Тот самый сантехник 4
- Автор: Степан Мазур
- Жанр: Приключения / Эротика / Самиздат, сетевая литература / Юмор: прочее
Читать книгу "Тот самый сантехник 4"
— Не, в деревне ребята вообще добрые все были, — отмахнулся крановщик. — Ну там, идём с младших классов домой, штакетину сломают о моё плечо на спор, поржём вместе и дальше идём от быка убегать. А после пятого класса вообще не лезли как-то.
— Серьёзно? — удивился Боря.
Сам он в пятом классе больше в «бутылочку» играл. Но он городской. А у деревенских свои градации развития. И бег от быка в красном там только первый уровень.
— Я вообще случайно тот турник сломал, — вдруг продолжил откровенничать Стасян на голубом глазу. — Честно. Он же ржавый был. А я на выход силы пошёл. Но… не дошёл. Даже как-то и в армии обошлось без насилия. Ну, табуретку один раз разбили о меня за знакомство, и всё. Но я же не бил в ответ! Просто ободок кровати погнул обидчику, а самого его — ни-ни. Честно, Борь.
Боря кивнул. А Стасян выдохнул и добавил:
— Его и так бледного увезли. Потом комиссовали чего-то. Энурез спонтанный или типа того. Простыл, может? Сквозняки на службе, сам понимаешь.
В голове сантехника стреляло, в ушах немного фонило, но общий смысл — понятен. Привстал рядом Боря, приобнял за плечи кореша и ответил:
— Стасян, это дамы не пукают. А нам, мужикам, можно хоть с головы до ног наперегонки на спор. Страшно ведь не обосраться… страшно не помыться! Поэтому… — тут Боря показал большой палец. — …не ссы, вместе служить пойдём! Без сантехники я тебя не оставлю! Сауну в окопе ебанём. Опыт есть. Без горячей воды не останемся.
— Как это, вместе? — удивился Стасян, не помня разговора о повестке и другу.
Умолчал может?
— Да мне что возле мотострелков работать, что подле ракетчиков, один хрен, — присел рядом Боря. — Сантехники везде нужны, раз стройбата нету.
— А почему нету? — уточнил Стасян.
— А хер его знает, — отмахнулся уже Боря. — Но раз не хочу быть официальным частным сантехником, буду общественно-государственным. Может даже — казённым. А там видно будет. Может и стройбаты появятся. Пионерию же почти возродили. Правда, пока только костюмы на пионеров видел. Но зато — КАКИЕ!
Стасян отпустил бутыль повернулся к корешу, моргнул впервые за ночь. Кивнул, улыбнулся, словно оттаял от дум грустных. После чего поднялся, сбив головой вторую лампочку и сказал, пока с мысли ударом тока не сбило:
— А Глори-Холл как же? Я может её всю жизнь искал. А как нашёл… терять не хочу.
— А, ну да, — вздохнул Боря, отпив залпом стаканчик с водой (нет ничего вкуснее воды!), и продолжил мысль. — Тогда ты иди сразу, а я документы заберу, в засаде твоей посижу с Хромовым и к выходным подтянусь. Ты только это… койку у окна мне придержи. Я без света не могу. Ну и соседские не мни. Пригодятся.
Крановщик кивнул, достал из волос стёклышко и пошёл умываться, довольный тем, что всё разрешилось. Вдвоём то уже не так страшно в неизвестность нырять. Второходкам даже проще форму вновь одевать. Говорят даже, удобнее стала. А каски так легче.
Решив один вопрос, Боря вдруг понял, что за столом кого-то не хватает.
«Нет, ну что женщины ресурс истёк, это объяснимо», — добавил внутренний голос, пояснив почему-то хрипло: «Но где Арсен? На работу отчалил?».
За ответом Боря пошёл в комнату. А там картина маслом: Кишинидзе лежит на кровати односпальной, халатом женским прикрытый под пузом объёмным. Под одной его мохнатой рукой женщина возлежит, как под одеялом с обогревом, а на другой как на подушке устроилась. Мягко щеке. Комфортно даже. Только соском бледным в потолок светит.
Боря хмыкнул. А что? Зато тылы — прикрыты. Упёрлась булками нежными и посапывает себе, довольная. Всех всё устраивает.
«Всё-таки покорил Кавказ Германию, пала немка под натиском», — между делом добавил внутренний голос.
Тут Боря про международной скандал вспомнил. Всё-таки не любят полицейских за решёткой. Даже участковых и постовых. А если обидится немка и заявление подаст, то Кишинидзе потом не отмазать. ДНК какой сдаст или отпечатки где-нибудь покажет и всё, песенка спета.
А жалко Арсена. Он всё-таки тосты правильные говорит.
«Направляющий человек, таких рядом держать надо», — подтвердил внутренний голос: «А не передачки носить!».
— Кишка! — буркнул Боря, за палец толстый его дёргая. Так как другой поверхности касаться не хотелось. — Ты чё это? Против коллектива пошёл? А?
Кишинидзе замычал, но без особых движений.
— Мы тут рукопашника будущего провожаем, он кирпичи может взглядом ломать научиться. А ты? Как не стыдно-о-о? Стасяну может кроме лома ничего не дадут, а ты в блуд свалил. А посидеть за компанию? Мы, можно сказать, и сами, морально готовимся, а ты решил слабостью женской воспользоваться?
Почти капитан глаз открыл. Прищурился.
— Напоил и присунул, да?! — усилил напор Боря. — Отвечай, гад! А то на форму не посмотрю! И морду начищу!
Кишинидзе открыл второй глаз, достал нос из женских локонов и осмотрелся на местности.
— Да не, не так всё было, — тут же заявил он, сражаясь морально с носом, что чесался, но почесать его означало лишить даму утепления, заодно и вторую грудь врагам вопрошающим оголить.
А он всё-таки её защищал от невзгод внешнего мира. Плюс мягкая, анти-стресс. Сам пользуйся. Другим — ни-ни.
Но Боря ждал ответа с грозным видом. И почти капитану пришлось пояснить:
— Она со стула упала. Я, как джентльмен, поднял и отнёс, спать уложил даже. Об тебя чуть не споткнулся, кстати. Ты давай Боря, не шуткуй. Раз пить не можешь, чего напиваться как свинья? А ещё — поэт! А какой ты теперь поэт? Так, алкота.
— Чё ты мне уши лечишь? — усмехнулся сантехник. — Отнёс так, что обе голые оказались? Хуясе фокусы!
— Так кто в одежде спит? Неудобно, — буркнул Кишка. — Ну, я её и раздел.
— Какой ответственный!
— Да, жалостливый я, — подтвердил Кишинидзе. — А то скажет ещё, что гостеприимство нам чуждо. А что о нас там люди потом подумают? Мне то похуй, но за державу обидно будет.
— Ой, Кишка, не уважаешь ты брак, — вздохнул Боря, вещи в душ собирая из сумки. — Внедрился по самый Берлин, а теперь лапшу мне на уши вешаешь. Ты давай это, раз серьёзно, то отвечай… за последствия.
Арсен даже в лице изменился от негодования:
— Я не трогал её! Ну как… так не трогал. А руками трогал, выходит.
— Ты мне мозги не делай. Трогал, не трогал.
— Я просто рядом прилёг, чтобы согреть! — снова возразил Кишка шёпотом. — Одеяла не нашёл. Нет у вас тут нихрена. Как будто сантехники жили… честные.
И тут Боря уточнил, одеяло то под обоими приметив:
— А почему без трусов? Проветриваешь?
— Привычка! Тело должно дышать! — вспылил Кишинидзе, закашлялся и вдруг понял, что грудь сжимает. Но то не сердечный приступ, а женская грудь. Приятно даже.
А там, во-первых, есть что сжимать. А во-вторых, действительно успокаивает. Даже протокол на Глобального составлять расхотелось за клевету. А ещё — женщиной пахло, а не цыганами в камере.
Уютно.
Кристина, не прекращая выделять флюиды с максимальной плотностью на квадратный метр, тут же заворочалась и задом заёрзала, устраиваясь поудобнее.
Арсен тут же заявил:
— Всё, Борь… походу начинается…
— Что ещё начинается?
— Процесс… внедрения, — предупредил почти капитан. — Ты бы это, вышел что ли.
— Арсен!
— Да женюсь я! — уверил почти капитан, не переставая мять грудь.
— Она же замужем!
— Разведу и женюсь! — уточнил Кишинидзе, действуя по формуле «бери, что даёт жизнь. Тем более — женского».
Кровать медленно, но верно, заскрипела. Боря закатил глаза и вышел из комнаты, закрыв дверь.
Пусть сами разбираются.
«Не, а чего? Тоже вариант. Одной проблемой теперь меньше», — заявил внутренний голос: «Нам на службе всё равно не до баб будет. До конца месяца пусть доживают и потом хоть к чёрту на кулички отсюда катятся!».
Стасян скрипа не слушал. Он уже стоял перед зеркалом в коридоре, расчёсываясь и поправляя спецовку с таким видом, словно галстук в узел вязал. От щетины не избавился, станка под рукой не оказалось. Но уверенности на лице прибавилось. Приободрился даже.
— Не, ну а чё? Все идут, и я пойду, — бормотал он отражению. — А те, кто сами не идут, пусть нахуй идут! Да, Борь?
— Точно, — мимолётом обронил Глобальный и пропал в душе.
Пока брился, мылся, и в целом приводил себя в порядок под горячими струями, Стасян уже пропал из квартиры.
Зато за столом на кухне оказался довольный Арсен в семейниках и рубашке с половиной расстёгнутых пуговиц. Без пяти минут капитан с любовью в глазах смотрел на суетящуюся за плитой немку. Сама Кристина таинственно улыбалась, и немного пританцовывала в мятом халатике, пока готовила яичницу с колбасой. Уж очень ей это нравилось делать на газу безлимитном. На соседней конфорке рядом закипал чайник.
«Похоже, завтрак у нас всё-таки будет», — прикинул внутренний голос: «А международного скандала удалось избежать. Консенсус, так сказать, достигнут при прениях сторон. Или трениях?».
Боря больше ничего не сказал, но с аппетитом расправился с яичницей и выдал новой семейной паре пару ключей. А сам забрал ту, что ранее принадлежала Олафу.
Мало ли! Второй раз умнее будет. Сразу ключи не сдаст.
— Вы это… обустраивайтесь здесь, тогда, — сказал Боря, два раза подумав. — Я на днях вещи заберу, заскочу и ключи последние отдам.
Кишинидзе кивнул, не сводя глаз с Кристины. Даже не ел почти. А та тоже ничего не говорит, только улыбается.
Молчат оба, но КАК молчат!
«Аж зависть берёт», — добавил внутренний голос.
И главное, в глазах женщины сразу загадка появилась. Вроде только что на сисечку бледную её смотрел и никакой загадки не было. А тут только отвлёкся немного и — нате, здрастье. Снова — тайна.
Подумал Боря об этом, вздохнул и снова вернулся в комнату. Стараясь не смотреть на кровать, достал старый и новый телефон, вернул сим-карту на привычное место.
И что тут началось!
Если раньше поток звонков уходил в беззвучный режим, и смс не давали о себе знать там же, то теперь старые мессенджеры разом напомнили о себе и на старый гаджет посыпались десятки сообщений. Но ещё не успел Боря в них зайти, как выскочил видео-звонок. А там — «братан».
«Нельзя просто так взять и скинуть братана!», — подтвердил внутренний голос.
Рыжее и бледное лицо Романа Петровича Новокурова тут же появилось на экране. Сдув чёлку со лба, он начал сразу день с предъяв:
— Боря, что случилось?
На этот вопрос у Глобального было вариантов двести ответов, в основном связанных с со звериным распутством, но по братану успел соскучиться. Поэтому просто уточнил:
— А что случилось?
— Как это что? — возмутился рыжий, немного онемеченный сантехник. Только не в спецовке и на работе, а в куртке ветровке на прогулке. — Меня из Германии отзывают! А я только ранчо присмотрел. И насчёт кредитов на тридцать лет прикинул. На сорок даже лучше выходит. Но я — рокер. Столько жить не планирую.
— Ранчо? — удивился даже Боря. — Я думал они только в Америке бывают.
— Думать не надо, надо точно знать, — хмыкнул брат по отцу. — Тут вообще большая часть Германии малоэтажная. Чуть от города удались и всё немцы на земле сидят среди полей.
— Зачем?
— Как зачем? Коровок пасут. Пиздец какое захолустье, но ухоженное, — просветил брат. — Нормальный немец пока корову в четыре утра не подоит, и козла не погладит, к пяти из дому на работу не выедет. Или ты думал, что европейское благополучие даётся больше тем, кто к девяти в рабочий офис прибывает и по фиестам на обедах сидит? Нет, тех они в основном кормят. Дотациями. А сами пашут засветло, а к ужину без задних ног. Так что не думай.