Погребённые

XIX. Рапсодия

— Вы?

Приготовленная палочка. Пружинящий шаг вперёд — ответный прыжок назад.

— Я.

Звенящая тишина и вдруг протянутая рука. Осторожно.

Везде может быть ловушка. Рукопожатие. Ненадёжный обмен доверием.

А затем осознание: у неё весь перед пропитан кровью.

— Драко!

* * *

Гермиона сидела по-турецки на полу посреди бункера в лесу, который для неё превратился в гостиную дома на площади Гриммо.

Куда ни посмотри, ей мерещились улыбки Гарри и Рона. Наверное, стоило радоваться, но сейчас на Гермиону накатывало раздражение. Палочка Чизвика лежала рядом с ней на деревянной банкетке. Она битый час потратила, с помощью Приори инкантатем выясняя, чем занимался Чизвик. Пока что результаты выходили плачевными. Чизвик под конец был настолько не в себе, что несколько дней подряд пулял Оглушающими в кроликов.

Снаружи заворчал гром, Гермиона подняла голову: в дверях стоял Малфой, его силуэт подсвечивали молнии. Не сразу поняв, зачем он пришёл, по удивлению на его лице она предположила, что Малфою, возможно, тоже захотелось хоть на мгновение почувствовать себя как дома.

— Дом Блэков? — нахмурился он. — Я приходил сюда лет в пять или шесть с... И вот это для тебя наколдовала комната?

— Я жила здесь несколько месяцев, когда мне было пятнадцать, и после выпуска из Хогвартса. Это теперь дом Гарри.

На лице Малфоя внезапно отразилось возмущение.

— Ну конечно, — пробормотал он.

Смирившись, что сидеть над палочкой Чизвика — гиблое дело, Гермиона поискала новую тему для разговора. Поднялась и пробежалась пальцами по клавишам старинного рояля, наигрывая мелодию, которой когда-то учила её мама, и наконец спросила:

— Агата опять от тебя не отстаёт?

— Как лукотрус от мокриц, — кивнул Малфой, затем недовольно поморщился. — Боже, разве ты не должна уметь всё на свете? Играешь так, будто вместо пальцев у тебя сломанные ложки.

— Я давно не играла! — возмутилась Гермиона. — Будто сам лучше можешь...

Взгляд Малфоя заострился: она пробудила в нём дух соперничества.

Он подошёл к роялю, расположил длинные пальцы над клавишами.

И безукоризненно исполнил, лишив Гермиону дара речи, «Голубую рапсодию». Рояль фальшивил, но под его лёгкими прикосновениями пел как самый лучший из инструментов.

— Прикрой варежку, Грейнджер, ты похожа на Гойла, — бросил Малфой, не останавливаясь, и Гермиона только заметила, что внимает игре с открытым ртом. — Это отвлекает.

— Я... ты... у тебя отлично получается!

Его губы скривились от отвращения.

— Семь лет уроков по шесть раз в неделю. Умирал со скуки, но мать хотела, чтобы я научился.

— Именно этому произведению?

— Гершвин был волшебником.

— Сквибом.

— Спорный вопрос.

— Профессор Биннс говорил...

— Да ради бога! — Малфой оборвал игру, Гермиона тут же об этом пожалела. — Это просто музыка, Грейнджер, на хрена превращать её в урок истории? Ты бы и с лекцией трахнулась, если б это было возможно?

— Ой, отстань. — Она выгнала из мыслей воображаемого Рона, который в кои-то веки был склонен согласиться с Малфоем. Пора было направить разговор в другую сторону, пока они не зашли на опасную территорию. — Чего хотела Агата?

— Она под воздействием. Кто-то покопался у неё в мозгах. Думает, случится катастрофа, если мы все не станем большой счастливой семьёй, — он мерзко ухмыльнулся. — Но кто знает, вдруг она всегда была такой. Маглы не отличаются умом...

— Не начинай, — со злостью перебила его Гермиона. — Ты хоть веришь в половину того, о чём треплешься?

— Ты это к чему?

— К тому, что если ты так ненавидишь маглов, почему это из-за приказов Волдеморта ты так кричал и пугался, когда коснулся потолка? Если ты правда желал мне смерти на втором курсе, как сказал Гарри и Рону, когда они прикидывались твоими дружками, почему ты орал на Крэбба, когда он пытался убить меня в Выручай-комнате? Если ты правда поддерживал Волдеморта, почему на седьмом курсе не выдал Кэрроу Отряд Дамблдора, было ведь очевидно, что они собираются в Комнате?

Она втянула воздух и вдруг поняла, что её разрывали эти невысказанные слова, копившиеся внутри уже какое-то время. Они сорвались с языка сами по себе, не успела она и глазом моргнуть. Малфой быстро вспыхнул от злости.

— Ты тоже испугалась после потолка, — возразил он, ожидаемо решив, что лучшая защита — нападение. — Только и делала, что рыдала и хныкала. Да на тебя смотреть было тошно. «Прости меня, Гарри. Я не брошу тебя, Гарри». Если ты у нас самая умная, на кой чёрт ты семь лет подтирала Поттеру сопли? Не могла найти себе места под солнцем? Так и знал, что грязнокровка...

— Ещё раз скажешь это слово, отрезанный язык покажется тебе милостью, — предупредила Гермиона, отталкивая с дороги банкетку, и в два шага оказалась перед ним с палочкой наготове.

— Да будто тебе хватит смелости, Поттер же не держит тебя за ручку...

Она ударила его по щеке. Звонкий шлепок отразился от стен эхом, ему вторил раскатистый отзвук грома снаружи. Мышцы на шее Малфоя выделились, крылья носа разлетелись, и он шагнул к ней, пыша едва контролируемой яростью. Его злость сейчас воспринималась серьёзнее, чем в школе, когда максимум, что он мог, так это закатить истерику из-за счёта в квиддиче. Теперь же, когда он вырос, плечи стали пошире и вообще... Гермионе пришлось сдержать порыв отступить.

— Что я говорил тебе, — спросил Малфой тихо, — про ссоры?

Гермиона растерялась, затем побледнела, осознав, что он имеет в виду.

«Если твоя галлюцинация мне...»

О нет, нет, нет, она не будет об этом думать! Воображаемые Гарри и Рон её даже не поддержали — их голоса молчали. В ушах шумело, Малфой наблюдал за ней, склонив голову, словно чего-то ждал.

— А ты, э-э, узнал что-нибудь про Панкхёрста у Терренса? — выдала она первое, что пришло на ум, натянутым тоном.

Глаза Малфоя сверкнули.

— Он бесполезен, как флоббер-червь, вот что я узнал.

— Ты его не тронул? — заволновалась Гермиона. — Я говорила не приставать к нему...

— Да мне плевать, чем он занят! — перебил Малфой. — Я задал тебе вопрос.

— М-м-м? — У Гермионы не получать ни о чем толком думать. Он стоял так близко, что у неё кружилась голова.

— Не помнишь? — и ещё шаг вперёд. — А я-то думал, ты умеешь отвечать на вопросы.

— Ты... ты сказал... — «Нет, не отвечай!» — закричал на неё разум. Опасная это была привычка. Нужно было сосредоточиться на чём-то другом. Она наконец заметила, что Малфой стоит так близко, что чувствуется его запах — обычного мыла и моря. Хотелось вдохнуть полной грудью, чтобы запечатлеть аромат в памяти. Но что изменилось? Что изменилось между нынешним моментом и тем, в пещере, когда он одурачил её, проверяя, не вернёт ли эмоциональный шок магию, почему никакого отвращения от его близости не было и в помине? Отчего колени вот-вот грозили подогнуться?

— Ничего? — хмыкнул Малфой. — Ну надо же! Давай, Гермиона, сосредоточься.

Он опять назвал её по имени, но, кажется, даже не заметил. Его глаза смотрели в упор на её губы. Очень-очень голодно. Гермиона собрала остатки самообладания вместе с прыгающими мыслями.

— Ты сказал... — с трудом повторила она, но Малфой оборвал её, опуская голову.

В следующий миг его губы коснулись её губ, и Гермиона забыла обо всём на свете. Если бы способность думать её не покинула, она, быть может, вспомнила бы все случаи, когда он целенаправленно усложнял ей жизнь во время этого путешествия, отказываясь делиться сведениями, или когда её связали и притащили к нему домой егеря, или когда он обидно передразнивал её стремление первой поднять руку на уроке. Вместо этого в разуме Гермионы царил штиль, были лишь его губы, обжигающие одновременно жаром и холодом, которые идеально сливались с её. От которых лихорадило.

Он разомкнул ей рот языком, обвёл по кругу, и она бессознательно ответила, переплетая их языки. Кажется, Гермиона с дрожью выдохнула, а может, показалось. Одной рукой Малфой зарылся ей в волосы, притягивая ближе, другую опустил на поясницу. Его пальцы с силой впивались в кожу, посылая огненные мурашки. Он прикасался к ней, словно не мог остановиться, без осторожности, будто она разобьётся, как делали другие, и Гермионе хотелось большего.

Поцелуи Малфоя переместились на подбородок, шею, зубы покусывали и прихватывали кожу, а язык потом зализывал. От засоса чуть повыше ключицы сами собой поджались пальцы, его руки сползли на талию и пробежались по бокам. Гермиона удивила себя, потянув Малфоя за волосы вверх, потому что хотелось поцеловать его в губы, хотелось вкусить его. Он гортанно застонал и обхватил её еще крепче, прижал ближе.

И вот Малфой целует её, совсем потеряв голову, и покусывает нижнюю губу, а Гермиона постанывает, внизу живота нарастает томление, и она скребёт ногтями по его рубашке, ныряет под ткань, и чувствует его эрекцию, и ей нравится это ощущение, и она хочет ещё, ближе, больше, и он оставляет поцелуи за ухом, а её охватывает пламя...

Крики из-за двери. Крики страха и паники. Гермиона едва их расслышала, мозг отказывался соображать. Но затем кто-то без предупреждения вбежал в бункер и громко откашлялся, и в голове словно щёлкнул тумблер. Вздрогнув, они с Малфоем отпрянули друг от друга: перед ними стоял Терренс, уставившись в пол.

— Ч-что такое? — спросила Гермиона. Боги, вот это у неё голос. Случившееся безобразие грозило поглотить её целиком, но времени размышлять об этом не было. Крики становились громче, а Терренс сжимал в руках грубо сделанный топор.

— Оно вернулось, — сообщил он. — Существо вернулось.

* * *

Привет, Большой Дэ.

Ещё помнишь меня? Давно не виделись. Знаю, знаю, ты в восторге от моего появления. Не волнуйся, в гости заглядывать не намерен, соседей не напугаю. Я только хочу предупредить.

Кто-то похищает маглов — людей без способности к магии, как ты — и ставит над ними эксперименты. Больше всего пропавших в Лондоне, так что не ходи по округе один, особенно ночью. Могу обезопасить твой дом, только скажи. Никто не узнает.

И если заметишь что-нибудь подозрительное, пожалуйста, сообщи мне. Я стараюсь изо всех сил, чтобы остановить этих людей. У них моя подруга, и, если бы не она, нас бы всех давно перебили, так что я не собираюсь её бросать. Если услышишь про странные исчезновения или случаи, пожалуйста, свяжись со мной.

Надеюсь, травма после боя не доставляет тебе много проблем. Береги себя, Большой Дэ.

Гарри

* * *

Гермиона старалась не запутаться в собственных ногах. Старалась сосредоточиться, словно не сама только что самозабвенно, как никогда в жизни, целовалась с Драко Малфоем, — ведь на кону стояли чужие жизни. Терренс держал топор над головой, как и другие жители деревни, мечущиеся по лесу, но вряд ли это сильно им поможет. Над островом гремел неестественно громкий голос:

— Отдайте подопытных!

Голос Чизвика! Как он умудрился пройти сюда без палочки?

Зацепившись за пенёк, Гермиона упала, плечом болезненно врезаясь в камень. Малфой прокричал её имя и развернулся, но на него налетел скалящийся Чизвик. Мужчина не устоял, рухнул на землю и перекатился, Малфой же растерянно потряс головой. Чизвик сделал с лицом нечто жуткое: его радужки горели огненно-красным цветом, а зубы отросли до солидных клыков. Неудивительно, что маглы разбегались от него в ужасе.