Плахта

* * *

Я пожилая семидесятипятилетняя женщина, учительница физики и математики. В жизни было всего: переезды, болеющие дети-погодки, вечная нехватка денег. Корову держали. Обрабатывали огород, крутились. Муж ушел рано, в шестьдесят лет. С 1986 года мы осели в Буче на улице Мироцкой. У меня три взрослые дочери и пятеро внуков.

С первого дня войны собрались в одном доме и вместе вели незатейливый быт. Десятого марта, после неудачной попытки эвакуироваться пешком, дети прыгнули в машины и попытались выехать из города. Я казала, что не сдвинусь с места. Слишком старая для таких перемен. Они со мной попрощались, вышли на улицу и через некоторое время явились снова. У каждого из глаз — слезы:

— Бабушка, пожалуйста, не пугайся, но твоя квартира горит.

У меня внутри все завибрировало. В квартире оставалась вся жизнь. Фото детей и внуков. Память о муже. Наши привычные вещи. С трудом, но взяла себя в руки:

— Самое главное не квартира, а чтобы вы уехали от войны.

Вот и все. Дети отбыли, а я осталась и прожила в оккупированной Буче до самого конца. Правда, был еще зять, но он ухаживал за своей лежачей мамой. День начинался затемно и длился вечность. Я кормила котов и собак, что-то ела сама, спала в доме на диване (боялась ночевать в подвале). Сильно мерзла. Шерстяной плед не грел. Скорее мое тело грело шерстяной плед.

Каждое утро под окнами проезжала колонна танков, в 18:00 возвращалась. Бои не утихали, становясь все громогласнее. Люди исчезли. Зять периодически захаживал, принося то еду, то дрова. А сколько народу полегло. Одну соседку убило осколком, у других сын пропал. Вышел из дома 11 марта и не вернулся. Говорят, в плену.

Как-то раз присела на диван и услышала подозрительный свист. Схватила маленького собачку, и в подвал. Тут же что-то исполинское свалилось сверху. Страшно закричал Барсик. Он огромный, настоящий медведь. В подвал заходил с трудом, упирался. Порода — ньюфаундленд. Еще удар, но чуть ближе. Я упала на колени, оцепенев от страха. Песик ринулся меня успокаивать. Лизал руки, лицо. Через двадцать минут все утихло, и я решила потихоньку выбираться. Боже милосердный! Горит наш гараж, горят соседские три дома, а вокруг — никого. Только я старая. И обстрел продолжается. Открываю двери дома — валит дым. Полчаса стояла, пока он не развеялся. То ли осколок, то ли бомба залетела в окно и уничтожила первый этаж. Нет ни окон, ни дверей, ни раритетного резного столика. Барсика тоже нет, по всей вероятности сгорел заживо. В тот же день пришел зять и забрал меня к себе.

Дети вернулись из эвакуации в начале апреля, я теперь живу под присмотром, но как же хочется домой. В свою квартиру. К своей посуде, книгам, половикам. Да еще Барсик ходит по пятам. Куда я, туда и он. Огромный, неповоротливый. Медведь, да и только…