Ювенилия Дюбуа

Грамотный конец

[впервые опубликован в журнале «Город» #45]

Клац-клац, клац-клац. Доносятся звуки клавиатуры. По клавишам прыгают грубые пальцы. Рядом с ногтями обглоданная кожа. Это лапти Паши. Паша молодой парень, ему ещё нет и тридцати, но голову обрамляют локоны седых волос.

К своим годам Паша не достиг высот, которых так страстно желал, но ещё и не успел потерять заветную мечту, эмоционально застряв как бы между двумя пропастями. Деньги он зарабатывает благодаря своим водительским правам: перевозит чужие автомобили из пункта «А» в пункт, указанный начальником. Платят не очень много, но достаточно, чтобы платить аренду за крошечную студию на отшибе большого города, да на хлеб с маслом.

Кстати, о размерах комнаты, вот он, Паша, сидит за крошечным столом, по его правую руку уже громоздится кровать, а слева давит единственный шкаф для тряпья. Перед глазами же маячит плита, да раковина с мусорной корзиной.

Паша клацает по клавиатуре, потому как он помнит свою мечту. Он хочет стать писателем, считая себя крайне интересным субъектом. Несмотря на свою имеющуюся (гипотетически) бойкость идей и ума, Паша безграмотен, местами наивен и мягкотел.

Клац. Клац. Тык-тык. Клац… Тык. Звучит иное клацанье, совсем так иначе. Оно более размеренное и точное, без лишних стираний, да и кнопки клавиатуры отдают другим тембром. А пальчики, которые бьют по этой клавиатуре, вовсе не похожи на обрубки Паши. Хоть они и без фантастического маникюра, но всё же обладают очень важными характеристиками: утончённостью, аккуратностью и хорошо развитым мозгом, который ими, собственно, управляет.

Это Даша. Красивая и молодая. Сидит в дальнем углу кровати. У неё ноутбук повнушительней, да посерьёзнее, чем у Паши. Даше нет и двадцати пяти годков, а она уже главный проектировщик в одной из крупных строительных фирм. У Даши нет мечты. У неё есть работа, в которую она вкладывает свои знания и умения.

Она всегда серьёзна, сурова и часто не может вспомнить, каким образом её угораздило влюбиться в Пашу. То ли с помощью знаков свыше, то ли по привычке, но получилось то, что получилось и в целом, Паша и Даша живут в относительной дружбе.

За окном уже вечер. Даша сосредоточенно доделывает планировку трёхкомнатной квартиры в новостройке, расставляя специальные отметки там, где будут находиться розетки.

Паша, в свою очередь, сидит и пишет. А ввиду своей безграмотности, не слишком часто, но и не слишком редко отвлекает Дашу, чтобы та подсказала нужное слово.

«Уважаю» — через О или А?.. А «не всегда» пишется раздельно или слитно?.. «Изредко» или «изредка…» «Чересчур» — пишется через з или с?.. «Не чувствую» — слитно или раздельно? Спасибо. А «не нужен» — слитно?..

За всё время (не только в сегодняшний вечер) Даша бойко отвечала на вопросы, каждый раз делая раздражительную и очень уж страдальческую мину. Ей чуть ли не физически было тошно каждый раз отвлекаться на глупости Паши.

Вот он закончил писать. Она закончила проект, отправив начальнику ссылку на документ в облаке, после же ретировавшись в душ отмываться от очередного дня.

Паша в это время распечатал листок на стареньком принтере с написанным сегодня текстом, затем нырнув в ванну к Даше, та ещё не успела домыть голову. Паша искупался бы и завтра с утра, но ему предстояло больше суток перегонять новый КАМАЗ из столицы в какую-то далёкую область. Даша никогда не вдавалась в подробности.

После, когда тела их были домыты, свет выключен и сделана любовь — молодая пара уснула в примирительных объятиях.

Восемь часов утра. Дашин будильник неистово разрывается криком. «Проспала», — думает девушка, вставая без очередных «ещё чуть-чуть» на ноги. Пашин след из норы давно простыл.

На столе Даша видит распечатанный листок. Это вчерашние выдумки Паши. «Он никогда ещё не забывал свои завитушки», — весело говорит про себя Даша, ухмыляясь придуманной аллюзии на буквы, написанные Пашиным умом. Она берёт листок и решает потешить себя с утра, почему бы и нет?

«Дорогая Даша!

Ты прекрасно знаешь, как сильно я тебя люблю и уважаю. Эти волшебные три года с тобой пролетели очень быстро, а самое главное, эти три года были для меня очень счастливыми!

Три года, обалдеть можно! Я сижу за нашим крошечным столом, пишу эти строки, периодически любуясь твоим профилем. Особенно меня восхищают густые бровки (вот бы они ещё не всегда были хмурыми, а хоть изредка радовали меня своей возможной доброжелательностью).

Знаешь, я много думал о нас. Я думал о том, что в нашем возрасте люди женятся, заводят детей… Знаешь, такое золотое время расцвета новой семьи. Мы молоды, да! И я всё думал о нас…

Скажу тебе честно, ты — лучшая. Женщина-проектировщица, кто бы мог подумать? Ты очень сильная женщина, даже чересчур… ха-ха.

Знаешь, ты всё время, сколько мы знакомы, помогала мне. Как включить там стиральную машинку, будильник этот чертов настроить на работу, завтрак как приготовить, обед, ужин. Всё это — ты.

Когда мне тяжело, ты всегда устраиваешь своему непутёвому дураку взбучку и держишь в ежовых рукавицах. А как ты закатываешь глаза и бесишься, когда я неправильно произношу слова, ха-ха! Или вот ещё, когда ты читаешь мои рассказы и вечно исправляешь кучу банальных ошибок.

Я благодарен тебе за всё это, но есть одно большое «НО». Я устал. Ещё раз повторюсь, я безумно люблю тебя, это чистая правда, но так больше не может продолжаться. Ты вечно злишься на меня, исправляешь меня. Я постоянно чувствую твою злость и катастрофическое раздражение к себе вот такому непутёвому.

Постоянный стресс и твоё бессердечие убивают меня. И знаешь, я хочу жениться, хочу детей, я всё хочу, но не с тобой. Мне больно это говорить, но я дошел до крайней точки терпения.

Твоя грубость и твоё безразличие достигли вершины в моём сердце. И да, наконец, я могу тебе сказать: гори в аду, злобная ты сука! Хотя с таким характером тебя не пустят даже в такое злачное место.

Я пишу это всё и совсем не чувствую боли, только эйфорию от предстоящего освобождения.

Три года рабства! Как я ждал, что ты изменишься, но, увы и ах! Тебе дорога только работа и твоё превосходство над всеми. Желаю тебе счастливо оставаться одинокой (не дай бог кому «повезёт» с тобой) до конца дней. Да и ведь тебе никто, собственно, и не нужен.

П.С.: Я соврал тебе. Нет никакой командировки. Забрал свои вещи (сколько смог), остальное можешь выкинуть.

Не твой Паша

Закончила Даша читать со слезами. Солёные капли обрамляли её щёки и подбородок, оставляя влажные полосы. Из носа свисали бактериальные скопления в противовирусной оболочке (так называемые сопли).

Даша конвульсивно содрогалась всем телом, повторяя навзрыд: «Господи… Паша, Пашенька, дорогой… Ни одной ошибки, ни одной… Боже, как хорошо, как же хорошо написано!»