Случайными дорогами. Часть 1

Глава 20. Пляж у Формби

Пол Вэнс и Гермиона Грейнджер стояли на песчаном берегу, по кромке которого росли невысокие сосны. С улыбкой посмотрев на золотисто-оранжевые волны, она с удовольствием вдохнула чистый соленый воздух. Именно этого ей не хватало уже очень давно.

— С детства люблю этот пляж, — усаживаясь прямо на песок, сказал Пол.

— С детства? — Гермиона села неподалеку. Песок оказался мягким и теплым, нагретым последними лучами уходящего солнца.

— Да, это Формби. Там мой дом, — он махнул рукой в сторону виднеющихся вдалеке построек. — Уже два года там не был — с тех пор, как…

— Прости…

— Ничего… — ответил Пол, немного натянуто улыбнувшись. — Когда-нибудь я все-равно должен буду туда зайти.

Наступило молчание. Море тихо шуршало, мерно наползая волнами на песок. Их окружала тишина и одиночество, в конце дня в небе даже не кружились чайки. Соленый ветерок изредка пролетал сквозь редкие деревья, почти ласково вороша волосы Гермионы, распушившиеся из-за близости воды. Она совершенно не хотела начинать разговор о себе, особенно после того, как узнала, где они оказались. Рассказывать о живых родителях тому, кто их потерял, казалось жестоким, неуместным. А боль, что она испытывала — и вовсе стыдной на фоне пустоты, которую мог ощущать человек, недавно ставший сиротой.

Текли минуты, и вдруг в ее сознании ясно и отчетливо всплыло знакомое название. Будто из прошлого зажглось тревожным огоньком, от которого не избавиться, пока не дойдешь до сути.

«Формби? Где был найден Пожиратель Смерти? Странное совпадение, — подумала она, с опаской покосившись на своего спутника. — А ведь у него был мотив...» — она не хотела верить в его причастность, но должна была узнать.

Нащупав палочку в кармане, Гермиона аккуратно вытащила ее, затем медленно поднялась на ноги и отошла на несколько шагов, мысленно приготовившись перенестись подальше отсюда.

— Это тот пляж, — спросила она, стараясь голосом не выдать тревогу, — где нашли мертвого Пожирателя Смерти?

— Да-а, — резко поднявшись, выдохнул Пол, а затем немного нервными движениями отряхнул песок с мантии. — Авроры явились прямиком ко мне. Я — первый и, насколько знаю, единственный подозреваемый в том деле. Неделю жил без палочки из-за урода, который решил покончить тут с собой.

— Почему ты уверен, что он самоубийца? — сглотнув внезапно образовавшийся комок в горле, спросила Гермиона.

— А ты, разумеется, думаешь, что я его убил? — напряженным голосом в ответ спросил Пол, задержав взгляд на палочке в ее руке. Гермиона не смогла прочесть то, что было в этот момент в его глазах. Снова страх? Или досада?

— У тебя был мотив, — с деланной твердостью в голосе сказала она. Ладонь покрылась потом, и она перехватила палочку другой рукой. — Возможно, даже больше, чем у многих…

— Так же подумали и они, — отвернувшись от нее, Пол пошел к воде. При желании Гермиона легко могла послать заклинание ему в спину, но пока не видела для этого достаточных оснований, а Пол тем временем продолжил:

— Они поставили меня под надзор и изъяли мою палочку, но последнюю, наверное, сотню заклинаний в ней составляли не боевые заклятия. Весь прошлый год я потратил на то, чтобы скрываться ото всех, а не на охоту за Пожирателями. Я не хотел так жить, но я не дурак, чтобы таким образом искать смерти. Теперь не дурак…

Гермиона опустила палочку. Ее что-то тревожило в его истории, но в глубине души она желала верить в его слова. Соленый ветер стал сильнее, ударил в лицо и растрепал волосы. Солнечный круг уже начал скрываться за горизонтом. Последние лучи закатного света превращали Пола в сплошной черный силуэт на красно-оранжевом фоне моря и облаков. Минуту проведя в сомнениях, Гермиона сдалась и подошла ближе.

— Холодная, — прошептала она, опустив пальцы в подбежавшую волну. На руках остались поблескивающие песчинки.

Пол молчал, забрасывая мелкие камешки далеко в воду. Волны с тихим плеском накатывали на берег, едва не задевая его ботинки. Набрав себе камешков, Гермиона села рядом с ним.

— Знаешь... я верю в нашу систему правосудия, хоть она и далеко не идеальна, — сказал Пол, повернувшись к ней. — Иначе я не стал бы когда-то аврором… — он сделал паузу, перебирая разложенные на песке гладкие камни. — Непростительные заклинания не просто так называются непростительными, и я не стал бы использовать их лишний раз. И, да… я готов признать, что считаю смерть слишком простым наказанием за все то, что натворили эти меченые подонки, — мрачно закончил он.

Его ответ показался Гермионе вполне честным и искренним, и немного успокоил ее.

«Кто я, чтобы бездоказательно обвинять и судить его? — размышляла она, выкладывая на песке круг из собранных камней. — Я толком ничего не знаю об обстоятельствах того дела и просто не имею право на поверхностные выводы… Тем более, что авроры уже его допросили и, видимо, не нашли никаких доказательств его вины. К тому же, не у него одного было предостаточно поводов для того убийства. Страшно подумать, скольким людям могли сломать жизнь фанатичные прихвостни Волдеморта. Винила бы я Молли, если бы это была она? Желала бы я заключения ее в Азкабан? Нет. Однозначно нет. Защищая дочь, она убила Беллатрису, и на ее месте вполне могла быть я…»

— Я хотел узнать, чем закончился твой поиск родителей, — тихо сказал Пол, тронув ее за плечо. — Если ты, конечно, не против разговора с потенциальным преступником…

— Я решила, что верю тебе, — первый раз за день Гермиона посмотрела ему прямо в глаза и увидела в них тень облегчения. Пол слабо улыбнулся, и на миг ее сердце замерло. Пляж будто бы пропал, а шумное море стихло, и целую секунду, показавшуюся ей бесконечной, существовали только они одни, а затем Гермиона спешно отвела взгляд и, снова вспомнив, как дышать, глубоко вздохнула, чтобы успокоить нахлынувшие эмоции.

— Отлично, — радостно ответил Пол и с улыбкой продолжил: — Иначе мне пришлось бы подстроить и твое самоубийство.

— Очень смешно, но лучше не шути так впредь, — прошептала она в ответ.

— А я и не шучу, — с улыбкой заявил Вэнс, за что получил в ответ угрожающий взгляд, которого обычно удостаивались Гарри или Рон.

— Мне почти нечего рассказывать, — встав, Гермиона пошла к соснам вдалеке. Взяв одну веточку в руку, она оторвала пару иголок и размяла их в руках, чтобы ощутить запах хвои. — Родители живы и до сих пор абсолютно не помнят меня. А еще у меня родился брат.

— Поздравляю, — радостно сказал Вэнс. — Я же говорил, что с ними все будет хорошо. Так почему мне кажется, что ты не рада?

— Дело в том, что… что… я больше не часть семьи, — подрагивающим голосом ответила Гермиона, вспомнившая в этот миг обеспокоенный голос матери, звучащий сквозь телефонную трубку. Часто перед сном она вспоминала тот прерванный разговор, и пообещала себе обязательно позвонить им в скором времени.

— Почему? Через пару-тройку лет все утихнет, и ты сможешь навестить их.

— Я не могу вернуть им память, — грустно ответила она. — Когда я готовилась сбежать, то перерыла много источников. В книге, что я нашла, было только заклинание изъятия воспоминаний. Именно плохих воспоминаний. Его в исключительных случаях применяли для лечения душевных болезней. Но я на свой страх и риск использовала его по-другому, а обратное заклинание никому не нужно было разрабатывать. Зачем кому-то возвращать травмирующие моменты? Оно было лишь теорией. Моей теорией. А сейчас я поняла, что не имею права рисковать… И для них я уже никогда не буду ничего значить.

— Мне жаль, — с сочувствием в голосе сказал Вэнс, подходя ближе. — Но не теряй надежду. Ты отыщешь нужное заклинание. Я могу помочь тебе, когда закончу с научной работой. А пока тебя должно утешать, что все хорошо, — он нежно провел рукой по ее плечу. — Я бы многое отдал за то, чтобы моя мать осталась жива, даже если бы она все забыла…

— Ты прав, — глухо произнесла Гермиона, отстранившись. — А сейчас нам пора. Уже почти стемнело.

— Мерлин, только ведь было светло! — воскликнул Вэнс, обернувшись к морю. — Ты иди, трансгрессируй прямо к воротам, а зайду домой. Давно стоило вернуться…

Они попрощались. Пол уже отошел на пару десятков шагов, когда Гермиона, немного поборовшись с собой, все-таки решилась его окликнуть.

— Пол? — он обернулся и напряженно замер, с удивлением и интересом поглядев на нее. — Зачем тот рисунок с яблоней?

— Что меня выдало?

— До этого момента ты был последним подозреваемым, — ухмыльнулась своему удачному разоблачению Гермиона. — Но… к чему это все?

— Просто так…

— Просто так? Никогда не поверю.

Вэнс отвернулся от нее и глубоко вздохнул, с силой потерев глаза и взлохматив волосы.

— Ты тогда напомнила мне, что свет не сошелся на моей работе, — нехотя признался он, полминуты спустя. — В тот день Кингсли меня отчитал и снова отстранил, а я решил: к черту все! — Пол поднял камень, попавшийся под ноги, и с силой пульнул его далеко в воду. — И Пожирателей, и Кингсли, и всю его организацию! Волдеморт, наконец-то, сдох, а я просто хочу отдохнуть и не думать больше о том, что я должен что-то сделать, что бы этот дракклов мир окончательно не провалился в морганов колодец! — громко проговорил он и шумно вздохнул и, обернувшись к ней, уже тише продолжил: — Когда я послал их подальше, то решил сделать то, что хотелось сделать самому, но на что никогда не хватало времени. И я нарисовал тот этюд, а потом смотрел на него снова и снова, и однажды просто решил отправить тебе. Сделать приятное. Вот и все.

«Просто сделать приятное и ничего больше», — где-то внутри Гермионы вспорхнувшее было чувство радости, которое она даже не хотела признавать, сложило свои крылья, опуская ее на землю.

«Это даже к лучшему, так и нужно».

— Подписаться все же стоило, — ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал естественно спокойным. — Я целый день себе голову ломала.

— Разве подруге спасителя-магической-Британии не пишут тонны писем?

— Рисунок — это что-то новенькое, даже для меня.

— Я не брал карандаш в руки с пятого курса, — со вздохом признался Пол. — Как получилось?

— Весьма симпатично, — легким тоном ответила Гермиона.

— Тогда тебе стоит знать, что в следующий раз я тоже не подпишусь, — он улыбнулся. — И в этот раз нарисую кое-что красивее яблони.

— Милых котиков? — рассмеялась она, стараясь скрыть внезапно сбившееся дыхание.

— Узнаешь, — с лукавой улыбкой ответил Пол и сделал к ней шаг, взяв за руку, отчего у Гермионы сердце вдруг забилось быстрее. — А что плохого в милых котиках?

— Да… вовсе ничего, — чуть помедлив, полушепотом ответила она.

Путаные мысли разбегались, не давая сосредоточиться, а все ощущения замкнулись на том, как он перебирал ее пальцы. Сердце все быстрее отбивало ритм, а Гермиона чувствовала, как балансирует на грани. Убрать руку и отступить? Вернуться к безопасности, к определенности. Или рискнуть и оставить?