Зерг по имени Маша

В воспоминаниях тихо шептал голос наставника Мефисто, впихавшего в её голову столько мудрости и жизненного опыта за ограниченное время, сколько мог: "Мария, в своей будущей жизни ты можешь быть плохой или хорошей, доброй или жестокой. Но ты не можешь быть подлой. Подлостью и предательством ты в первую очередь оскорбляешь себя. Печать предателя — это та метка, которую не забудут ни враги, ни друзья".

— Зови трутней. Мы унесём её отсюда.

Банзай лихим кавалеристским прыжком а-ля «мешок с картошкой» приземлился на Френка и ускакал исполнять распоряжения.

— Бросить тебя здесь умирать не будет предательством, — обратилась она к дышащей на ладан Третьей. — Но это подло. И будь у меня выбор я бы тебя здесь добила, чтобы не мучилась. Так что, если нам суждено драться на смерть друг против друга, я подожду, когда ты будешь в форме.

Третья не слышала и не видела, да и, похоже, вообще была без сознания. Так что Маша говорила скорее для себя. Первым делом она сделала ей исцеляющий укол стволовыми клетками. Ран на Третьей было предостаточно, так что проблемы возиться с её бронёй, ища место, куда вонзить довольно-таки хрупкое жвало, не пришлось. Да вот только укол оказался малоэффективен. Регенерирующее лекарство было бессмысленно, так как разносилось по телу с кровотоком, а вот с этим у Третьей сейчас были проблемы. Обширные внутренние повреждения, порванные сосуды, внутреннее кровотечение. Но с этим всем должны были справиться исцеляющие уколы и пассивная зерговская регенерация. Маша в очередной раз восхитилась живучести зергов, особенно Третьей. Любое нормальное существо давно бы умерло, а она каким-то чудом держится. Кстати, с регенерацией у Третьей сейчас также были проблемы. Чтобы регенерировать в пассивном режиме, нужны питательные вещества, которые матери стаи запасают в своих желудках и телесных резервуарах. Как раз их у Третьей сейчас не было, ни желудков, ни питательных веществ. Организм Третьей поддерживал себя, переваривая мышцы, а желудки и резервуары болтались снаружи, некоторые из них попросту лопнули и расплескали своё содержимое вокруг. Маша смотрела на всё это дело хмуро, хоть они и выскочили наружу, но артерии, вены и прочие каналы сообщения внутренних органов не порвались и напоминали сейчас отвратительную гирлянду. Она вообще не была уверена, что органы ещё живы. Но с этим — эмпатия ей в помощь, её псионные способности подсказывали, как для тела будет хорошо, а как — не очень. Инстинкты матери стаи вели её как джедая — сила. Маша залатала желудок, провела какие-то, ей самой не очень понятные манипуляции над другими органами и начала запихивать требуху обратно в жопу, в прямом смысле этого слова.

— Будем надеяться, что оно само на место встанет, — сказала Маша, засовывая руку на всю длину Третьей в маточное отверстие и делая внутренние органы опять внутренними. — Мне будет жаль своих трудов, если ты сдохнешь. Так что держись.

Естественно, Третья не ответила, но Маша чувствовала, что ей становится лучше, а смерть, стоящая рядом с часами, отсчитывающим последние минуты жизни, разочарованно вздохнула и ушла на перерыв. Закончив с требухой и повторно обколов Третью исцеляющими уколами, Маша взялась за её самое слабое место — за голову. Для начала, Маша стянула вместе края трещины в короне Третьей, наложив на них утягивающие полоски из созданных ей мышц. Пару дней они проживут, а потом сдохнут, но к тому момент трещина в короне должна будет зарубцеваться. Пришлось аккуратно отсосать у Третьей повреждённую часть мозга. Эта жижа была для Третьей теперь бесполезной и даже опасной, если закрыть рану вместе с жижой. Поэтому приходилось быть в десять раз кропотливей и аккуратней, чтобы не высосать лишнего.

— Ну, этой частью мозга ты всё равно не пользовалась, — шутила Маша скорее для себя, чтобы успокоиться. Она надеялась на то, что от Третьей ей достанутся плюшки и она усвоит часть её способностей. Но, похоже, для этого надо было съесть большую часть её мозга. Что называется, не Урум, у которого мозг настолько большой, что он может даже отщипнуть кусочек, от щедрой души. — Ну да и не очень-то и хотелось.

Под конец Маша прикрыла дыру в голове Третьей заплаткой, сделанной из крипа, и прирастила её с помощью всё тех же уколов. Маша чувствовала, что уколы помогли, и Третья начала процесс выздоровления, но в сознание она до сих пор не приходила. А ещё она ощутила, что тело Третьей нуждается в питательных ресурсах. Немного подумав, Маша решила проткнуть брюшко Третьей жвалом и напрямую заполнить её резервуары биомассой. Но в ответ схлопотала очередной псионный пресс по мозгам, да ещё и тело Третьей отчаянно сигнализировало, что ему стало значительно хуже. Её органы ещё не встали на место и не исцелили себя, а попытка заполнить резервуары биомассой привела бы к перитониту. Организм разберётся с этими нечистотами и даже сможет их усвоить, но не так быстро, а ещё один такой укол тело попросту не выдержит.

— Хм — м–м, как же тебя подпитать, если для твоего тела такая пища слишком грубая? Капельницу бы тебе поставить, да где её здесь найдёшь-то?

Маша задумчиво посмотрела на шатающихся здесь зерглингов. Банзай давно привёл сюда всю стаю, но лезть к занятой делом матери стаи с просьбой новых указаний не посмел. Поэтому зерглинги впали в режим самоуправления, кто — то устроил шуточную драку, кто то лениво пережёвывал трупы, а некоторые с любопытством глядели, как Маша работает, и пускали слюни. Почему-то эта суета ей напомнила возню детей в детском саду.

— Ба — ли — н. Ну точно же! Зачем мне капельница, если я могу круче! Я создам для тебя плаценту!

Маша с трудом упаковала Третью в крип, как в кокон, и через жвала заполнила его аналогом жидкости из прудов рождения. Та жидкость была сложной смесью тщательно настроенного крипа с большой примесью питательных веществ и малой долей сжиженного веспена, ускоряющего развитие существ и придающего жидкости зеленоватый оттенок. Жидкость в прудах снабжала тела, созревающие в яйцах, всем необходимым и выполняла чуть ли не более важные процессы для будущего зерга, чем те, что происходили внутри матери стаи. Всё же зерги размножались очень быстро, и имитировать внутриутробное развитие в прудах рождения, разделив тем самым процесс на этапы, было весьма нетривиальным ходом.

— После таких повреждений тебе придётся родиться дважды, — сказала Маша, похлопав по постепенно уплотняющемуся кокону. Эмпатией Маша проверила, что телу Третьей хорошо и спокойно, теперь оно уже не боролось за выживание, сама окружающая среда поддерживала жизнь, но тело было слишком слабым, чтобы функционировать. — Спи. Набирайся сил, а мы отнесём тебя в безопасное место.

Откровенно признаваясь сама себе, Маша уже не могла относиться к Третьей как раньше. Ведь в том конфликте Третья не выходила за рамки простого хамства, согласно «этикету зергов». Этикет у них тут, конечно, варварский, ведь то, что считается у одного общества нормой, в другом будет жутким извращением. Вот у некоторых народов Земли считалось нормой предложить оставшемуся с ночёвкой гостю — мужчине свою жену, а если тот откажется, то станет не рукопожатным в той семье. Потому что нанёс оскорбление. Логика такая:

— Ты с моей женой спишь?

— Нет конечно.

— А почему? Брезгуешь что ли? Она для тебя что, недостаточно хороша? На, получай в глаз!

Традиции эти, конечно, созданы не похоти ради, а чтобы оздоровить свой народ свежей кровью. То, что предки были отсталыми, с точки зрения знаний, не значит, что они были тупыми. И ничего не зная о генетике, просто наблюдая, видели и делали выводы, что потомки от близкородственных связей чаще болеют, глупее, слабее, появляются наследственные уродства, а также начинают рождаться дети одного пола.

Зерги, конечно, не люди. У них нормой может считаться пожирание своих детей, а пожирание чужих — это всего лишь хамство. Ведь воспитанные зерги должны сначала спросить разрешения.

Да и просто пожалела она Третью, чисто по-женски. Находиться в более жалком состоянии, чем когда она её обнаружила, было сложно представить. Ну а если так получилось, что ты решился сохранить кому-то жизнь, и уж тем более её спасти, то, само собой, начинаешь чувствовать себя ответственной за дальнейшую судьбу этого существа.

— Вот ведь опять эта человеческая жалость! Ещё на Земле домой таскала бездомных кошек и собак. И тут та же история, сначала Саша, теперь эта, — бурчала Маша, предчувствуя неприятности и нелёгкий разговор в гнезде. — Вот почему мне опять кажется, что я делаю что-то не так?

Закутать Третью в кокон было той ещё проблемой, но её удалось решить, приказав крипу уплотняться прямо под ней, поэтому эту израненную тушу даже с места передвигать не пришлось. А вот дальше встал вопрос транспортировки. Третья сама по себе была немаленькой и весила под полторы тонны, а сейчас с коконом её вес удвоился и стал неподъёмным. От идеи катить её брутто сразу пришлось отказаться, такое путешествие ослабшее тело Третьей попросту не переживёт. Но этот вопрос трутни решили самостоятельно. Дай им только приказ. Благо их ещё было достаточно много, после того, как большая их часть ушла на приманку ультралиску. А после создания кокона, сожравшего все имеющиеся у них запасы биомассы, трутни облегчились, избавились от своих грузов. Они облепили уплотнившийся кокон и начали надуваться. Маша сразу поняла, что они создают у себя в телах летучий газ, чтобы облегчить кокон. Интересное, конечно, решение они придумали. Нулевой летучести им, разумеется, добиться не удалось, но теперь кокон был хотя бы транспортабелен. Ну а дальше уже привычная схема с волокушами и закусившими лямку зерглингами.

— Высокоразвитая цивилизация, а грузы транспортируем как рабы в древнем Египте плиты, — нудила Маша, глядя на то, как зерглинги тянут за собой волокушу с коконом. — Колесо, что ли, изобрести?

— Камрад старшая, а что такое колесо? — поинтересовался Банзай.

Маша не стала отвечать, только отмахнулась. Все их проблемы — это от недостатка оснащения. Если бы у них сохранилось побольше трутней, то Маша тащила бы за собой кокон как шарик на верёвочке, и не нужны зергам никакие колёса. Кокон, конечно, замедлял их передвижение, но не сильно. Маша ещё успевала на ритуал рождения новых сестёр. А на второй день с ней на связь вышла Седьмая.

«Здравствуй, сестра, я тебя чувствую.»

«Голоса в голове. Голоса в моей голове -
Это крики тех, кто застрял во мне.
Голоса в голове. Голоса в моей голове,
Есть ли среди них тот, что принадлежит мне?»

Сразу выдала Маша всё, что думала о таком неожиданном вторжении в её разум.

«Э… Прости, сестра, но я тебя не поняла.»

«Не обращай внимания, я всегда рада слышать твой голос в своей голове. Но если бы ты вышла на связь вчера, то я была бы просто счастлива.»

«Я не могла. Мои псионные силы после нашего последнего сеанса связи ещё не восстановились.»

«А как же тогда ты со мной говоришь?»

«Видимо, ты не далеко. Вчера Азра перестала чувствовать Третью. Та, вероятно, умерла или нашла способ выйти из сети контроля. Сразу же Вторая послала меня выяснить, что там произошло.»