Адольф Гитлер и его русские друзья

На полицейской работе

Генерал Бискупский пропагандировал старую идею сотрудничества нацистов и русских националистов. Но нацисты не собирались брать русских в союзники и вообще разговаривать с ними на равных.

Исключение делалось только для этнических немцев.

Под началом генерала Врангеля в его пропагандистском аппарате начинал Грегор Шварц-Бостунич, чей путь закономерно привел его в ряды СС. Он родился в Киеве. Отец — балтийский немец, мать происходила из Баварии.

В юности Грегор часто ездил в Германию и был воспитан в немецком духе. Хотя учился юриспруденции в Киеве. Шойбнер-Рихтер привлек Шварц-Бостунича для пропагандистской работы в НСДАП.

Григорий Вильгельмович Шварц-Бостунич до приезда в Германию был просто Бостуничем. Он родился в Киеве. Работал директором железнодорожного театра. Увлекался оккультизмом, антропософией. В 1922 году обосновался в Германии, через два года получил германское гражданство и изменил свою фамилию, стал Шварц-Бостуничем.

Он написал несколько книг: «Правда о сионских протоколах», «Масонство и русская революция». Шварц-Бостунич был главным партийным оратором и публицистом по «еврейскому вопросу». Он читал лекции о засилье евреев и заговоре масонов, о ритуальных убийствах, пугал слушателей рассказами о том, что русские большевики засылают в Германию возбудителей заразных болезней.

От антисемитизма Шварц-Бостунич быстро пришел к нацизму. Это дорога самая короткая. После прихода нацистов к власти он вступил в СС, в январе 1937 года получил звание оберштурмбаннфюрера и нашел себе применение в службе безопасности, занимаясь еврейскими делами. В СД он создал музей масонства.

Но во время приема в СД у него возникли сложности. Соответствующее управление СС проверяло его происхождение, выяснилось, что его дедушка со стороны матери был сербом, то есть он не был стопроцентным арийцем. Но заступничество Гиммлера, ценившего его как лектора, помогло. Ему простили «расовый-грех». Шварц-Бостунич писал Гиммлеру письма, начинавшиеся так: «Горячо любимый рейхсфюрер!»

Василий Бискупский неустанно налаживал отношения со многими нацистскими ведомствами, но русским нацисты в принципе не доверяли. Альфред Розенберг не любил Бискупского.

Отвечая на очередное письмо Бискупского, Розенберг объяснил ему позицию Германии:

«Я действительно встречал в России множество прекрасных людей, и я вспоминаю о них и многом в российской жизни с огромной симпатией.

Но свержение большевизма в результате восстания внутри России едва ли возможно. Большевистскую Россию может победить только коалиция держав. И Германия должна думать о своих нуждах, прежде всего о жизненном пространстве. Наивно думать, что Германия может решить проблему избыточного населения, предоставляя в распоряжение России умелых инженеров и изобретателей».

31 марта 1933 года Гитлер поставил Розенберга во главе иностранного отдела партии. Бискупский рассчитывал на пост заведующего русским сектором в отделе, но не получил его. Русских в партийный аппарат не пускали.

А вот Шикеданца Розенберг высоко ценил, нашел ему место в редакции «Фёлькишер беобахтер», затем сделал руководителем аппарата в своем отделе. В 1927 году Шикеданц опубликовал книгу под названием «Евреи. Антираса». На трехстах страницах он доказывал, что евреи — не люди. Став министром по делам оккупированных восточных территорий, Розенберг взял его с собой и назначил имперским комиссаром Кавказа. Резиденцию Шикеданца наметили расположить в Тбилиси. Но занять этот пост рижский друг министра не смог. В последние дни войны Арно Шикеданц покончил с собой в бункере для руководства восточного министерства…

Бискупского сделали руководителем управления по делам русской эмиграции. Это была не политическая, а полицейская должность. Все проживавшие в Германии русские (не имевшие гражданства) должны были зарегистрироваться у Бискупского. Без выданного им удостоверения ни один русский не только не получал работы, но и запросто мог угодить в гестапо как эмигрант-нелегал.

Бискупский взял к себе помощником Петра Шабельского-Борка (после войны он бежал в Аргентину, где умер в 1952 году). Место нашлось и для Сергея Табориц-кого, вступившего в НСДАП и ставшего осведомителем гестапо.

«Жена Таборицкого, — вспоминал Георгий Граф, — была некрасивая, сухая немка, которая всей душой отдалась национально-социалистической партии и жила собраниями, тренировкой и партийной литературой. Ее божеством был фюрер.

Я удивлялся, как такой чисто русской и когда-то бесшабашный Таборинкий мог превратиться в вымуштрованного немца-нациста и любить такую неинтересную и педантичную немку».

— Сережа говорит, что он вполне счастлив, — сказал Шабельский Графу, — и верит, что будущее человечество будет так жить.

Таборицкого сделали заместителем Бискупского. Впоследствии он занимался вербовкой русских во вспомогательные формирования вермахта.

Антисемитские настроения широко распространились в эмигрантской среде. Профессиональные антисемиты первыми оказались на службе у нацистов. Бывший председатель главного совета Союза русского народа и депутат Государственной думы Николай Евгеньевич Марков-второй издавал в эмиграции журнал «Жидоед», его пригласили в гестапо консультантом.

Нацисты запретили браки между арийцами и неарий-цами. Писатель Владимир Набоков, сын убитого Владимира Дмитриевича, был женат на еврейке, и русские эмигранты-фашисты постоянно ему об этом напоминали. Они требовали сжечь произведения Набокова, издававшегося под псевдонимом Сирин (см.: Новое литературное обозрение. 2002. № 58).

Газета «Новое слово» писала: «Мы полностью очистимся от упражнений всех этих Сиринов, Шагалов, Кнутов, Бурдюков и сотен других. И все эти «гениальные» произведения стекут туда, куда стекает любая грязь, открыв дорогу новому, национальному искусству».

Владимир Набоков с семьей уехал в Париж, оттуда в Соединенные Штаты. Его старшего брата в Германии убили, младшего посадили. Он ненавидел нацистскую Германию и «тех негодяев, которые убивали и мучили невинных и беззащитных».

Иначе оценивали нацистов многие другие эмигранты.

«Мы, — вспоминал Георгий Граф, начальник канцелярии главы императорского дома, — связанные через генерала Бискупского с национально-социалистическим движением, строили свои расчеты на него. До 1934 года в немецком национально-социалистическом движении вся молодая Германия видела сильное, здоровое и наии-оналыюе движение, которое может принести оздоровление Германии, как фашизм оздоровил Италию.

Так же думали и государь, и государыня. Так же думали и их ближайшие помощники».

Начальник Объединения русских воинских союзов в Германии произведенный Врангелем в генералы Алексей Александрович фон Лампе 21 мая 1941 года (за месяц до начала войны) предложил командующему сухопутными войсками вермахта генерал-фельдмаршалу Вальтеру фон Браухичу использовать ветеранов белой армии в войне против Советского Союза.

Это Сталин не верил, что немцы вот-вот нападут, а отставной генерал фон Лампе, находясь в Берлине, не сомневался, что война вот-вот начнется.

«Мы твердо верим, — писал фон Лампе генералу Браухичу, — что в этом военном столкновении доблестная германская армия будет бороться не с Россией, а с овладевшей ею и губящей ее коммунистической властью… И потому я ставлю себя и возглавляемое мною Объединение Русских Воинских Союзов в распоряжение германского военного командования».

Браухича это предложение не заинтересовало. Тогда начальник Генерального штаба германских сухопутных войск не сомневался, что вермахт быстро справится с Красной армией.

Митрополит Анастасий, председатель архиерейского синода Русской православной церкви за рубежом, направил приветственный адрес Гитлеру. Анастасий называл Гитлера «Богом посланным… будущим спасителем от большевизма, за которого молится вся Россия… Моления о Вас будут возноситься во всех православных церквах. Ибо не один только германский народ поминает Вас горячей любовью и преданностью перед Престолом Всевышнего: лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости, видят в Вас вождя в мировой борьбе за мир и правду».

Русская православная церковь зарубежья (Карловац-кая церковь) поддержала Гитлера с момента появления немецкого национального социализма. Соответственно, после прихода нацистов к власти Карловацкая церковь пользовалась их полной поддержкой. Ей разрешили открыть православную академию, построить храм в Берлине. Профессор Дмитрий Поснеловский, историк Русской правословной церкви, уже в наши дни расскажет о широкомасштабном сотрудничестве Карловацкой церкви с гестапо.

Второй Карловацкий собор в 1938 году осудил Римско-католическую церковь за то, что она посмела критиковать нацистов за антисемитизм.

Философ Федор Степун писал о том, как в момент захвата немцами Югославии и Греции в дрезденской православной церкви епископ Серафим молился «о покорении христолюбивейшему вождю германского народа Адольфу Гитлеру его врагов и супостатов».

«Можно ли забыть берлинское утро 22 июня, — вспоминал протоиерей Александр Киселев, — когда, готовясь идти в церковь, я услышал сообщение по радио о начавшейся войне с Россией. Боже мой, ведь там уже льется русская кровь!.. И как встречная волна моего сознания: но ведь только этой кровью может прийти освобождение от того моря крови и мук, которые претерпевал народ наш под коммунистической властью. Конечно! Какие могут быть сомнения! Может ли война унести столько жизней, сколько два десятилетия коммунизма?»