Случайными дорогами. Часть 1

Глава 17. Портреты, новый завхоз и три обломка

Кабинет почти не изменился с тех пор, как Гермиона заходила туда в последний раз, но выглядел менее аккуратным: на рабочем столе неровной стопкой лежали бумаги и письма, на другом столике, поменьше, были грудой свалены пергаменты, а в кресле, рядом с теплым пледом, пылилась неубранная в шкаф книга.

«Совсем ни как в ее прошлом кабинете, — подметила Гермиона. — Наверное, у директора совсем нет времени и сил наводить идеальный порядок».

Осматриваясь вокруг, она заметила потрет Северуса Снейпа и подошла, чтобы поближе его разглядеть. Казалось, профессор мирно спит и не замечает ее, как и другие бывшие директора. В комнате было тихо, лишь размеренно тикали часы, и ей почудилось, что даже сердце сейчас стучит громче, чем обычно.

— Мне так жаль, профессор, что мы не смогли вас спасти… Что незаслуженно винили, мне очень жаль…

— Ах это вы! — громко воскликнул Финеас Найджелус Блэк, перебудив все остальные портреты. — Та… та… — он сделал паузу, вероятно, пропустив оскорбление, — которая так бесцеремонно обращалась со мной и похитила мой портрет из дома моих благородных предков! Когда вы соизволите его вернуть на законное место, хотелось бы знать?! — он возмущенно уставился не нее, вплотную встав к краю своей золоченой рамы.

«Совершенно про него забыла, — Гермиона смущенно поглядела недовольного Блэка. — Надо будет собраться и все-таки разобрать сумочку», — решила она, ощущая даже некоторую вину, что откладывала и тянула все лето, пока не забросила ее в дальний угол, успешно позабыв о содержимом.

— Обязательно верну, профессор Блэк, — пообещала Гермиона, обращаясь, скорее, к самой себе.

— О, коллега, я бы на вашем месте не надеялся, — язвительно сказал пробудившийся Снейп. На его лице застыло так хорошо знакомое ей выражение смеси усталости, недовольства и презрения, но обычно оно появлялось при взгляде на Гарри. — Судя по всему, мисс Грейнджер действительно имеет склонность брать чужое и не возвращать на законное место!

«Наверное, он имеет в виду ту давнюю кражу ингредиентов», — решила Гермиона.

— Простите, профессор! — воскликнула она, по привычке желая оправдаться и разъяснить причину своего давнего проступка. — Но сварить оборотное зелье тогда казалось жизненно важным. Мы должны были остановить смерти и предотвратить закрытие Хогвартса, поэтому и пошли на этот шаг. Сейчас я понимаю — наш план был ужасной глупостью и поэтому обещаю, что такого больше не повторится.

— О, мисс-с Грейнджер, — протянул Снейп со своего портрета, — ваше покаяние и желание исправиться так радует, — он сложил руки на груди. — Но в основном потому, что раньше я мог только догадываться о вашей причастности, имея в наличии лишь косвенные улики, но теперь вы однозначно подтвердили свою вину! — самодовольно заявил он. — Жаль, что я не могу снять с Гриффиндора семьсот девяносто пять баллов!

«Ах, он меня так подловил… А я попалась, как маленькая… — Гермиона прикусила губу и задумалась. — Слишком много баллов… И почему тогда не восемьсот или сразу тысячу?!»

— Почему именно столько, профессор?

— Вы же у нас лучшая ученица и мисс первая-тяну-руку! Так ответьте сами, почему столько, — он посмотрел на нее, а уголки его губ слегка приподнялись.

«Хм-м-м… Что же выбрать, чтобы не ошибиться? — подумала Гермиона, перебирая в уме кучу вариантов ответа. — Это должно быть что-то простое, что я могу вычислить сходу. Слишком много вариантов… Не знаю! Почему он всегда заставляет меня так себя чувствовать?! А еще и улыбается… Мне ведь не кажется? — она присмотрелась к профессору внимательнее. — Не кажется… вот именно! В качестве развлечения он решил поиздеваться, раз ничего больше сделать не сможет. Все-таки, самым простым и самым верным ответом будет то, что он просто взял произвольное число побольше, чтобы меня позлить!»

— Думаю семь, девять и пять — это ваши любимые или счастливые числа, профессор! — Гермиона решила съязвить и позлить его в отместку.

— Вижу, многолетнее общение с невоспитанным Поттером все-таки далеко не лучшим образом сказалось на вас, — с ярко выраженным разочарованием в голосе проговорил Снейп, откинувшись в кресле. — К вашему сведению, число все же не случайно и у меня нет «любимых и счастливых» чисел, — он презрительно скривился. — Это удел узколобых глупцов, любить, к примеру, семь, и не любить при этом шесть или восемь.

— Я согласна с этим профессор, и я вовсе не желала вас оскорбить.

«Разве что совсем чуть-чуть…» — дополнила она про себя.

— Заразились глупостью от Поттера? Судя по всему, вы так и не усвоили урок, данный мной еще на первом курсе, мисс Грейнджер. Нельзя… прерывать… меня… на полуслове.

— Простите, профессор, — сквозь зубы прошипела Гермиона.

«Он все также нетерпим, язвителен и порою груб. Да уж… Героическая смерть вовсе не делает человека святым».

— Итак, — Снейп выдержал театральную паузу, и, развернувшись эффектно взмахнув мантией, прошел к креслу в глубине своего портрета, сел в него, сплел перед собой тонкие пальцы и продолжил: — как я и сказал число не случайно. Вы, Поттер и Уизли, каждый по-своему утомительны, и по балу с каждого из вас я бы брал при каждой нашей встрече… просто в качестве компенсации за свои муки, что были уготованы мне во время вашего обучения. Но также потому, что каждый из вашей золотой троицы по отдельности лишь корень собственных проблем, но в сумме же вы способны возвести проблемы в тройную степень и сделать их общими. Что уже дает нам число девять, — подвел он итог, получив в ответ мрачный взгляд Гермионы. — За ваши дела вы обязаны были заслужить высшую меру наказания — исключение из школы. Но я добр… — Снейп сделал паузу и хрустнул костяшками пальцев, — и снял бы с Гриффиндора лишь максимально дозволенное количество баллов… пятьдесят на каждого. Что уже дает нам сто пятьдесят девять. Но из-за того, что вы не сознались в своих действиях и каждый год лишь приумножали свои грехи, то за пять лет бы накопилось семьсот девяносто пять баллов, мисс Грейнджер, — закончил он, с легкой, но выражающей неприкрытое удовольствие улыбкой.

«Да как вообще такое вычислить? — в сердцах воскликнула Гермиона. — Он это придумал, что бы высказать все, что думает о нас!» — решила она и уже открыла рот, чтобы сказать в ответ что-то резкое и язвительное, когда ее порыв перебил профессор Дамблдор:

— Боюсь, Северус, — старик вздохнул, — вы приняли исключительную способность Минервы понимать ваш своеобразный дружеский, кх-м… юмор, как общечеловеческую черту, но смею вас уверить, вы заблуждались.

Снейп никак не отреагировал, а достал с одного из бесчисленных стеллажей в глубине своей живописной комнаты книгу и демонстративно углубился в ее чтение.

— Здравствуйте, профессор, — Гермиона кивнула.

«Это мне так намекнули, что это была шутка? — подумала она, наблюдая как добродушно улыбающийся Дамблдор почти с умилением смотрит на мрачного Снейпа. — Я должна расслабиться и посмеяться? Ха и еще раз ха. Очень смешно, ага! Какой отличный юмор, очень понятный… Зато теперь ясно, почему постоянные пререкания деканов в целом не перерастали в глобальные военные действия, — Гермиона немного успокоилась и даже слегка улыбнулась. — Выдумывал эту ерунду, наверное, месяц! Скучно же так на стене висеть, нет тут маленьких пугливых учеников, есть только МакГоннагал, а тут я пришла — его персональный маленький корень зла в первой степени. Профессор, видимо, решил поразвлечься, наблюдая за моими потугами в попытке дешифровки его послания, а я не оценила возможность блеснуть умом и просто нагрубила. Впрочем, он тоже грубил…»

Так и не остановившись на конкретной мысли, Гермиона отвернулась от портретов и обратила внимание на распределительную шляпу, которая мирно спала на маленьком табуретике, покачивая острым кончиком в такт вдохам. Хоть она и была старой, потрепанной и залатанной, но спустя многие годы будто бы не изменилась.

«Грязная, как всегда… — констатировала Гермиона. — Почему ее так и не постирают? Наверное, боятся испортить. Впрочем, я бы тоже побоялась, ведь она настолько древний артефакт… Интересно, что она скажет, если я одену ее вновь? — задумалась девушка, неосознанно делая шаг в ее сторону. — Хотя, на самом деле это уже не имеет никакого значения, я ведь не смогу перейти на другой факультет, да и не хочу».

— Знаете, как говорят, мисс Грейнджер, — услышала она тихий голос Дамблдора, — в одну реку два раза не войти, но зато вы всегда можете одеть одну и ту же шляпу дважды.

— Не думаю, что имеет какое-либо значение, профессор.

— Все наши желания имеют значение, мисс Грейнджер, — ответил он, сверкнув стеклами очков. — Иногда мы ни вправе не делать того, что нам не хочется, поэтому иногда было бы справедливо сделать то, что мы желаем. Особенно, когда стремлением является узнать чуть больше о себе. За многие годы моей работы в Хогвартсе, я одевал шляпу многократно, и ее ответ всегда удивлял меня, — Дамблдор улыбнулся.

— Простите, профессор, могу я поинтересоваться, что вы спрашивали?

— Это не великий секрет, — ответил он, — тоже, что любой другой человек, которому повезло надеть ее второй раз. Любопытство, по моему мнению, несправедливо заклеймено порочной чертой характера, но люди так считающие забыли, что именно оно веками являлось двигателем прогресса…

— О, мисс Грейнджер, — с тяжким выдохом произнес Снейп, перебив Дамблдора, — оденьте уже шляпу, мне нужна тишина! — он жестом указал на книгу в своих руках. — С вас никто не снимет ни балла, если вы переживаете об этом.

— Я вовсе не переживала, профессор!

«Сейчас же лето, понятное дело!»

— О, что вы читаете, Северус? — поинтересовался Дамблдор, переходя в портрет к коллеге. — Без очков не разобрать название… Где же я их оставил? — он задумчиво подергал кончик своей длинной бороды. — Наверное, обронил в попытке избежать батман девлоппе одного из троллей Варнавы Вздрюченного.

— Унесенные ветром, — тихо прошипел Снейп, а Гермиона чуть не споткнулась на ровном месте, направляясь к табурету со шляпой.

— О, замечательное произведение! — произнес Дамблдор, — такая трагичная история о войне и любви. Вы, наверняка, оцените ее конец… — мечтательно протянул он, а затем взглянул на выражение лица коллеги и, поправив очки, добавил: — Кх-м, Северус, вы верно опять шутите?

— Разумеется, — раздраженно выплюнул Снейп. — Не думали же вы, что я буду коротать свою вечность за прочтением женских любовных романчиков?! Это Данте.

— Божественная комедия? И на каком вы круге? — поинтересовался Дамблдор, но ответа Гермиона уже не услышала, так как в этот момент решилась и нахлобучила на голову старую шляпу, которая сразу же упала на глаза.

— Хм-м-м, Гермиона Грейнджер, — прозвучал в ухе тихий голосок. — Помню, помню… Расскажите, как вам Гриффиндор? Не разочаровались в своем решении?

— Моем? — удивилась Гермиона, но потом подумала, что стремиться быть тем или иным человеком — это действительно личное решение каждого, поэтому ответила: — Да, вполне довольна. Но я бы хотела узнать, что вы теперь скажете обо мне сейчас, ведь прошло много лет с тех пор?