Случайными дорогами. Часть 1

Глава 24. Рекомендованная доза «Феликс Фелицис»

Месяц спустя

Гермиона, держа Живоглота на руках, зашла в пыльный дом на Гриммо 12. Она не была тут с прошлого октября, с самого момента смерти Кикимера, и, в общем-то, отнюдь не горела желанием возвращаться, но на время летних каникул в Хогвартсе ей было необходимо где-то жить, а Гарри предложил ей этот вариант, а сам остался в «Норе» вместе с Джинни. Гермиона лишь порадовалась, ведь планировала заранее начать писать свою научную работу и одиночество в этом сложном деле ей явно не помешало бы. Но, честно говоря, это была не вся правда… Гермиона желала остаться одной после смерти Пола, а пустой дом, где ее наконец оставят в покое, подходил лучше всего.

Осмотревшись, Живоглот жалобно мяукнул, а затем чихнул, затем снова мяукнул и вновь чихнул. Не долго думая, Гермиона поднялась на второй этаж, в комнату, где она когда-то останавливалась. Сейчас те мрачные дни уже казались столь далеким прошлым.

«Могла ли я тогда предположить, что все сложится именно так?» — спрашивала себя она, пока поднималась по скрипучим ступенькам.

На кровати валялись ее старые вещи, парочка книг, обертка от шоколадной конфеты, набор перьев и другие мелочи. Все, что она забыла во время давнего поспешного побега покрылось толстым слоем пыли. От одного взгляда Гермионе захотелось чихнуть, поэтому весь остаток дня она посвятила тому, чтобы привести хотя бы пару комнат и кухню в пригодное для жизни состояние.

Вечером Гермиона продолжила утомительную уборку, но на этот раз уже в своей сумочке. Вещей там накопилось столько, что поднять ее было довольно тяжело, даже с учетом действия заклинания уменьшения веса. Куча книг, все старые фотоальбомы ее семьи, спальные мешки, посуда, одежда и прочее. А венчала гору бутылка красного вина, что ей подарили Рон с Джорджем на выпускной.

Где-то на дне обнаружился и потрет Финеаса Блэка. Гермиона вспомнила, как год назад обещала вернуть его обратно в дом. Золоченная рама слегка поистерлась, но в целом картина осталась в порядке. Хозяин сразу заявился, будто почувствовав, что его полотно, наконец, вытащили на свет.

— Почему мой портрет находится на кухне, а не где положено? — не размениваясь на приветствия, сразу спросил Блэк.

— Там, «где положено», мне ваше общество совершенно ни к чему, — ответила Гермиона. — Там я планирую читать, а читать я люблю одна.

— Читать?! — взвизгнул Блек. — Да кто вам позволил вести себя, как хозяйка в доме моих благородных предков?! Магловское отродье! Кикимер! Кикимер!

— Гарри Поттер. Да. И к моему великому сожалению, — ядовито произнесла Гермиона, — я вынуждена остаться в этом чудном доме ваших чудных благородных предков еще на некоторое время. Если и вы хотите в нем оставаться, то попрошу вас воздержаться от оскорблений в мой адрес.

— Вы смеете мне угрожать глупая девчонка?

— Это уведомление, а не угроза, мистер Блэк. И советую вам отнестись к моим словам серьезно, так как Кикимер больше не сможет вам помочь и ваш портрет на долгое время останется в чулане.

— Что вы сделали с эльфом? Неужели вы его освободили?! — в ужасе воскликнул Финеас Найджелус. — Он собственность семьи Блэк, вы не имели никакого права! От моих знакомых в Замке я слышал о ваших дурных идеях об освобождении домовиков от рабства, но считал это неудачной шуткой коллег или глупой выдумкой.

— Мои идеи не «дурные», а просто слишком современные, особенно для вашего регрессивного средневекового мышления! — возмутилась Гермиона.

— Да как вы смеете называть меня…

— Так вот, Кикимер умер! — громко перебила его Гермиона. — Но вы, наверное, не слишком расстроены! Он же для вас всего лишь собственность!

Финеас Найджелус замолчал, и уставился вдаль.

«Похоже, действительно расстроился, — решила она, глядя на скорчившегося Блэка, — только вот чем именно? Потерей «собственности», невозможностью вернуться на «законное место» или все-таки что-то почувствовал от осознания смерти преданного живого существа?»

— Кикимер был достойнейшим представителем своего вида и преданно служил моей семье, — торжественно произнес Блэк, после десяти секунд скорби в молчании. — Надеюсь, вы не отказали ему в чести занимать почетное место среди заслуженных эльфов на стене нашего дома?

Гермиона вспомнила ряд отрубленных эльфийских голов, «украшаюших» коридор и ее замутило от мысли о том, как они с Гарри и Джинни отрубали бы голову Кикимеру, чтобы «оказать ему честь».

— Мы достойно похоронили его в красивом месте, — ответила она.

— Похоронили эльфа, как волшебника?! — возмутился Блэк и фальшивом приступе схватился за сердце и облокотился об край своего портрета. — О, Мерлин! Какое невежество! Попрание вековых традиций! Могли бы проявить хоть какое-то уважение к ценностям древнейшего и уважаемого семейства, в доме которого вы самовольно и незаконно поселились! Отродье маглов! Глаза бы мои вас больше не видели! — крикнул он, вздернув подбородок, а затем, театрально вышагивая, исчез за краем рамы.

«Вот и славно», — подумала Гермиона, проводив его холодным взглядом, и продолжила разбирать вещи. На глаза ей вдруг попалась книжка легенд и сказок, так и не дочитанная с прошлого года. Пара страниц внутри загнулись и она поправила их, но на одной она вдруг заметила то, что в ином другом случае точно бы пропустила — нарисованный чернилами знак. Созвездие Большого пса.

«Может быть, Сириус когда-то ее читал?» — с недоумением подумала она и посмотрела корешок. Последним из читателей значился Альбус Дамблдор. Это открытие заставило ее потратить пол ночи на тщательное изучение книги, но никаких больше знаков или подсказок она не нашла. «Значит ли это что-то? Они оба уже давно мертвы». Гермиона была в растерянности и вовсе не знала, что и думать. Под утро ее сморил сон, а когда она проснулась, уже под вечер, то и вовсе решила, что это — простое совпадение, а какая-то загадка ей только видится, ведь в этом не было никакого смысла.

-Х-

Следующие несколько недель Гермиона провела за своей научной работой. Из Хогвартса она привезла пару десятков книг, которые могли помочь ей разобраться в сути. Остальные она планировала поискать в Лондонской библиотеке, но пока решила не торопиться. Время не дошло еще и до середины лета и МакГонагалл пока не ждала от нее даже названия ее будущей работы.

Но дни текли своей чередой, плавно сменяясь в календаре один другим. За окном то и дело моросили неизменные дожди, с редкими перерывами на солнце, но чаще Гермиона видела лишь серые тучи. Она выходила из дома на Гриммо только поздним вечером, когда вспоминала, что утром ей будет необходимо что-то поесть, а продуктов совсем не осталось. Дом, где когда-то жил Сириус, навевал тоску, которая сейчас прочно поселилась в ее душе, но одновременно ей было как-то спокойно в старых стенах. Гермиона любила сидеть в столовой, пить чай и вспоминать радостные моменты из прошлого, которые она провела здесь когда-то вместе с Орденом феникса и семьей Уизли на каникулах… То, как улыбался Сириус, рассказывая истории своего детства и юности. Но Гермиона лишь раз позволила себе зайти в его комнату, и затем весь вечер проплакала. Из-за него… из-за Вэнса, из-за Ремуса с Дорой, да и всех тех, кого они потеряли навсегда.

А на следующий день решила, что дальше так продолжаться не может, и заняла себя тем делом, которое никогда не подводило — учебой. Изучение трактатов по трансфигурации было занятием трудным, кропотливым и требовало максимальной концентрации внимания.

В момент, когда Гермиона находилась на пике своего мыслительного процесса, раздался громкий стук в окно, отчего мгновенно сбилась ее сложно выстроенная цепочка взаимосвязей. Разозленная будущая профессор Грейнджер пронеслась к окну и, резко отворив створку, впустила неизвестную сову, которая недовольно ухала, пока получательница открепляла послание с ее лапки. Развернув конверт, Гермиона узнала почерк Джинни.

«Я, Полумна и Ханна забежим к тебе вечером!»

«С кексиками!» — было дописано почерком Полумны.

Злость Гермионы мгновенно испарилась. В глухой тишине этого дома чувствовала себя особенно одиноко. Она уже хотела написать ответ, но заметила, что сова улетела. Видимо, ее отказ не принимали, а возражение даже не рассматривали.

— X —

Вечер с подругами проходил отлично. Может, дело было в том, что Гермиона, впервые за долгое время после смерти Пола, позволила себе хоть немного расслабиться, а может, причина скрывалась в кексиках, испеченных Полумной. Никто точно не знал, но они проболтали весь вечер.

«Когда мы еще так, все вместе увидимся? — думала она. — Завтра Полумна уплывает в Америку. — Ханна переезжает в Хогсмид, а Джинни будет мотаться с места на место со своей командой».

— У меня есть бутылка вина, — вспомнила вслух Гермиона, поддавшись хорошему настроению.

— Ура!

— Доставай!

— Называется «Феликс Фелицис», — прочитала Полумна.

— О, это из нашего магазинчика! — воскликнула Джинни.

— Это хоть можно пить? — скептически поинтересовалась Ханна. — Знаю я, что твои братья продают…

— Можно, — уверенно ответила Джинни.

— Сто миллилитров вина содержат одну тысячную рекомендованной дозы Феликс Фелицис, — прочитала на этикетке Гермиона.

— Будет удачей, если мы не отравимся, — скрестив руки, сказала Ханна.

— О, а попробую, — воскликнула Полумна, взяв бокал. — Что-то в горле першит…

— Это от твоих кексов, — решила Джинни. — У меня тоже першит.

— Папа раньше хорошо их готовил, а теперь мог что-то напутать, — смущенно улыбнувшись, призналась Полумна.

Гермиона, разливая вино по бокалам, посмотрела на остатки разноцветных сладких звезд. «Можно было бы и догадаться!»

— Пожалуй, я тоже выпью, — усмехнулась Ханна. — Похоже, мы уже отравлены и терять мне больше нечего.

Вино с говорящим названием и вправду оказалось «удачным» и было выпито до капли, а разговор затянулся до трех ночи, а потом девушки решили остаться до утра.

Гермиона, слегка пошатываясь, пошла искать одеяло, но в темноте перепутала дверь и оказалась в гостиной. Лунный свет ярко освещал комнату. Внезапно, голова у Гермионы закружилась, и она плюхнулась в кресло.

«Да уж! — подумала она про себя. — Градус у вина явно не соответствует тому, что указано на этикетке!»

Картинка перед глазами немного плыла, и Гермионе вдруг почудилось какое-то движение на гобелене. Усиленно моргнув, она попыталась сосредоточиться и в ярком свете луны увидела то, что мгновенно ее отрезвило.

На маленькой боковой ветви, прямо перед ее глазами, рядом с изображением Драко Малфоя медленно появлялась золотистая надпись «Астория Гринграсс», а затем обрисовался и ее портрет. Он словно вышивался из нитей, которыми был соткан холст.

«Драко Малфой помолвлен с Асторией Гринграсс… — подумала она. — Бедняжка… Любовь зла… Стоп!»

Гермиона моргнула еще раз. Сон словно рукой сняло, и она вскочила с кресла.

— Так значит… — сказала она вслух.

«Гобелен обладает собственной магией! — ошеломленно додумала она про себя. — Значит последние слова Кикимера?.. Тогда Сириус и Регулус!.. Нет. Не может быть!..» — Гермиона не была готова так легко поверить. Ей нужны были еще доказательства.