Случайными дорогами. Часть 1

Глава 7. Откровения и недосказанности

— Мама, папа, я дома! — радостно крикнула Гермиона, забегая в прихожую, затем сняла обувь и привычным жестом легко повесила куртку на знакомый крючок.

«Наконец-то!» — подумала она, вдохнув знакомый аромат любимого мамой куриного рагу, тянувшийся с кухни.

— Кто вы? — спросила возникшая в коридоре миссис Грейнджер, оглядев Гермиону с непонятным недоумением и даже страхом. — Почему вы в моем доме? Вы, наверное, ошиблись адресом.

— Я не ошиблась адресом… — растерянно пролепетала Гермиона, с недоумением поглядев на мать.

— Что тут происходит? — спускаясь по лестнице, громко спросил мистер Грейнджер.

«Почему они меня не узнают?.. Почему? Что случилось? — медленно, словно сквозь тугую, непроглядную толщу воды, в мысли Гермионы проникло неприятное осознание, что она стерла родителям память. — Так… палочка, где она? — На бедре ее не было, и она судорожно начала шарить по карманам толстовки. Когда она уже отчаялась, палочка наконец отыскалась. — Вот, слава Мерлину!»

— Девушка перепутала адрес.

— Я ничего не перепутала! Сейчас я все объясню, секунду, пожалуйста…

«Где?! Где, где?! — с паникой в сердце думала Гермиона, обшаривая содержимое сумочки. — Вот они!» — она стиснула в руках пару драгоценных флаконов с воспоминаниями родителей. Самое драгоценное, что у нее было за всю жизнь…

— Наша дочь?! — раздраженно воскликнула миссис Грейнджер, шагнув поближе к мужу, будто в поисках незримой поддержки. — У нас нет детей!

— Уходите! Иначе мы вызовем полицию! — сурово пригрозил мистер Грейнджер. И Гермиона вдруг поняла, что почти никогда не видела своего отца таким злым.

— Что это? Что вы…

Не дожидаясь пока ее насильно выставят за дверь, она быстро крикнула:

— Соппоро! Соппоро! Арресто моментум! — а затем с замиранием сердца смотрела, как ее родители плавно оседают на пол коридора, широко зевая и на ходу закрывая глаза.

«Осталось самое сложное, — Гермиона размяла ладони, нервно хрустнув костяшками пальцев, как всегда делала на экзаменах перед произнесением особо сложного заклинания. — Нельзя торопиться. У меня нет права на ошибку».

Дрожащими руками открутив крышку первого флакона, она закрыла глаза и глубоко вдохнула, а затем медленно выдохнула в попытке успокоиться. Подцепив с предельной аккуратностью серебристую нить воспоминаний кончиком палочки, она легонько, почти не дыша, протянула ее к виску своей матери.

— Вспомни! — четко произнесла Гермиона, делая отработанное и выверенное движение палочкой. Плавно заскользив по воздуху, серебристая вуаль окутала тело ее спящей матери и словно впиталась в него. Вторая ниточка заструилась к ее отцу.

«Все готово. Пора…» — Гермиона судорожно вздохнула и на выдохе произнесла:

— Фините Инкантатем! — родители зашевелились на полу, медленно приходя в себя. Сообразив, где они, супруги посмотрели на Гермиону со смесью ужаса и гнева.

— Ты что с нами сделала?! — закричала ее мать, вскакивая с пола. — Ричард, вызывай полицию! Она сумасшедшая!

— Ты вызывай, я ее задержу!

«Не может быть! Не получилось? Только не это! Нет… Нет. Нет! Нет!» — Гермиона запаниковала и неосознанно отшатнулась, наблюдая, как ее отец, с искаженным от злости лицом, надвигается на нее и еще чуть-чуть и схватит ее за руку, а уже в следующий момент видение исчезло.

Гермиона проснулась. Вокруг стояла глубокая ночь. Стены терялись в кромешной темноте. Она лежала на краю своей кровати, одеяло валялось на полу. Вспомнив подробности сна, она беззвучно разрыдалась.

«Нет, я так больше не могу… Что я делаю?! Я занимаюсь самообманом, убеждаю себя, что все с ними хорошо, но как я могу быть уверена?! Как?! Я ничего не знаю! Даже получится ли у меня вернуть им память! Все это лишь теория…»

Гермиона не могла справиться со бесконечным страхом, с опасением, вдруг что-то в ее плане возвращения памяти пойдет не так. С паническими мыслями, будто ее родители уже давно мертвы.

«Боже, я ужасная дочь! Прости меня, мама, папа… Простите меня! — умоляла она про себя, беззвучно глотая слезы. — Я найду вас, обязательно найду, надеюсь, вы меня вспомните! Надеюсь, вы сможете меня простить! О, Мерлин, что же я наделала…»

Целый час проплакав, она почувствовала себя плохо. В горле пересохло.

«Нужно умыться и выпить воды», — решила она, тихо поднимаясь с кровати. По пути вниз, на лестнице она встретила маму Рона.

— Гермиона? — спросила растрепанная со сна Молли, нахмурив лоб. — Ты почему не в кровати, плохо себя чувствуешь? — Гермиона промолчала, но по ее раскрасневшемуся лицу все было и так понятно, поэтому миссис Уизли защебетала: — Пойдем, я дам тебе умиротворяющий бальзам. Ох, если бы я знала, что тебя мучают кошмары, я бы давно тебе его дала. Почему ты сама не попросила? Больше не стесняйся у меня что-то спрашивать, прошу тебя. Что тебя беспокоит, деточка? Хотя нет, не рассказывай, я понимаю. Мерлин мне свидетель, я хотела уберечь вас всех от участия в войне! Вы же просто дети, а на вашу долю выпало столько, сколько и не каждому взрослому вынести! Вот, бери и пей, — она протянула ей фиал с лекарством, — Нужно всего лишь пару капель.

— А вы почему не спите? — спросила Гермиона, выпив залпом воду с зельем. — Вы можете со мной поделиться.

— Я? Да не переживай, деточка, — сказала неестественно высоким голосом мама Рона, — я просто… просто проверяла… не забыла ли я закрыть курятник.

Гермиона вспомнила, что кур в «Норе» сейчас нет, но решила промолчать.

«Мы все сейчас потерянные или потерявшие, — с грустью подумала она. — Но я больше не должна быть ни той, ни другой. Завтра нужно что-то решать».

— X —

На следующее утро, выходя из своей комнаты, она заметила, как Джинни, нервно озираясь, проскользнула в комнату Рона, где сейчас ночевал Гарри, и закрыла за собой дверь.

«Хм-м-м, наверняка не для тет-а-тета с братом, — улыбнувшись, подумала Гермиона. — Надеюсь, Рон их не успеет застукать».

— Джинни! Джинни! — кричала миссис Уизли, что-то наколдовывая возле плиты. — Отнеси, пожалуйста, кофе мистеру Вэнсу, он где-то в саду. Совсем себя не бережет человек! Работает по ночам, да еще и по двенадцать часов в сутки на ногах…

— Я отнесу, — вызвалась Гермиона, сообразив прикрыть Джинни.

«Отлично, я возьму кофе, а она и забудет про Джинни… Ох, какого эпичного скандала мне удалось избежать! — с облегчением подумала Гермиона. — Заодно и извинюсь перед Вэнсом за ту нелепую ситуацию. Не по своей вине, конечно, но именно я выставила его плохим аврором. Хотя все-таки отчасти и по своей… Наверное, он теперь меня недолюбливает, что бы там Джинни не выдумывала…»

Взяв аврору кофе, а себе — утренний выпуск газеты, которую она еще не успела прочесть, Гермиона отправилась в сад и, проходя через гостиную, вдруг обратила внимание, что на полочке возле камина нет привычной склянки с Летучим порохом.

«Тотальный контроль. Надо же! — про себя возмутилась Гермиона, кинув недобрый взгляд в сторону кухни. — И когда интересно это закончится? А вдруг мне срочно куда-то понадобится? Как я вообще буду искать родителей, когда из «Норы» просто так не уйти? Мы что тут под под домашним арестом?! Я вот точно ни сделала ничего плохого. Не нравится мне это совершенно…»

Пройдясь по тропинке вокруг дома, она не сразу смогла найти Вэнса. Только делая второй заход, она, наконец, увидела спину аврора в глубине сада, довольно далеко от дома, и направилась к нему. Когда их разделяло несколько десятков шагов, он развернулся и направил на нее палочку.

— Свои! — немного пискляво крикнула Гермиона, но потом прокашлялась и нормальным голосом сказала: — Миссис Уизли просила меня передать вам кофе, — она подняла дымящуюся кружку повыше, чтобы ее было видно.

Вэнс жестом подозвал ее. Подойдя ближе, Гермиона наконец смогла рассмотреть его повнимательнее. Сейчас, в дневном свете, он уже не показался ей ровесником. Перед ней стоял не юный парень, а уже молодой мужчина, усталый после бессонной ночи. Он оказался выше ее, широкоплечий и с крепким с виду телом. Из-под капюшона выглядывали темные, немного волнистые волосы, спадающие до плеч. Сине-зеленые глаза пронзительно посмотрели на нее из-под густых бровей.

«Мерлин, а ведь он похож на Крама! — внутренне изумившись, внезапно подумала Гермиона. — Поэтому, наверное, я и решила, что он из Дурмстранга. Такой же рост, цвет волос. Но он не сутулится, и, кажется, он симпатичнее Виктора. Нос не очень прямой — видимо, подрался, но это его не сильно портит, да и губы у них отличаются: у Виктора тонкие, а у него такие…такие… Ох, Мерлин! Что на меня нашло, о чем я вообще думаю?!» — она застыла с кружкой кофе в руке, а аврор терпеливо смотрел на нее, так ничего и не говоря.

— Вот кофе… аккуратно, еще горячий, — Гермиона, наконец, вынырнула из своих мыслей и резко попыталась передать ему напиток, немного пролив его на землю.

— Хм-м-м. Спасибо за все, что от него осталось, — ответил он, ухмыльнувшись.

Гермиона же почувствовала себя еще более неудобно и поэтому быстро проговорила:

— Простите меня, я не хотела тогда ночью вас оглушать и связывать. Я просто была на нервах. И за кофе простите.

«Что за чушь я несу!»

— Да ничего, я сам виноват. Присаживайтесь, составьте мне компанию, — сказал Вэнс, опускаясь прямо на траву. — Газета тоже мне? — он посмотрел на сверток в ее руке.

— Нет, это мне… Точнее, я могу вам ее дать почитать, если вы хотите, но я сама еще не прочла, — Гермиона решила проявить вежливость и аккуратно присела неподалеку от него.

— Ну, тогда потом. Я тоже хотел извиниться. Вопреки мнению вашего друга, — Пол сделал паузу и внимательно посмотрел на нее, — тогда я вовсе не хотел вас оскорбить. Мне нравятся Сфинксы, они умные и мудрые существа, хоть и опасные. А я читал о Вас в газете и слышал кое-что, и в тот злополучный момент мне показалось, что «Сфинкс» будет уместной метафорой.

Гермиону такое признание смутило, как и вся эта атмосфера непринужденного общения с малознакомым человеком, и она медлила с ответом.

«Ему нравятся сфинксы, и это была метафора в отношении меня… то есть это я, по его мнению, умная и опасная? И из его слов понятно, что он интересовался мной, читал и слушал, то есть я ему тоже нравлюсь, как сфинксы? … Да нет же! Сфинксы ему нравятся, а я кажусь опасной…» — запутавшись в своих мыслях, Гермиона решила срочно хоть что-то сказать, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— После той статьи я не удивлюсь, что все считают нас троих опасными. Мы в ней описаны весьма утрированно, как будто герои без страха и изъяна. Но на самом деле это не так! Ведь мы по большей части защищались и прятались, даже весьма успешно до некоторого времени, но однажды одна ошибка чуть нас не убила. Мы выжили благодаря огромному везению и жертве одного очень хорошего эльфа домовика… Да и потом, в Хогвартсе… нас бы не было, если бы не все те, кто откликнулся и встал на защиту замка в тот день. Лишь втроем — мы бы ничего не смогли…

— Ну, Вы же схватили меня тогда, поэтому можно считать, что все владеющие магией опасны, если пожелают, — спокойно ответил Вэнс и подул на кофе. — А что за эльф? Чей?