Дальневосточный тупик. Русская военная эмиграция в Китае (1920 — конец 1940-х годов)

Глава 9. Военная эмиграция и русская молодежь в 1920-е гг

Молодое поколение русских эмигрантов стало объектом пристального внимания со стороны военных организаций в качестве преемника — продолжателя дела борьбы за освобождение России от большевизма с самого начала существования Русского зарубежья. Важную роль в вовлечении эмигрантской молодежи в антибольшевистское движение сыграл приказ № 42 генерала Врангеля от 12 декабря 1926 г. о разрешении полковым объединениям РОВС включать в свой состав молодых людей, не участвовавших в войнах. Кроме того, бывшие военные стремились защитить молодежь от вредного влияния «улицы», разлагающей эмигрантской обстановки и утраты национальных корней, особенно в крупных городах Северного и Восточного Китая, где воздействие фактора интернационализации было очень велико. В свою очередь, часть эмигрантской молодежи относилась с пиететом к героям Белого движения и тянулась к изучению военных наук и военной службе.

В то же время необходимо отметить, что на протяжении практически всех 1920-х гг. работу с эмигрантской молодежью в Китае вели в основном отдельные представители русского офицерства или группировки военных, тогда как военные организации эмиграции были слабо связаны с молодежными объединениями и почти не имели особой молодежной линии в своей деятельности. Это было одной из причин, почему молодежные организации не носили четко выраженной «николаевской» или «кирилловской» ориентации.

В первой половине 1920-х гг. единственным массовым движением в эмигрантской детско-молодежной среде Китая являлось движение скаутов[346], начало которому было положено в 1917 г. созданием первого скаутского отряда при Харбинских Коммерческих училищах, возглавляемого героем Порт-Артура, ротмистром Г. Д. Круашвили, потерявшем в годы русско-японской войны правую руку[347]. Важную роль в распространении скаутского движения в Маньчжурии в начале 1920-х гг. сыграли белые офицеры, часть из которых имели отношение к этому движению еще в доэмигрантский период.

Одним из активистов скаутского движения в Маньчжурии стал скаут-мастер (скм) подпоручик Б. А. Березовский[348], руководивший в 1918–1919 гг. Екатеринбургской дружиной скаутов. В 1921 г. Березовский возглавил в Харбине 1-ю Маньчжурскую дружину бой- и герлскаутов, штаб которой располагался в Новом Городе. По его инициативе были открыты двухмесячные инструкторские курсы вожатых, организован клуб скаутов, учрежден значок для награждения отличившихся в отрядной работе. Стала выходить газета «Голос скаута» [Голос скаута, 1921, 4 нояб.].

Березовский стремился объединить вокруг 1-й Маньчжурской дружины 16 существовавших в Маньчжурии на конец 1921 г. скаутских отрядов, но добиться полного единства скаутских рядов так и не смог. Одной из причин неудачи явились претензии Березовского на роль «идейного вождя чистого скаутизма» и его стремление бороться с т. н. «скаутизмом наносным» [Там же]. Процесс объединения был завершен летом 1923 г. другим видным скаут-мастером — подпоручиком Г. В. Радецким-Микуличем[349], воспитанником Царскосельского отряда, бывшим начальником Никольск-Уссурийского отряда скаутов.

Объединенные отряды составили Маньчжурский отдел руководимой полковником О. И. Пантюховым Национальной организации русских скаутов (НОРС). Возглавил отдел генерал-майор Л. М. Адамович[350], служивший в то время в учебном отделе Управления КВЖД, а Радецкий стал его ближайшим помощником. В состав отдела вошли 1-я Маньчжурская дружина в Харбине (скм Березовский), 2-я дружина на ст. Пограничная (скм В. Калинкин и В. Миловзоров), 3-я дружина на ст. Аньда (скм В. А. Шостакович), 4-я дружина в Харбине (скм подпоручик, князь И. Н. Гантимуров), а также отдельные отряды на станциях Маньчжурия, Чжалайнор, Бухэду, Мулин и Имяньпо [HIA. Kniazeff Papers, box 14, f. Отдел I]. В 1924 г. на ст. Фуляэрди состоялся лагерь Маньчжурского отдела НОРС под общим наблюдением начальника Отдела генерала Адамовича. Сюда были приглашены скауты из всех дружин и отдельных отрядов Маньчжурии, всего более 70 человек [Вестник, 1939, № 8, с. 31].

Период 1923–1924 гг. был отмечен расцветом русского скаутского движения в Маньчжурии. Численность бой- и герлскаутов доходила до тысячи человек [HIA. Kniazeff Papers, box 14, f. Отдел I]. Однако установление в 1924 г. советско-китайских дипломатических отношений и восстановление двойственного управления КВЖД привели к заметному росту советского влияния в Китае, который в планах большевиков по активизации мировой революции занимал исключительное место. Работая по подъему революционного движения в Китае, советское руководство планировало окончательно уничтожить «белоэмигрантское гнездо» на китайской территории. Одним из важных мероприятий в этом направлении являлось привлечение на свою сторону русской молодежи, для чего в бывшей полосе отчуждения КВЖД были сформированы подразделения комсомольской и пионерской организаций, работавшие под нейтральной вывеской отмола — отдела молодежи при администрации железной дороги. Отмол, объединявший молодых людей из русских семей, принявших советское гражданство, развернул активную борьбу против скаутов.

В 1925 г. практически все скаутские отряды в Харбине и на линии КВЖД были разгромлены отмолом, удалось сохраниться только 3-му Никольск-Уссурийскому отряду, руководимому скм Плехановым. В связи с мощным давлением со стороны отмола часть скаут-мастеров были вынуждены покинуть Маньчжурию. В отличие от Харбина, в Мукдене, где советские молодежные объединения отсутствовали, скаутские отряды не прекращали своей работы. Только во второй половине 1920-х гг. деятельность скаутских отрядов Северной Маньчжурии стала постепенно возрождаться. В 1928 г. скауты провели свой первый самостоятельный лагерь. Формально все это время сохранялся Маньчжурский отдел НОРС, до 1929 г. руководимый генералом Адамовичем. Его костяк составляла Харбинская дружина, включавшая в себя в 1932 г. семь отрядов [Ibid].

Во второй половине 1920-х гг. появились первые русские скаутские отряды в Северном и Восточном Китае. Тяньцзинская дружина скаутов была организована в 1928 г. при Союзе служивших в Российских Армии и Флоте. Полковник Бендерский, один из главных инициаторов создания скаутской организации, писал в начале 1928 г. полковнику Д. Л. Чайковскому (в прошлом начальник штаба дивизии генерала М. Г. Дроздовского): «Теперь у меня в голове новый проект создания русских бойскаутов в Тяньцзине и прохождения с ними тактики и уставов» [ГАРФ, ф. Р-5826, оп. 1, д. 150, л. 164]. Первоначально в Тяньцзинскую дружину входили отряд бойскаутов и стая волчат, возглавляемые молодыми помощниками скм П. Е. Воецким и М. А. Гинце. В течение лета 1928 г. действовал скаутский клуб, при котором была устроена небольшая читальня, а в августе был организован лагерь скаутов, располагавшийся недалеко от Рейс-корса [Вестник Русской Национальной общины, 1928, 20, 27 авг.].

В 1928 г. появился отряд скаутов в Пекине. В 1929 г. в Шанхае на основе объединения возданного еще в 1925 г. первого и образованного в 1929 г. второго отрядов была сформирована Шанхайская дружина НОРС. В июне 1928 г. решением Старшего Русского Скаута был учрежден Отдел НОРС в Северном Китае, в состав которого вошли отряды Тяньцзина и Пекина. С вхождением в состав Отдела в 1929 г. скаутских отрядов Шанхая, Мукдена, Циндао он был переименован в Отдел НОРС в Китае. Начальником Отдела был назначен скм подпоручик Радецкий-Микулич, проживавший в Пекине, а позднее — в Тяньцзине [HIA. Kniazeff Papers, box 14, f. Отдел I].

Скаутское движение, стоявшее на национально-патриотической платформе, являлось в то же время аполитичным и имело очень слабые связи с политическими кругами эмиграции, что сыграло не последнюю роль в его внутреннем расколе в конце 1920-х гг. В 1928 г. полковник П. Н. Богданович, глава Французского отдела НОРС, вышел из подчинения главному начальнику русских скаутов полковнику Пантюхову, обвинив руководство скаутской организации в масонстве и интернационализме. В противовес НОРС Богданович объявил о создании собственной Национальной организации русских разведчиков (НОРР), базировавшейся на идеях любви к исторической России, монархизме и антибольшевизме. Шефом русских разведчиков стал в. кн. Александр Михайлович. В Харбине первый отряд русских разведчиков под руководством Ю. Н. Лукина возник почти одновременно с образованием НОРР.

Несмотря на стремление скаутов держаться подальше от политики, к концу 1920-х гг. со стороны организаций бывших военных усилились попытки к установлению контроля над скаутскими отрядами, что могло приводить к трениям между отдельными военными группировками. Так, весной 1928 г. в Мукдене разгорелся скандал в связи с возглавлением местной скаутской дружины есаулом А. С. Макеевым, в прошлом видным «унгерновцем», участвовавшем в перевороте против барона. «Николаевцы» (полковники Рубец-Массальский, Тверцын, Шкапский и др.) заявили, что Макеев в силу своего недостаточно «чистого» прошлого и приверженности к спиртному не может стоять во главе детско-юношеской организации, и добились его ухода [Мукденский вестник, 1928, 20, 31 мая].

Рост советского влияния в Китае с середины 1920-х гг. заметно активизировал радикальное молодежное движение антисоветской окраски, выразившееся в стихийной организации молодежных объединений, нередко использовавших «ударно-кулачный метод дискуссии» со своими оппонентами из русской молодежи, пошедшей другим путем. На протяжении 1924–1925 гг. были созданы Союз мушкетеров, Орден Крестоносцев, Черное кольцо, Харбинская дружина Русского Сокола, Русская фашистская организация (РФО) и др. Практически все эти объединения имели связи с военной эмиграцией.

Вероятно, свою роль в вовлечении части эмигрантской молодежи в деятельность антибольшевистских объединений играло воздействие со стороны отдельных бывших офицеров, работавших преподавателями в русских школах полосы отчуждения и других мест. Например, известно, что значительная часть первого состава Союза мушкетеров была представлена учащимися 1-го Русского реального училища [Мушкетер, 1934, № 10, с. 8], одной из самых «офицерских» по своему преподавательскому составу школ Харбина.

Объединение мушкетеров появилось в феврале 1924 г., когда Владимир Гантимуров[351] и трое его друзей, вместе учившиеся в Харбинском Коммерческом училище и занимавшиеся спортом, под впечатлением от шедшего тогда в кинотеатрах Харбина американского фильма «Три мушкетера» решили стать мушкетерами и жить под девизом «Один за всех, все за одного!». Гантимуров принял имя д’Артаньяна, Николай Глухов — Портоса, Анатолий Игнатов — Атоса и Борис Щетинин — Арамиса. В апреле четыре «мушкетера» и десять их друзей объединились в составе Союза мушкетеров, начальником которого в чине «капитана» был избран Гантимуров. Тогда же были приняты первые законы мушкетеров: 1) безусловное подчинение начальнику; 2) один за всех, все за одного; 3) мушкетер не должен давать «честное слово» своему, т. е. должен всегда говорить правду, в отношении же посторонних он, дав слово, обязан его исполнять; 4) хранить тайны организации. В дальнейшем появилась, частично заимствованная у «крестоносцев», особая «мушкетерская» форма, состоявшая из черных расклешенных брюк, черной рубашки апаш со шнуром на груди, черной пилотки и черного широкого пояса с кистями. К концу 1924 г. Союз мушкетеров приобрел политическую окраску, выдвинув лозунг «За Крест! За Родину! За Императора!» [Мушкетер, 1941, № 8, с. 15], и начал борьбу против объединений «красной» молодежи.