Дальневосточный тупик. Русская военная эмиграция в Китае (1920 — конец 1940-х годов)

Прошедшие специальную подготовку на радио-курсах ЯВМ, Мантэцу и других организаций эмигранты работали на перехватывающих радиостанциях ЯВМ, расположенных в населенных пунктах в непосредственной близости от советской границы. Полученные записи советских радиопередач, различных сообщений, сводок поступали в дальнейшем для обработки в Харбинскую, Муданьцзянскую и другие военные миссии.

Важную роль бывшие офицеры играли в преподавании русского языка японским военным. В Японии существовало несколько центров изучения России и русского языка: Институт иностранных языков в Токио, русское отделение историко-филологического факультета университета Васэда (Токио), Институт иностранных языков в Осака. С 1939 г. в университете Васеда постоянно работала группа русских преподавателей, которую возглавлял подполковник Стржешевский. Создавались и временные группы, выезжавшие на работу в Японию на два — три месяца.

В конце 1938 г. при 5-м отделе харбинской ЯВМ была организована специальная школа для обучения русскому языку японских военных (располагалась на пересечении улиц Почтовая и Пекинской в здании бывшей женской гимназии), официально именовавшаяся «Учебный отряд Квантунской армии — русский язык» (Кантогун росияго кёикутай), с 1942 г. — отряд 345. Начальниками школы последовательно являлись японские офицеры: Наумура, подполковник Камидзё, подполковник Танака Ёсихиса, капитан Сато. Всего в школе работало около 10 японских строевых офицеров. Количество обучающихся, представленных рядовыми и унтер-офицерами, имевшими образовательный ценз не ниже среднего, после реорганизации школы весной 1940 г. составило 300 человек (в 1944-м — 400), разбитых на три класса (взвода) — младший, средний и старший с соответствующим знанием русского языка. Основными учебными предметами в школе являлись русский военный и обычный разговорный язык, пение русских песен, прямой и обратный переводы, организация РККА, история, быт и политический строй СССР, методы опроса и допроса военнопленных, военная подготовка, фехтование [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 37 129, л. 35–61; д. 37 486, л. 9–13; Забелин, 2012, с. 66–68].

Первоначально количество русских преподавателей школы составляло пять человек, однако к началу 1941 г. их было уже двадцать шесть (15 мужчин и 11 женщин). Не менее десяти человек из русских преподавателей были бывшими офицерами. Русским инспектором преподавательской группы являлся капитан Л. Н. Гредякин[634], хорошо владевший японским языком. Особое место в школе занимал В. А. Липовицкий, личный переводчик начальника школы и главный составитель учебных пособий для японских слушателей школы [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 37 129, л. 35–61; д. 37 486, л. 9–13, 26]. За весь период существования (до лета 1945 г.) состоялось 7 или 8 выпусков военных переводчиков, в общей сложности до 700 человек [Там же, д. 40 285, л. 24]. Часть выпускников школы, пройдя тщательную проверку, пополняли штаты военных миссий в Маньчжоу-го, другие возвращались в качестве переводчиков в свои воинские части.

Создание БРЭМ, объединение русских военных в составе ДВСВ и ДВСК, вытеснение крупных фигур военной эмиграции неяпонской ориентации из Маньчжурии не привели к прекращению внутреннего противоборства в среде эмигрантского актива. Одной из главных арен борьбы различных эмигрантских группировок стало эмигрантское Бюро.

С самого начала формирования БРЭМ западная линия СМЖД и Трехречье в целом оказались под контролем казаков-семеновцев. Отделение Бюро в Трехречье в 1935 г. возглавил генерал А. И. Тирбах, после гибели которого эта должность перешла к генералу Г. Е. Мациевскому (1936–1940), а в дальнейшем — к полковнику В. Л. Сергееву (1940–1945) [Там же, д. 37 416, л. 14]. Главой Маньчжурского отделения БРЭМ являлся С. И. Эпов, его помощником — полковник А. И. Новиков; Хайларского — Е. В. Волгин; Цицикарского — есаул А. А. Шильников. Начальниками отделений в Синьцзине, Дайрене и Мукдене также являлись семеновцы. В Синьцзине — генерал Г. Г. Эпов, в Дайрене — генерал-лейтенант Д. Ф. Семенов, троюродный брат атамана Семенова (при заместителе генерале В. П. Малакене[635], находившемся на этой должности до марта 1937 г.), сменившийся в должности весной 1937 г. после того, как попал в автомобильную аварию, полковником Е. Д. Поповым[636], в Мукдене — П. С. Корнилов [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 37 971, л. 10; Луч Азии. 1935. № 13. С. 46].

Пограниченский округ на восточной линии находился под контролем группировки Шепунова. До лета 1937 г. отделение Бюро на ст. Пограничная возглавлял сам поручик Шепунов, затем его ближайший соратник — подъесаул Вощило (он же временно исполнял обязанности начальника Пограниченского округа ДВСВ). В состав сотрудников отделения входили поручик Н. В. Меликов, подпоручик П. А. Дегтев, юнкер Рычков и др. Даже местные казачьи станицы в округе возглавляли лица, принадлежавшие к этой группировке. В частности, сотник Рябович, атаман сводно-казачьей станицы ст. Пограничная.

Господство казаков на западной линии обусловило отсутствие в ее населенных пунктах подразделений организаций, подшефных Союзу военных, — разведчиков и мушкетеров[637], а также слабое присутствие фашистов, работа которых всемерно тормозилась казаками [Русский фашизм, 1993, с. 110–112]. На восточной линии положение РФП также было непрочным, особенно восточнее ст. Ханьдаохэцзы. Шепунов видел в фашистах своих идейных врагов. Сторонники (возможно, члены) фашистской партии отвечали на притеснения «шепуновцев» жалобами в Харбин[638]. В то же время на восточной линии СМЖД достаточно активно действовали подразделения НОРР и Союза мушкетеров.

Смерть генерала Рычкова летом 1935 г. вызвала столкновение между полковником Смирновым, начальником канцелярии и первым секретарем начальника БРЭМ, и Родзаевским, каждый из которых был не прочь возглавить Бюро. Родзаевский, имея более прочные связи с японцами, переиграл Смирнова и тот был вынужден в ноябре 1935 г. покинуть Бюро формально в связи с упразднением должности начальника канцелярии. В 1936 г. полковник был направлен на службу во 2-й отдел харбинской ЯВМ. Но и Родзаевский не сумел встать во главе эмигрантской администрации, новым начальником БРЭМ был назначен генерал Бакшеев.

При Бакшееве усилилась роль казаков-семеновцев в руководстве эмигрантской колонии. Первым секретарем при начальнике Бюро стал полковник В. Л. Сергеев, бывший в начале 1930-х гг. личным секретарем атамана Семенова и имевший большое влияние на последнего. Администрацией Бакшеева (1935–1938) стала усиленно позиционироваться первенствующая роль казачества и его лидера атамана Семенова в антибольшевистском движении в годы Гражданской войны, и современное авангардное положение казаков в борьбе за освобождение России[639]. В сентябре 1937 г. повсеместно развернулись торжества по поводу дня рождения и 20-летия начала борьбы атамана Семенова против «красного врага III Интернационала». В конце концов, в 1938 г. Бакшеев был снял японцами с должности начальника Бюро за «неумелое руководство» эмиграцией. Новым начальником БРЭМ стал генерал Кислицин, «беглый» легитимист и глава ДВСВ.

Летом 1937 г. первым секретарем и вторым заместителем начальника БРЭМ был назначен поручик Шепунов, продвигаемый японской Кемпэнтай, что привело к новому витку противостояния в эмигрантском активе. С приходом в Главное Бюро Шепунова семеновцы потеряли руководящее положение в целом ряде местных отделений БРЭМ, что не могло быть простой случайностью. В конце 1937 г. за пьянство и неумелое руководство был смешен с должности начальника Синьцзинского отделения Бюро генерал Эпов. Новым начальником отделения стал поручик А. А. Яскорский, долгое время работавший в японской жандармерии и причастный ко многим махинациям на ст. Куанчэнцзы [ГАРФ, ф. Р-6599, оп. 1, д. 9, л. 154, 155, 185]. Яскорский останется на этом посту вплоть до 1945 г. Начальником отделения БРЭМ в г. Маньчжурия был назначен полковник А. М. Заалов, каппелевец, в прошлом член РОВС [ГАХК, ф. Р-830, оп. 3, д. 15 746][640]. В Дайрене смена начальника местного Бюро, семеновца, полковника Попова произошла в конце 1939 г. после того, как Попов открыто стал игнорировать приказы сменившего в 1938 г. на посту начальника Главного БРЭМ Бакшеева генерала Кислицина, заявляя, что подчиняется только Главе эмиграции атаману Семенову. Официальной причиной освобождения Попова от занимаемой должности стала его «болезнь» [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 36 457, н/д, л. 43][641]. После отставки Попова к руководству отделением Бюро возвратился генерал Д. Ф. Семенов, а в 1943 г. его сменил генерал К. П. Нечаев. Кадровые перестановки стабилизировали ситуацию в администрации небольших русских колоний в Южной Маньчжурии[642], жизнь которых протекала достаточно обособлено от остальной «русской» территории Маньчжоу-го.

Перемещение Шепунова в харбинское Бюро привело к упорной борьбе между ним и Родзаевским, первым заместителем Бакшеева. В итоге в 1938 г. по инициативе Шепунова было учреждено Монархическое объединение, в которое вошли все монархические организации эмиграции, в противовес РФП. В частности, в состав Монархического объединения включились ДВСВ, ДВСК, Союз мушкетеров, НОРР и Литературный кружок им. Августейшего поэта К. Р.

В преддверие создания Объединения разгорелся скандал в Союзе мушкетеров, спровоцированный генералом Москалевым, стремившимся превратить союз в базу для рекрутирования агентов для японской разведки, чему старое руководство мушкетеров во главе с Барышниковым активно противостояло. Стремясь скомпрометировать Барышникова, Москалев организовал наблюдение за его женой, Ольгой (сестра лейтенанта мушкетеров А. Савицкого), и ее подругой, работавшими в конторе торгового дома «Чурин и Кͦ». Их якобы подозревали в связях с советским консульством и американской разведкой. Также при поддержке Москалева была организована инициативная группа мушкетеров (около 15 человек), выступившая против руководства союза. Возглавляли группу лейтенант Б. Новоселов и капрал Г. Соколов [Там же, д. 27 025, л. 50 конв]. Скандал разгорелся не шуточный, в связи с чем в конце 1937 г. «делом» Союза мушкетеров занялось эмигрантское Бюро. Было назначено расследование, в ходе которого были опрошены представители руководства и члены инициативной группы, проверены отчетные, особенно финансовые документы организации. По итогам расследования в марте 1938 г. Бюро приняло решение признать деятельность руководства Союза мушкетеров в целом удовлетворительной, а лидеров инициативной группы Соколова и Новоселова снять на полгода с учета в Бюро «за несовместимые с понятиями чести и достоинства российского эмигранта действия, выразившиеся в применении ими в борьбе против руководителей одной из эмигрантских общественных организаций аморальных средств, в виде распространения клеветнических слухов, анонимных писем и ложных доносов» [Там же]. Однако уже через полгода приказом начальника БРЭМ генерала Кислицина Барышников был отстранен от должности руководителя Союза мушкетеров[643]. Возможно, это было сделано по распоряжению японцев. В связи с отстранением Барышникова союз покинули многие мушкетеры, особенно из старшего состава. Новым главой существенно поредевшей организации, включенной в это время в состав Монархического объединения, стал капитан мушкетеров С. А. Егупов, входивший в группировку Шепунова. Москалев, работавший на конкурирующую с шепуновской «японскую фирму», оказался не у дел[644].