Дальневосточный тупик. Русская военная эмиграция в Китае (1920 — конец 1940-х годов)

Глава 12. Успехи и неудачи антисоветской борьбы военной эмиграции в 1930–1931 гг

Летом 1930 г. генерал Дитерихс сосредоточил в своем распоряжении более 20 тыс. китайских долл., больше половины из которых были присланы из Парижа, остальные собраны в Китае. Особенно активно шли сборы в Шанхае. Чтобы привлечь внимание общественности, были организованы несколько мероприятий, наиболее крупным из которых был Русский Патриотический Бал [ГАРФ, ф. Р-5826, оп. 1, д. 158, л. 75]. Деньги, имевшиеся в распоряжении Дитерихса, позволили ему начать реализацию т. н. подготовительного этапа военно-революционного свержения советской власти.

Главным союзником РОВС в закордонной работе являлось Дальневосточное наместничество Братства Русской Правды, возглавляемое генералом Бурлиным[441]. Отношения между Дитерихсом и Бурлиным сложились самые хорошие, в связи с чем Бурлин в одном из писем генералу Стогову заявил, что единый фронт существует в действительности [Там же, л. 121]. Дитерихс даже оказал помощь Бурлину, работавшему преподавателем в китайской академии Генерального штаба в Нанкине, в составлении проекта оперативного плана на случай нового советско-китайского конфликта, предусматривавший участие в столкновении на китайской стороне белой эмиграции. Проект был заказан Бурлину разведотделом китайского Главного штаба [Там же, л. 122, 123].

В силу особенностей функционирования каждый отдел Братства являлся автономным и имел большую степень свободы в своих действиях. Нам известны несколько отделов БРП, работавших на территории Китая. Это Шанхайский (с 1931 г. — Красновский) отдел (начальник — хорунжий Г. П. Ларин), Тяньцзинский (начальник — генерал Д. В. Загоскин), Пекинский (начальник — полковник М. А. Михайлов), Циндаоский (начальник — А. А. Пурин), 1-й и 2-й Харбинские отделы (начальники — полковник А. Г. Грызов и корнет Н. И. Захаров). В феврале 1931 г. был организован еще один отдел — Воскресенский, с временным штабом в Мукдене. Возглавил его подъесаул И. А. Вощило[442], член Тяньцзинского отдела [Архив СТДС. Larin, box 2, f. 2.2.5]. Бурлин стремился вовлечь в братскую работу как можно больше казаков, считая, что они «скорее всего подходят к Братским принципам и Братским способам работы» [Там же]. Деятельность БРП активно поддерживало руководство шанхайского Казачьего Союза. В одном из своих писем к генералу Краснову председатель союза Бологов, одновременно являвшийся начальником казачьего подотдела Шанхайского отдела БРП, сообщал, что казаки ведут подготовительную работу по изданию своего казачьего журнала в Шанхае, главной задачей которого будет внедрение лозунгов Братства среди казачества [ГАРФ, ф. Р-5963, оп. 1, д. 19, л. 40]. Целый ряд членов Казачьего Союза участвовал в братской работе в приграничных с СССР районах.

Отбор людей для закордонной деятельности осуществлялся преимущественно из числа бывших военнослужащих, не имевших семей. Немало было желающих и из состава молодежных антисоветских организаций — Ордена крестоносцев, Русского Сокола, Союза мушкетеров. Как сообщал один из главных информаторов Лукомского в Шанхае поручик Яковлев, снаряжение каждого нового братчика обходилось в 650 долл. [BAR. ROVS Papers, box 68, f. Far East to Central Office (1927–1931)], что требовало постоянной финансовой подпитки[443]. Чтобы усилить материальную базу антибольшевистской работы, дальневосточные подразделения РОВС и БРП в конце 1931 г. приняли решение об объединении своих финансовых ресурсов, хотя сборы в Братскую Казну и Фонд помощи России с целью «захватить сборами больший круг плательщиков» продолжали осуществляться отдельно [Архив СТДС. Larin, box 2, f. 2.2.9].

Летом — осенью 1930 г. заметно активизировалась деятельность эмигрантских боевых групп в приграничье. Согласно информации советской агентуры, основными центрами формирования «белых банд» на восточной линии КВЖД являлись районы лесных и горных разработок, где работало много бывших военнослужащих, — лесные концессии Ковальского и КВЖД, копи Мулинского угольного товарищества (МУТ). Только на Мулинских копях количество рабочих в зависимости от летнего или зимнего периода составляло от 700 до 1700 человек [АВПРФ, ф. 100, оп. 14, п. 24, д. 19, л. 20 об, 21]. В состав боевых отрядов активно вовлекались беженцы из СССР, чем, несомненно, пользовалась советская разведка.

К организаторам боевых групп советская сторона относила белых активистов (в основном бывших офицеров), работавших подрядчиками на лесных концессиях, служащими крупных предприятий и частных фирм, а также официальными сотрудниками китайской полиции. Например, только в районе лесных разработок концессии Ковальского и КВЖД насчитывалось 64 подрядчика из белых — полковник М. М. Манжетный[444] и ротмистр Свида (Мулин), полковник Ободовский и подполковник М. С. Тумашек[445] (ст. Сяосуйфэнь), офицеры Тришкин, Петров (Сохинцзы) [Там же, ф. 308, оп. 3, п. 7, д. 4, л. 4, 5] и др. «Активными организаторами банд» являлись полковники Б. В. Меленецкий, председатель местного эмигрантского совета, и И. А. Рудых[446], работавший секретарем в Управлении МУТ и являвшийся представителем генерала Хорвата. В качестве его ближайших помощников назывались полковник Рязанов, служивший техническим агентом Мулинской железной дороги, и полковник А. П. Ваксмут [Там же, ф. 0100, оп. 14, п. 160, д. 15, л. 21][447]. Есаул Антонов, связанный в рамках белого подполья с полковниками Макаренко и И. Игнатовым, служил на ст. Мулин представителем частной харбинской фирмы по продаже сельскохозяйственных машин [Там же, ф. 308, оп. 3, п. 7, д. 4, л. 3].

Много белых сосредоточилось в китайской полиции, что было характерно не только для восточной, но и для западной линии КВЖД и Харбина. В частности, на восточной линии работали полковник И. М. Русев, начальник уголовного розыска Полицейского Управления ст. Пограничная, чины железнодорожной полиции — полковники В. Н. Пецко (руководитель ячейки БРП), В. К. Подгорецкий, Игнатов, сотник М. Е. Рябович, И. Власов и др. [Там же, ф. 0100, оп. 14, п. 160, д. 15, л. 20; ф. 308, оп. 3, п. 7, д. 4, л. 3–5].

На ст. Мулин проживали два крупных деятеля партизанского движения — полковник Макаренко, осуществлявший связь с китайскими властями в Мукдене, и генерал Савельев. Макаренко и Савельев вербовали желающих в партизанские отряды. Центрами сосредоточения партизан являлись Сочинцзы и Мишань, где имелось некоторое количество оружия. К концу лета партизаны небольшими группами стали сосредотачиваться в этих пунктах, чтобы поддержать повстанцев в Приморье. В августе генерал Савельев был назначен командиром т. н. территориального полка, подчиненного РОВС, дислокация которого совпадала с границами Пограниченского округа, а штаб размещался на Мулинских копях. Савельеву должны были подчиняться все отряды и группы в пределах округа [Там же, ф. 0100, оп. 14, п. 160, д. 15, л. 100, 101, 107]. В том числе и боевая группа Шанхайского отдела БРП, возглавляемая поручиком И. А. Стрельниковым, база которой находилась на ст. Мулин [Там же, ф. 100, оп. 14, п. 24, д. 19, л. 92, 93].

Партизаны имели связи с японскими спецслужбами, ставшими проявлять все большее внимание к Пограниченскому округу после окончания советско-китайского конфликта. Только летом 1930 г. Пограничную посетили две группы японских офицеров, работавших под прикрытием. Их интересовали оборонительные сооружения на станции и в ее окрестностях. По мнению советской стороны, главное внимание японцев было приковано к уезду Нингута[448], где располагалась японская лесная концессия и проживало большое количество корейских колонистов (являлись японскими подданными). Японцы тянули к Нингуте железнодорожную ветку и готовили там место для строительства аэродрома. Вероятно, в Нингуте намечалось создание базы для действий против Китая или СССР.

Как следует из агентурных материалов СУАОС, в 1930 г. в Харбине находился бывший капитан японского Генерального штаба Хираса Дзиро[449], который имел ряд встреч с русскими генералами по вопросу об организации партизанских отрядов для работы в Приморье. Предполагалось создать 10–15 отрядов численностью по 25–30 человек. В зону действия каждого отряда отводилась приграничная территория в 50 верст по фронту и столько же в глубину, что давало возможность контролировать приграничную зону от Никольска до Хабаровска. Главной задачей отрядов должно было стать установление связи с отдельными лицами и группами в составе Красной армии и создание позитивного отношения к себе у местного населения. Финансировать деятельность отрядов предполагалось якобы из средств ЮМЖД [HIA. Moravskii Papers, box 3, f. 22]. Другим проектом было создание при поддержке японцев флота в водах северного побережья Дальнего Востока, первоначально в составе двух судов, вооруженных пушками и пулеметами. Предполагалось, что флот будет обеспечивать свое содержание пиратством [АВПРФ, ф. 0100, оп. 14, п. 160, д. 15, л. 107].

Генерал Савельев встречался с представителями ЯВМ для обсуждения вопроса о поддержке партизан оружием и возможности заключить своеобразный альянс с корейцами для совместных действий. От японцев Савельев якобы получил четыре ящика винтовок и два пулемета, которые предполагал использовать для вооружения формировавшегося на копях МУТ отряда в количестве 150 человек, составленного из «лучших и преданнейших людей» [Там же, л. 105].

БРП и РОВС считали Приморское направление наиболее перспективным. В 1931 г. при участии генерала Сычева и полковника И. А. Рудых был учрежден особый Приграничный отдел Братства с центром в районе ст. Пограничная [Базанов, 2013, с. 191], к работе которого имел непосредственное отношение И. А. Поляков, начальник боевого подотдела Шанхайского отдела БРП (брат 387, предшественник И. А. Стрельникова), подполковник Н. А. Ренард[450] и другие лица.

В западной части бывшей полосы отчуждения наиболее крупными боевыми группами вплоть до конца 1930 года оставались отряды Пешкова и Зыкова, за влияние на которые боролись и ровсовцы и семеновцы. Еще один отряд, действовавший на территории Барги, возглавлял Н. И. Гордеев. Отряд поддерживал связь и получал снабжение через русских сотрудников железнодорожной полиции — надзирателей Пинегина и В. Н. Самойлова (Хайлар), надзирателя Черных и старшего полицейского Н. Ф. Коршунова (ст. Бухэду) и др. Главными кураторами партизан в регионе являлись со стороны атамана Семенова есаул (полковник) В. В. Сараев, от РОВС — генерал Шильников, осуществлявший связь с Пешковым через полковника Мунгалова [Там же, ф. 100, оп. 14, п. 24, д. 19, л. 47, 103, 104].

Для организации закордонной работы на стыке границ СССР, Монголии и Китая руководство Дальневосточного наместничества БРП в начале 1931 г. направило начальнику Воскресенского отдела Братства предписание сформировать при поддержке Тяньцзинского отдела братскую боевую дружину. Формирование дружины предполагалось начать с конного взвода с пулеметами, руководство которого поручалось Н. И. Гордееву (брат 238) [Архив СТДС. Larin, box 2, f. 2.2]. Атаман Семенов со своей стороны предполагал организовать на территории Монголии отряд под руководством генерала Малакена [АВПРФ, ф. 100, оп. 14, п. 24, д. 19, л. 97]. Кроме того, по монгольскому направлению со стороны БРП работал есаул В. И. Любушкин, курсировавший между Калганом и Шанхаем.

Предпринимались попытки восстановить партизанскую работу в районе Сахаляна, чем руководил генерал Сычев. Для этого в окрестности Сахаляна была направлена часть людей есаула Зыкова. Еще два отряда для действий в Амурской области были сформированы генералом Д. В. Загоскиным, братом Основного круга БРП. Отряд численностью около 60 человек концентрировался в районе Фуцзяданя (китайская часть Харбина) под руководством есаула Р. Ф. Типцова (Танаева) и М. Елтышева [Там же, л. 110, 111].