смирилась с тем, что легче принять прощение от этой вечно просящей за всё прощения мышки. "Эх, не повезло тебе родиться зергом. Будь ты человеком, твоя жизнь сложилась бы иначе. Такие девушки, вечно просящие прощения и ищущие защиты, обладают особым шармом и пользуются интересом у мужчин". — Тем более, своей паникой ты стянула на себя львиную долю противника. Они были нейтрализованы, пока гонялись за тобой. Без тебя нам бы пришлось худо. И думать о спасении своей жизни — это нормально.