Балтийская трагедия. Катастрофа.

12:55

Капитан 2-го ранга Святов видел, как догорал на мели теплоход «Иван Папанин», и не менее 2000 человек выбирались на косу в южной части острова.

Примерно с 12 часов дня на Гогланд начали приходить переполненные людьми морские охотники и сторожевые катера, вышедшие из Таллинна вместе с флотом в охранении боевых кораблей и транспортов. На каждом из них было по 100—120 человек спасённых, хотя сорок человек считались их максимальной загрузкой. Полуголые люди потоком хлынули на остров.

Приказав капитану 3-го ранга Барабану немедленно после высадки людей на берег направлять все катера и тральщики обратно в море, Святов принялся за организацию медицинской помощи и импровизированного лагеря для спасённых. На берегу скопилось несколько тысяч человек и их число непрерывно росло. Местный лазарет мгновенно оказался переполненным. Пришлось приспособить для приёма раненых казармы гарнизона и разбивать палатки. Медикаментов не хватало, кормить такое количество людей было нечем.

Между тем немецкие лётчики, заметив большое количество людей на острове, стали носиться над деревьями, поливая их из пушек и пулемётов, а иногда и бомбя. Обезумевшие толпы голых людей бегали по острову, ища укрытий.

Стоя на пирсе, капитан 2-го ранга Святов с ужасом следил за подходящими катерами, выбрасывающими на остров новые потоки раненых, обгорелых, измазанных в мазуте голых людей. Один голый «негр», покрытый толстой коркой мазута (только белки глаз да зубы оставались белыми), высадившись с очередного катера, подошёл к Святову и представился: «Полковник Высоцкий». Выяснилось, что полковник шёл на эсминце «Калинин», провел более 8 часов в воде, а вернее в мазуте, прежде чем его вытащили на катер.

Из докладов командиров прибывающих катеров капитан 2-го ранга Святов уже примерно мог представить себе размеры произошедшей катастрофы. Погибли двадцать два транспорта, танкер, ледокол, два спасательных судна, четыре шхуны, пять буксиров и две самоходные баржи. И это ещё не всё. Данные предварительные.

К пирсу подошёл тральщик, и в новом потоке спасённых Святов увидел своего старого сослуживца капитана 2-го ранга Артавазда Сагояна — флагманского артиллериста Отряда лёгких сил.

Он рассказал Святову, как после гибели эсминца «Артём» он в течение нескольких часов барахтался в мазуте и даже сам толком не понимает, как ему удалось спастись. Флагманский артиллерист едва держался на ногах, его мучили приступы рвоты, он с трудом разлеплял веки и тут же закрывал их от нестерпимой боли в глазах.

Между тем, до Гогланда добрался и катер старшего лейтенанта Козихина, доставивший на остров контуженного адмирала Ралля.

Святов кратко описывает их встречу на Гогланде:

«На пирсе я увидел контр-адмирала Ралля. Он пришёл на катере МО, снявшего его с погибшего «Калинина». Юрий Фёдорович, как подобает боевому адмиралу, был спокоен и держался бодро, несмотря на контузию и ранение. Осведомившись у меня как обстоят дела, он выразил уверенность в успехе операции.[20] Пожал руку и ушёл на катере в Кронштадт».

Видимо, именно так должен был вести себя боевой адмирал, потерявший все корабли своего отряда и сотни подчинённых ему моряков. Однако, разумеется, тогда времени для эмоций, сожалений и какого-либо анализа не было.

Святову доложили, что в районе маяка Родшер гибнут под ударами авиации противника ещё два крупных транспорта. Он немедленно распорядился послать туда тральщик и два буксира.

В этот момент, окинув хозяйским взглядом бухту Сууркюль, Святов убедился, что Анна Щетинина вовсе не спешит выполнять его приказ о немедленном выходе в Ленинград.

«Сауле» по-прежнему стоял посреди бухты, мешая плаванию катеров. Святов снова направился к этому судну. На мостике он обнаружил некоего дерзкого молодого человека, оказавшегося старшим штурманом транспорта. Выслушав претензии Святова, он заявил, что команда решила не выходить в море из-за большого количества пробоин.

Подобное заявление взорвало Святова. Он резко заметил штурману, что расценивает все это как невыполнение приказания в боевой обстановке со всеми вытекающими последствиями. Сейчас он прикажет буксиру насильно вывести «Сауле» из бухты и оставит в море на растерзание немецким бомбардировщикам.

Как бы в ответ на его угрозу над Гогландом появилось звено немецких истребителей. С бреющего полёта они вели пулемётно-пушечный огонь по скоплению людей, которые в ужасе, громко крича, стали метаться по острову в разных направлениях.

Погрозив «Сауле» кулаком с зажатым в нём рупором, Святов вернулся в свой временный штаб.

Чуть позже, наблюдая как «Сауле» малым ходом выходил из Сууркюля и видя в бинокль на мостике белую блузку Анны Щетининой, Святов желчно сказал своим офицерам:

— Щетинина приведёт судно в Кронштадт и получит орден.

При этом тяжело вздохнул. Он сам не понимал, почему Щетинина так его раздражает. Ошалевший от двух месяцев горьких неудач капитан 2-го ранга Святов, прозванный на флоте «Иваном-топителем», никогда не сможет примириться в душе с тем фактом, что единственным транспортом дошедшим до Кронштадта (о «Казахстане» Святов ещё не знал) станет «Сауле», которым командует женщина. Он до конца жизни рассматривал этот факт чуть ли не как личное оскорбление.

Между тем, его офицеры на основании докладов командиров тральщиков и катеров, а также опроса спасённых, уже составили список потерь боевых кораблей. Выходило, что погибли эсминцы «Скорый», «Яков Свердлов», «Калинин», «Володарский» и «Артём», сторожевые катера «Снег» и «Циклон», две подводных лодки, канонерская лодка, три тральщика, четыре катерных тральщика, торпедный катер и катер МО.

Пока неизвестна была судьба «Гордого», идущего на буксире у «Свирепого», сторожевика «Буря», остальных подводных лодок и главное — двух лидеров: «Минска» и «Ленинграда» под командованием адмирала Пантелеева. У Святова были данные, что Пантелеев погиб. Он спросил об этом у адмирала Ралля, но тот только пожал плечами. Ему ничего не было известно. Ходили даже слухи, что «Минск» ночью взорвался и затонул со всем экипажем.

Всему этому неведению был положен конец, когда с наблюдательного поста доложили, что оба лидера показались на горизонте. Святов поспешил на пост и увидел в бинокль оба балтийских лидера, идущих на восток через белые столбы от взрывов падающих вокруг авиабомб. Над ними, как осы, кружили не менее десяти вражеских бомбардировщиков.