Сила, способная изменить мир. Гармония

Вэй не мог понять, почему мастер не понимает, что это он – убийца. Происходящее казалось каким-то театром абсурда. Вместо того, чтобы убить его на месте, Веньян сочувствовал его потере.

– Я не знаю, что у тебя тут за тренировка, но на пользу она тебе не идёт, – мастер Лотоса поднялся с камня на котором сидел. – Возвращайся в Тихую обитель. Ты – первый ученик эсдо, наследник Сиена, и ты должен занять его место.

– Нет! – Вэй подскочил на ноги. – Я не достоин этого!

Веньян не смог его отговорить. Вэй выбрал жизнь изгнанника, не желая возвращаться в храм. Годы шли, а он практически не постарел. Лачуга, куда он прежде сбегал в детстве, стала его пристанищем. Облетала листва с деревьев, вершины гор накрывали снежные шапки, а в долины спускались туманы. Потом тепло Солнца растапливало льды, распускались прекрасные цветы, но у него внутри по прежнему всё было сковано льдом. Вэй не стремился к теплу. Корка льда скрывала под собой его Зверя, его тьму.

***

Всё изменилось в один зимний день. Он услышал испуганный крик женщины и что-то внутри отозвалось. Вэй не смог остаться в стороне и бросился туда, откуда донесся звук. Горный лев уже терзал тело. В воздухе терпко пахло кровью.

Зверь вырвался из-под контроля. Вэй долго не мог понять, как так получилось, но он смог сохранить сознание, даже не смотря на то, что стал дэроном. Он убил льва и лишь потом услышал тихий плач – женщина закрывала своим телом младенца. Маленькая девочка, замотанная в тряпки, прекратила плакать, стоило ему взять её на руки. Малышка улыбнулась и протянула к нему руки. Лёд в душе пошел трещинами.

Он оставил девочку в деревне неподалёку. Выбрал хорошую, обеспеченную семью, и оставил свёрток на крыльце. Ночами Вэй смотрел на звёзды и вспоминал её удивительные карие глаза и улыбку. Девочка не испугалась, а смотрела с любопытством. Она не понимала, кто перед ней и улыбалась ему совершенно искренне.

Вэй бродил по Аньшу, изредка помогая тем, кто в этом нуждался, но всё равно старался избегать людных мест и не называл имени. Люди были благодарны ему, а в груди появилось приятное чувство. Он поступал правильно. Делал то, чему учил его Сиен, и это наполняло жизнь смыслом.

Девочка росла. Вэй изредка наблюдал из леса за тем, как она играет с другими детьми в поле. Видеть, что она счастлива и здорова, было приятно. Это тепло растекалось в груди, незаметно растапливая лёд. Потом у девочки проявился дар и жрицы Рунаана забрали её на обучение. Вэй перестал приходить в деревню. Его маленькой подопечной там больше не было, она переехала в Лазурную гавань и жила с другими жрицами в храме Рунаана. Было одновременно радостно и грустно, но он смирился, продолжая жить в Тихой долине и изредка путешествовать по Аньшу, узнавая от странников и торговцев о происходящем в мире.

Однажды, вернувшись после очередного странствия, он вновь увидел её. Вернее, сперва он услышал жуткий грохот и крики. Оказалось, что жрицы Рунаана решили построить в Тихой долине ещё один храм и перенести туда резиденцию. Тихая долина перестала быть тихой. Он собирался было собрать пожитки и найти себе новое место для жизни, но увидел её. Она парила в небе. Прекрасная и свободная как птица. Вэй не знал, сколько времени прошло, он не считал годы, но из очаровательной девочки она стала прекрасной женщиной. Трещины во льдах его души стали глубже.

Она облетала долину дважды в день: на рассвете и на закате. Это был её особый ритуал. Суть этого действия Вэй не понимал, но у него был свой ритуал. Если он не отправлялся в путешествие, то каждый день, на рассвете и закате он наблюдал за тем, как жрица облетает долину. Делал он это как можно незаметнее, чувствуя себя каким-то воришкой, крадущим мгновения её уединения.

Так шло время. С обжитого места Вэя не согнали даже обосновавшиеся в долине панфуцианцы. Тихая долина стала самым шумным местом в Аньшу, после Лазурной гавани. Вечные перебранки панфуцианцев с лунными девами, шум колоколов, вопли оборотня Гарудала, вопли жриц, за купанием которых подсматривал этот оборотень… Это и многое другое теряло свою значимость, стоило ему увидеть её статный силуэт в небе.

Спокойствие закончилось. Демоны, до поры до времени скрывавшиеся в тенях, начали действовать. Он не мог не вмешаться. Сиен просил его оберегать мирную жизнь народа Аньшу и Вэй откликнулся на просьбу посредницы о помощи…

Эльфийка, сопровождавшая Лан Роу, смотрела, не скрывая подозрений, стоило ему приблизиться. Казалось, она видит его насквозь. Он боялся, что она может распознать в нём дэрона, и всё равно не мог не вмешаться, когда демоны напали на Лазурную гавань. Его жрица была там. Прежде чем отправиться вместе с посредницей и эльфийкой в погоню, Вэй обернулся, желая убедиться что с ней все хорошо. Их взгляды встретились. Его жрица была в окружении соратниц, целая и невредимая. Зверь требовал остаться, быть рядом и рвать демонов, но долг требовал остановить того, кого когда-то Вэй считал другом.

В свою хижину Вэй вернулся словно побитая собака. Эльфийская чародейка не просто спасла его, она вступилась, защищая его от Лан Роу. Но Вэй понимал, что Аньюриэль дала ему лишь краткую отсрочку от казни. Прикормленный с прошлой зимы бурундук встретил его недовольным треском и писком. С животными общаться ему было проще, чем с людьми. У них не было предрассудков относительно дэронов…

На закате Вэй был в своём убежище, но она не появилась. Храм пустовал – жрицы всё ещё были в Лазурной гавани. Он понимал, что сегодня её не увидит, но все равно ждал неизвестно чего. В лачугу Вэй вернулся уже после заката. Казалось, что сюрпризы закончились, но Аньюриэль умудрилась заявиться к нему в гости верхом на Рунаане. Лучше бы она убила его. Ведь её слова подарили ему надежду. Надежду на то, что кто-то сможет принять его несмотря на то, кто он есть. Появилась надежда, что кто-то сможет полюбить такого как он. Ведь любила же эльфийка того дэрона. Истончившуюся корку льда в его душе смело волной пламени и Вэй ничего не мог с этим поделать. Оттого ещё сложнее было принять факт неминуемой гибели.

Жрицы вернулись в Тихую долину пару дней спустя. На закате она облетала долину, а Вэй наблюдал, прячась за деревьями. В багряном свете заката она была особенно прекрасна и чарующе недосягаема. Если бы он не был чудовищем… Возможно тогда он мог бы развить в себе дар оборотня. Он бы стал птицей, чтобы лететь рядом с ней. Но не все мечты сбываются. На крыльце лачуги его уже поджидала Лан Роу. В черненом лезвии цзы, что лежало рядом с ней, отражался рожок убывающей луны. Бурундук сидел на плече посредницы и с удовольствием угощался орешками.

– У него лапа перебитая. Сам не выживет, так что забери с собой, – попросил Вэй.

– Зачем мне бурундук? Сам выходил, сам и корми, – Лан Роу непонимающе смотрела в ответ.

– Ты же убивать меня пришла.

– Вообще-то, – воительница сняла зверька с плеча, пересаживая к себе на колени. Бурундук перевернулся на спину, подставляя живот, чтобы его почесали. – Я пришла поговорить. Аньюриэль вступилась за тебя и взяла с меня слово, что я тебя не убью. По крайней мере, пока ты никому не угрожаешь.

– Вот как… – растерянно пробормотал Вэй.

– О чём вы разговаривали? В ней что-то изменилось после разговора с тобой. Я проверила – её ки успокоилась.

– Ты пришла, чтобы узнать такую ерунду?

– Рунаан поручил мне позаботиться о ней и привести к гармонии. Я практически всё время была рядом, но раскрылась она тебе. Почему? – Лан Роу прожигала его взглядом.

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Потому что сам не понимаешь причины? – воительница смотрела так пристально, словно надеялась что, сможет заглянуть в душу. – Нет… Ты знаешь наверняка. Но не хочешь говорить мне.

– Это не моя тайна. И раз эльфийка не рассказала тебе, то и я не стану, – Вэй покачал головой.

В звенящей тишине их взгляды столкнулись. Вэй был полон решимости стоять до конца. Эта странная эльфийка вступилась за него. Он понимал, что у Аньюриэль была своя причина для такого поступка, но она подарила ему надежду. И именно поэтому он не раскроет её тайну.

– Что ж, стоило попытаться, – она пересадила бурундука на крыльцо и поднялась, закидывая цзы на плечо. – Буду присматривать за тобой. Дашь хоть один намёк на то, что Тьма в тебе пересилила Свет – убью не раздумывая.

Воительница прошла мимо него. Сомнений в том, что посредница исполнит свою угрозу при первом удобном случае, не было. И тем не менее, он получил отсрочку. Затихал в ночи звук шагов, а Вэй всё ещё стоял на месте, словно прирос. В груди расползалось странное тёплое чувство, название которому он всё никак не мог подобрать. Ему было почти пятьсот лет, но он словно начал жить только сейчас.

***

В горах в это время города было прохладно даже днём. Вершина была усыпана снегом. Вэй оглянулся на долину. Изо рта вырвалось облачко пара. Он не мог толком понять, почему пришел в это место. Сиен часто приходил сюда медитировать. Вэй выбрал тот же уступ, где когда-то сидел эсдо и закрыл глаза.

Вэй обратил сознание вглубь себя, как обучал его когда-то Сиен. Зверь ждал. Бродил у границы сознания, выбравшись из своей пещеры. Когда-то давно именно там он запер свою Тьму, перегородив выход. Два кроваво-алых глаза уставились на него из клубящейся тьмы. Вэй мрачно смотрел в ответ. Однажды ему удалось запереть Зверя в клетке и сейчас он собирался снова это сделать.

Тьма ерошилась и рычала, словно чувствовала его решимость. Вэй медленно выдохнул и так же медленно вдохнул, концентрируясь и направляя ки. Он шагнул навстречу Зверю. Тьма взревела, бросаясь в ответ. Вэй ударил первым. Зверя отбросило вглубь, во тьму.

– Ты никого больше не убьёшь, – он шагнул следом, готовый сражаться до конца.

Его тело неподвижно сидело на камнях в позе лотоса. Он не замечал ни пронизывающего ветра, ни затянувших небо облаков. Сознание Вэя, его душа и воля сражались с внутренней тьмой.

Он метнулся вперёд, подпрыгивая и атакуя Зверя сверху. Клочья тьмы, будто брызги крови, разлетались во все стороны. Зверь бросился в сторону пещеры, стремясь сбежать. Вэй преградил ему дорогу.

– Никуда ты не уйдёшь! – его ноги скользили по чему-то, похожему на каменное крошево.

Всё тело напряглось, словно он и вправду пытался удержать нечто огромное. Вэй собрал ки, откидывая от себя Зверя. Тьма рвалась и рычала, пытаясь ударить в ответ. Человек и Зверь бросились друг на друга. Вэй ударил ки, Зверь вцепился клыками ему в плечо. Боль казалась вполне реальной, но он даже не вздрогнул. Вэй вложил огромное количество ки в атаку. Тьма разлетелась во все стороны. Зверь взвыл, будто раненая кошка. Одновременно с этим яркая вспышка боли пробила бок, словно он ударил не Тьму, а самого себя. Секундная заминка позволила Зверю сбежать в пещеру.

Вэй колебался лишь мгновение и последовал за ним. Пещера зверя выглядела как настоящая. Тьма сплела в глубине его подсознания настоящее логово. Зверь был в самой глубине. Тварь угрожающе рычала. Сверкали в темноте алые глаза чудовища. Вэй замер. Где-то там, в глубине памяти, всплыл образ девочки-дэрона. Девочки, которая старалась спугнуть их рычанием, потому что сама была напугана до ужаса. Девочки, в которой сидел такой же Зверь, как и в нём самом.