Балтийская трагедия. Катастрофа.

21:15

Обходной манёвр на север, задуманный командиром «Ленинградсовета» старшим лейтенантом Амелько, привёл к неожиданным результатам. Судно снова попало в район плавающих мин. Их обходили, отталкивали шестами от борта, расстреливали залповым огнём из винтовок.

Авианалёты прекратились, и, обходя мины, «Ленинградсовет» продолжал пробиваться в Кронштадт.

С наступлением темноты, однако, Амелько решил не искушать более судьбы и приказал встать на якорь. Вторую ночь Таллиннского перехода «Ленинградсовету» предстояло снова провести на якоре...

Военный корреспондент Михайловский внезапно почувствовал, как куда-то исчезло то нервное возбуждение, которое не отпускало его весь день, а на смену ему пришла смертельная усталость. Болела каждая косточка, каждый сустав, не было сил стоять на ногах.

Усталость подавляла чувство опасности и сознание того, что поход не кончился, что каждую минуту судно может быть торпедировано, накрыто артиллерийским огнём, может подорваться на мине.

Тем не менее Михайловский решил не спускаться в кубрик, а пристроиться прямо на верхней палубе.

Журналист выбрал решётку над машинным отделением и улёгся прямо на неё. Снизу шло блаженное тепло. Но дышать на этой решётке было трудно — нос забивало мелкой угольной пылью, поднимающейся вверх вместе с потоками тёплого воздуха. Михайловский хотел уйти с машинной решётки и подыскать себе другое место для сна. Но сил на это уже не было. Пусть его бьют, режут на части — он все равно будет спать и только спать!