История христианской церкви в XIX веке. Том 1. Инославный христианский Запад

11. Папа Пий IX

Избрание нового папы. – Кардинал Мастаи на папском престоле. – «Либеральный»папа. – Непрочность народной любви и бегство папы. Возвращение с помощью французских штыков. – Переворот в убеждениях папы. – Провозглашение нового догмата «непорочного зачатия». – История вопроса. – Разложение церковного государства и движение к ниспровержению светской власти папства.

После кончины Григория XVI положение папства было печальное: внутри повсюду выступали признаки разложения, все более усиливалась партия, стремившаяся даже к низвержению светской власти папства, а совне – обострились отношения ко всем и католическим и некатолическим государствам. Все чувствовали, что необходим такой папа, который имел бы достаточно ума и сердца, чтобы уладить все эти отношения и водворить внутренний и внешний мир. Выбор конклава остановился на кардинале Мастаи, который и избран был 17 июня, приняв имя Пия IX. Против его кандидатуры восставала Австрия, и с выражением ее veto был отправлен архиепископ миланский Гейсрук, который без yстали мчался на перекладных, и однако на два дня не поспел, и избрание состоялось.

Джиованни Мария Мастаи родился 13 мая 1792 г., в детстве страдал припадками и меланхолией, которая однажды едва не привела его к самоубийству, – но, вступив на служение церкви, он быстро пошел по иерархической лестнице, которая и привела его к папскому престолу. По своей внешности это был очень представительный человек, обладавший громким голосом и любивший блистать остроумием. Смиренно приняв выпавший на него выбор, он решил приобресть любовь населения, и достиг этого, умело польстив «молодой Италии». Для этого надо было стать «либералом», и Пий IX стал им.

Один молодой богослов из Турина, Джиоберти, придворный капеллан, заподозренный в связях с молодой Италией, был арестован в 1833 году и изгнанником жил в Париже и Брюсселе, добывая себе пропитание уроками языков. В 1843 году он написал и отправил на родину сочинение: «О нравственном и гражданском примате итальянцев». В этом сочинении он красноречиво изложил, что сделала Италия, теперь ниспровергнутая и почти забытая, для цивилизации народов, как итальянский народ с глубокой древности был высоко одарен сравнительно с другими народами, был для них носителем благороднейших даров Божиих; но и теперь ему стоит только воспрянуть, сбросить с себя иго чужеземцев и суеверия, восстановить единство своей религии и культуры, чтобы опять сделаться великим светочем цивилизации, залогом торжества разума и свободы. На образованную часть итальянского общества эта книга произвела сильное впечатление, хотя она, в сущности, говорила в пользу приматства папы: без него-де ничего невозможно, а с ним возможно все. Только прежняя диктатура папы должна сделаться духовной, папа должен стать посредником между народами Италии и, как глава союза государей Италии, должен произвести реформы, которые бы привели в согласие и единение ее народы. И тогда он выступит как истинный преемник не только св. Петра, но и Александра III, великого демагога на папском престоле. Книга эта очень понравилась кардиналу Мастаи, он даже брал ее с собою в конклав, и она сделалась программой всего его правления. Тысячи особенно образованной молодежи, скомпрометированной революцией, томились в тюрьмах и исправительных домах или бежали на чужбину. Теперь народ бурно требовал их амнистии. И папа приобрел себе народную любовь, когда он дал эту амнистию безусловно и с полным доверием. Не без опасности было это возвращение мечтавшей о республике молодежи. Градоначальник Рима, Марини, доложил папе, что составился комитет для сбора денег в пользу освобожденных из тюрем, он достал список подписавшихся и желал бы знать, что делать с ними. На это папа сказал: «дайте мне этот список»! Взяв бумагу, он подписал 100 скуди от семейства Мастаи, 10 скуди от Марини и приказал пустить подписной лист дальше в оборот. За это он был восторженно прославляем со стороны римского населения, которое не уставало просить его благословения, когда он появлялся на балконе Квиринала. Немногие еще из пап пользовались такою любовью от народа, как Пий, – этот «возлюбленный, все узы разрешающий государь и в то же время наместник Христа»! Италия называла его своим освободителем. Все государи Италии принуждены были вторить народному одушевлению. Однако любовь эта оказалась совсем непрочной, и когда «либеральный» папа задумал освободить евреев из занимаемого ими квартала – Гетто, узкой части города в низовьях Тибра, где они тесно жили в нездоровом воздухе, то ремесленники и промышленники Рима произвели мятеж, причем несколько евреев было убито, и все подверглись угрозам. Эмансипацию их пришлось отменить. Не довольны оказались и прелаты, когда они увидели, что при «либеральном» папе им угрожает отнятие разных доходных должностей. Появился и повсюду стал распространяться печатный пасквиль, в котором говорилось, что «правительство подвергнуто этим назойливым папой опасности, так как папа противодействует воле Всевышнего Небо поможет нам против него, так как мы имеем за себя и светскую руку – Австрию и Неаполь». Автором этого пасквиля оказался Делла Генга, племянник Григория XVI. Когда был открыт типограф, и его принуждали назвать автора: то Пий возразил: «Я не хочу знать его»! Летом 1847 года весь город кишел заговорами. Появились символические кинжалы заговорщиков, причем имелось в виду произвести мятеж, призвать затем австрийцев и передать регентство кардиналу Делла Генга. Ходили слухи, что по городу уже тайно бродят толпы заговорщиков. Против этой действительной или воображаемой опасности папа прибег к смелому средству, – к вооружению граждан, в качестве «гражд. гвардии», в количестве более 10.000 человек в Риме, и другие большие города немедленно последовали за ним в этом отношении. Таким образом, сила перешла в руки народа, – того страстно возбужденного народа, который забавлялся игрой в оружие. Кардинал Ламбрускини заметил папе: «Скоро это оружие они обратят против вас». И предсказание его скоро оправдалось.

Это было накануне того общего революционного пожара, который в 1848 году пронесся по всей Западной Европе. И прежде всего пожар вспыхнул в Италии. Осенью 1847 года в Мюнхене на стенах монастыря капуцинов (известных изготовлением весьма хорошего пива) большими буквами было написано: «теперешний папа – бездельник»! В Вене продавалась брошюра: «О его мнимо-святейшестве Пие IX». Восстал против него и освобожденный им Джиоберти, который был тогда министром президентом Пьемонта. В своем сочинении «О новейшем иезуитизме» он собрал все обвинения против общества Иисуса, приписывая ему все унижение и позор Италии. Возбужденный этим, народ штурмовал в Пьемонте дом иезуитов и угрожал им также и в Риме; папа счел своею обязанностью и честью защитить их. Напрасно иезуиты уверяли, что всегда содействуют прогрессу и свободе. В марте 1848 года они были изгнаны из нескольких городов церковного государства; их главная школа в Риме несколько раз подвергалась поджогам. Напрасно один иезуит грозно обличал Неверов в своей церкви: «Эти люди не прочь опозорить самую Приснодеву. Скоро на Ватикане будет развеваться знамя Магомета, и протестантская евхаристия введена будет в собор св. Петра». Пий должен был допустить закрытие иезуитских обителей в церковном государстве, чтобы спасти жизнь их обитателей. Но и этим не умиротворены были страсти, и в пароде появилось уже модное словцо «spapare Italia» – «обеспапить Италию». И вот вскоре совершено было покушение на жизнь папского министра, а затем прямо вспыхнула в Риме революция. Квиринал был осажден бурной петицией. Народ требовал нового управления церковным государством и Италией чрез собрание, избираемое общей подачей голосов. Когда Пий воспротивился этому, то народ штурмовал ворота Квиринала. Швейцары долго защищали папу, в течение целого часа раздавалась пальба. Один прелат застрелен был в прихожей папы. Когда против Квиринала выставлены были пушки, то Пий сказал: «Делайте, что вам угодно: но не нападайте на религию»! Со скорбью он прибавил к этому: «Неужели это награда за мою любовь»? Он согласился на учреждение нового министерства и допустил разоружение швейцарцев, которым едва спас жизнь. Сам он в Квиринале был содержим в плену под надзором гражданской гвардии, и кардиналы разбежались. Образовавшаяся республиканская партия хотела лишить папу светской власти. Тогда у пленника явилась мысль о бегстве, которое и совершено было при помощи баварского и французского посланников: граф Спаур со своим домашним капелланом попросил вечером аудиенции, чтобы получить позволение жениться на одной баварской принцессе. Дверь в кабинет папы была полуоткрыта, так чтобы офицер гражданской гвардии из прихожей мог видеть все. Затем прибыл французский посланник, который отвел офицера в сторону, чтобы переговорить с ним. В это время папа успел переодеться домашним капелланом посланника, прошел с ним мимо стражи, сел в заготовленную карету графини Спаур, и на следующее утро (в ноябре 1848 г.) они оба были уже в Неаполитанской области, в Гаэте. Оттуда папа объявил, что он теперь свободен и берет назад все, на что он согласился под принуждением. Однако в Риме, составилось национальное собрание, на котором князь Канино, сын Луциана Бонапарта, знаменитый естествоиспытатель, воскликнул: «Да здравствует республика»! Тотчас же сделано было предложение об отделении светской власти от духовной. Во время дебатов кто-то сказал: «папа есть препятствие для единства Италии», и фраза эта скоро была у всех на устах. Ночью 9 февраля произведена была поименная подача голосов: из 141 присутствующих 136 подали голоса за низложение папы, как светского правителя. 120 за немедленное провозглашение республики. Постановление гласило: 1) «Папство фактически и юридически лишается светской власти в Римском государстве; 2) римский первосвященник получит все необходимые гарантии для независимости в отправлении своей духовной должности; 3) форма правления Римского государства должна быть чистой демократией и будет носить славное имя римской республики; 4) римская республика будет поддерживать связь с остальной Италией, которая составляет одну общую национальность».

Единственная надежда Пия IX оставалась на свою возлюбленную дщерь – Францию. Но и там водворилась республика, ив учредительном национальном собрании в Париже в дебатах замечалось колебание. Роллен говорил: «Без бремени мирского владычества папа будет еще больше и могущественнее». Ему возражал Тьер, что «духовный глава христианского мира без светского владычества не может быть независимым; Рим не имеет права лишать католический мир независимости папы». Даже Кокерел, протестантский пастор, воскликнул. «Мы должны защищать не папу только, но и лучшего друга свободы». Дело решил новоизбранный президент республики, Наполеон, который согласился двинуть войска в Рим, причем надеялся, что само республиканское правительство немедленно перейдет на сторону Франции, чтобы избавиться от австрийцев. Но в Рим собрались все беглецы и демократы, и он был мужественно защищаем Гарибальди. Французский генерал Удино потерпел поражение в битве у ворот св. Панкратия и получил поэтому насмешливое прозвище «св. Панкратия». Тогда вопрос шел уже о чести французского оружия. В то время, как Гарибальди разбил неаполитанское войско, и посланные на помощь папе испанцы еще не прибыли, из Франции высадились новые войска. Рим в течение двух месяцев держался, хотя для тогдашнего разрушительного оружия он со своими античными стенами и не представлял собою укрепленного города. Республиканское правительство поддерживало хороший порядок, да и французы осторожно направляли свои выстрелы, чтобы не разбить памятников древней римской славы и не попасть в святыни средневековья. Наконец произошло неизбежное. Еще раз после 300 лет Рим взят был штурмом со стороны дружественной державы. Гарибальди с своими отрядами и другими скомпрометированными лицами едва имел время бежать чрез противоположные ворота. Таким образом, Рим опять был открыт для папы, который и возвратился в него к пасхе 1850 г.